Против трудового рабства и масс-маркета: история школьницы, которая открыла секонд-хенд

С самого детства я занимаюсь изобразительным искусством — даже окончила художку и получила аттестат. Там, конечно, было академическое направление — я получила некоторые основы и в дальнейшем рисовала так, как меня учили.

Первую осознанную картину я сделала в апреле 2017 года. Это был автопортрет. Раньше я не решалась писать такие вещи, потому что боялась, думала, это будет странно. Но в один момент захотелось выплеснуть все эмоции, которые были внутри. Автопортрет был написан часа за три, он передает две стороны моего состояния: одна Юмжана домашняя, она сидит дома, прокрастинирует и никуда не собирается выбираться; а вторая — энергичная, тусовочная. Автопортреты стали для меня своеобразным самоанализом.

Мысль об открытии секонд-хенда у меня появилась очень давно. Я вообще ненавижу масс-маркеты. У нас маленький город (Юмжана живет в Улан-Удэ. — Прим. ред.), поэтому самые крутые магазины — это H&M, Zara и подобные. Все одеваются там, а потом ходят, как штампованные, в одном и том же.

Со временем я начала задумываться о нерациональном потреблении и о вреде масс-маркета в широком смысле. Однажды на уроке английского мы читали статью о том, что скрывается за всей этой индустрией. Рассказ был от лица девушки: она купила платье, надела его один раз и выбросила, а потом поехала в Бангладеш и увидела, в каких условиях люди работают на этих вещевых фабриках. Вкалывают по 15 часов, дышат всякими химикатами и получают копейки. Она сразу вспомнила про это платье и полностью изменила свое отношение к покупке вещей. Меня эта статья тоже заставила задуматься. А потом я посмотрела фильм «Реальная цена моды»: он очень жесткий, там показывается вся эта система изнутри. И в какой-то момент я поняла, что не хочу иметь к этому никакого отношения.

Мечты стали реальностью в 10-м классе. У нас в городе проводился конкурс «Поколение лидеров», там детей обучают основам бизнеса. И один из этапов этого конкурса — представление проекта, который можно реализовать. Я решила, что хочу поучаствовать, и сделала проект онлайн-секонда. Конкурс я не выиграла, но мой проект признали самым оригинальным. Это было в феврале 2018 года, а через месяц я уже запустила его в инстаграме.

В тот момент я не думала про бизнес. Собрала какое-то количество одежды: что-то достала из старых чемоданов; перебрала свой шкаф и нашла там вещи, которые не ношу; взяла какую-то одежду у друзей и знакомых. Потом я позвала друзей в просторную квартиру моей подруги, и там мы сделали первую фотосессию для секонда. Я работаю через инстаграм: не вижу смысла открывать «точку» и платить за аренду, если есть соцсети. Сейчас я до сих пор беру вещи у знакомых — они мне просто их отдают. Какие-то нахожу у родственников. Но большинство вещей закупаю в больших секондах.

Изначально я думала, что буду просто перепродавать одежду, но мне это быстро надоело. Я размышляла, что делать, и вспомнила, что у меня есть пальто, которое давно не продается. Решила сделать на нем аппликацию по мотивам работы из своего скетчбука — там был собранный и разобранный человечек, а сверху надпись: «Соберись».

Я решила расписывать вещи, чтобы они были особенными и эксклюзивными. Пока думаю делать рисунки на каждой вещи и показывать таким образом, как можно переработать ненужную одежду. Правда, есть одежда, с которой я не знаю что делать, но она пока и так продается. Бывает, я просто не успеваю реализовать идею из-за школы и прочих дел. Но иногда мне помогают друзья-художники. Я объясняю им идею, они разрисовывают, а потом получают проценты с продаж.

Моя коллекция связана с буддийскими мотивами, потому что Бурятия (Улан-Удэ — столица республики. — Прим. ред.) — центр буддизма в России. Наш менталитет местами странный, мы очень серьезно воспринимаем все эти религиозные предания, поговорки, поверья. Это все интересно изучать, и это меня вдохновляет. Например, есть кофта с надписью на спине: «Злые языки». С одной стороны, это чисто русское выражение. С другой — у нас есть практика, связанная с этим. При дацанах (буддийский монастырь-университет у российских бурят. — Прим. ред.) живут ламы, среди которых есть ламы-астрологи, к ним можно прийти и расспросить о своей жизни. И когда я это изучала, несколько раз слышала о том, что именно они используют в своей практике выражение: «Злые языки за спиной». И мне захотелось вышить эту фразу на одежде.

Как и в изобразительном искусстве, мои рисунки — это пережитые мысли и идеи, которые я выражаю на ткани. Были джинсы из 90-х, на них мы нарисовали глаза лемурийцев. Они связаны не столько с буддизмом, сколько с тибетской культурой. Мне они показались очень красивыми. Еще у меня была косуха с китайскими иероглифами, которые означали «Возвращайся домой». Это о ситуации с Тибетом и Китаем. Я полностью поддерживаю движение за автономию Тибета — мне кажется, что Китай разрушит культуру этой страны, подогнув ее под себя.

Иногда мои рисунки или вышивки на одежде люди не понимают, думают, это какая-то фигня. Есть еще проблема в нашем менталитете. В Бурятии до сих пор продвигается этнотематика. Если ты не рисуешь бурятов в юртах с буузами и овцами, то дорога в искусство тебе закрыта. Именно за такую классику очень жестко ратуют. Ну и сами люди к искусству пока не особо лежат, с этим есть трудности. Большинство до сих пор не воспринимает текстильное искусство. А я все-таки позиционирую себя как художник.

Новая коллекция, которой я сейчас занимаюсь, будет связана с азиатскими мотивами. Сейчас я полностью ушла в эту тему, потому что мне надоела излишняя европеизация. Даже Китай, кажется, пытается подражать Европе. Они и здания строят похожие, Эйфелеву башню где-то поставили. Зачем — я не понимаю. Мне кажется, это абсурдно, потому что в Азии такая богатая и обширная культура.

Для меня сейчас очень важна проблема нерационального потребления, и я вношу в эту историю какой-то свой вклад: одежду из секонда уже можно воспринимать как вторичное сырье. Но в рисунках пока я этого не проявляю, до этого еще не дошла. Пока об этом только само позиционирование бренда.

Сейчас я вообще не покупаю одежду в масс-маркете. Да, остались вещи из разных магазинов, в которые до сих пор хожу, но 70% моего гардероба это секонды и винтажные магазины.

Конечно, я также пытаюсь избавиться от пластика, пакетами не пользуюсь. Эта тема понемногу проникает в наши жизни, меня это радует. В нашем небольшом городе об этом уже тоже знают: в магазинах появляются шоперы, авоськи всякие, биоразлагающиеся пакеты. Появляются и небольшие проекты: какая-то локальная организация начала ставить мусорные баки для раздельного сбора отходов. Я и папе часто говорю: «Не бери пакеты в магазинах», — иногда срабатывает. Но все же у большинства еще нет понимания того, что такое нерациональное потребление. У меня в городе очень распространен масс-маркет, в котором одеваются все. Еще очень часто заказывают одежду во всяких китайских интернет- магазинах. А там тоже наверняка используется дешевая рабочая сила.

Я надеюсь, что рано или поздно все начнет меняться, в том числе благодаря медиа. Я чувствую, что понемногу люди начинают осознавать вред своих поступков. А к секондам интерес пока пятьдесят на пятьдесят. Мои ровесники понимают, что это нормальные вещи, которые были обработаны, в них можно найти что-то индивидуальное, и часто это гораздо дешевле, чем масс-маркет. Что касается обработки, то, если я перекупаю вещи в секонде, я всегда дополнительно стираю их в машинке или отдаю в химчистку. Когда мне приносят вещи или я сама их где-то нахожу, я всегда их осматриваю: где-то нужно нитки убрать, где-то подшить.

Я надеюсь, что отношение к секондам будет меняться. Кто-то сходит один, поймет, что там много хороших вещей, расскажет другому — так сарафанным радио вторичное сырье войдет в моду. У нас сейчас так и происходит. Но взрослые все еще руководствуются таким принципом: «Не хочу донашивать за кем-то вещи — я что, бедный?»

С точки зрения бизнеса у меня нет никаких проблем, но ко мне относятся несерьезно, иногда даже критикуют. «А, этим занимается какая-то малолетка», — и все, между нами встает огромная стена. Мне нужно настроить аудиторию. Сейчас у нас не так много вещей в коллекциях, но они продаются. Особенно хорошо идут на всяких маркетах. На последнем за пару дней я выручила 9000 рублей. Деньги не такие уж большие, но и вещи стоят недорого.

Правда, стабильного заработка у меня пока нет: я не могу делать одежду постоянно, все-таки я еще в школе учусь. Могу несколько месяцев одну коллекцию делать, потом выставляю ее. И тогда появляется хорошая выручка. А в следующем месяце опять может не быть. Одежда, которую я делаю, для меня как искусство. И постоянно штамповать искусство я не могу, потому что в каждую вещь я вкладываю смысл и идею. Может быть, это странно, но я делаю это для себя в первую очередь.

Я и так иногда жертвую учебой, во время последнего маркета четыре дня пропустила. Мы делали для него декорации вместе с моей подругой с утра до вечера. Но это был конец четверти, поэтому ничего страшного. Родители не против, поддерживают, но, наверное, они не совсем вникают в смысл того, что я делаю. Может быть, считают, что все это несерьезно.

Я учусь в 11-м классе, и то, чем я занимаюсь, мне дико интересно. Но я не уверена, что так будет всегда. Я делаю это потому, что хочу развивать культуру использования вторсырья, это действительно важно. Но я не знаю, будет ли текстильное искусство интересовать меня всегда. Пока мне кажется, что я буду заниматься этим серьезно. Я не гонюсь за деньгами. Поступать я хочу на современное искусство, но у нас в стране вузов, где действительно хорошо это преподают, можно по пальцам одной руки пересчитать. Поэтому думаю поехать либо в Москву, либо вообще из России уехать, но это пока просто мечты.

Моя жизнь изменилась. Когда ты в чем-то участвуешь, ты гораздо быстрее развиваешься. Благодаря своему делу я познакомилась со многими местными художниками и просто интересными личностями. Это помогает расширять свои возможности и кругозор. А перенос мыслей на одежду помогает в каком-то смысле познавать себя. В моем возрасте особенно. Но это не значит, что я занимаюсь всем этим только ради искусства. Вторая важная цель: привлечь внимание людей к проблеме нерационального потребления. И в этих двух направлениях я хочу развиваться.