Все считают, что «Комсомольск» — это гитаристка Даша и клавишница Ариша. В канун Пикника «Афиши» мы поговорили не только с ними, но и с басистом Ваней и барабанщиком Пашей, которые принимают деятельное участие в создании песен.
— У вас вышло три мини-альбома, но внимание вы привлекли только после четвертого релиза «Дорогие москвичи».
Даша: Люди просто пригляделись. Этот релиз был экспериментальным, он не был нацелен на всплеск интереса.
Паша: Эксперимент не в смысле использования наркотиков и виолончелей, как у Beach Boys, а мы просто искали новые ходы и решения. Мне кажется, если бы сначала вышел четвертый релиз, а потом — третий, его бы восприняли куда лучше. Но была накоплена критическая масса знания, после которой о нас уже должны были услышать.
— Мне кажется, первый мини-альбом еще и был несколько грязным по звуку.
Даша: Да что уж там, он был грязным не только по звуку. Мы писали его в подвале, и оттуда действительно было сложно вылезти не испачкавшись. Это было в марте, мы ходили за растворимыми супами, чтобы согреться.
Ваня: Первый релиз вообще предполагался как какая-то шутка для своих, я был удивлен, что это стало интересно людям, с которыми я лично не знаком.
— Кто чем занимался до «Комсомольска»?
Даша: Я занималась на фортепиано с 4 лет. Перед выпускными классами услышала The Beatles, решила научиться играть на гитаре, заработала мозоли на пальцах. Так и пришлось играть выпускную программу в музыкальной школе. «Плавала» и левая рука, и правая, но итог — красный диплом. Через некоторое время был создан англоязычный проект Gin & Milk, где игрались мои песни. Примерно в тот же момент стало модно петь по-русски. Ну вот я позвала подругу своей сестры, Аришу, и Ваню, с которым мы случайно познакомились на The Libertines. Изначально мы ориентировались на группы типа Best Coast, но только еще помягче. «Комсомольск» возник как сайд-проект, а теперь все наоборот.
Ариша: Я родилась в музыкальной семье, до «Комсомольска» я нигде не играла толком, но песни все равно писала. Когда начался «Комсомольск», мне еще и 17 не исполнилось.
Ваня: До «Комсомольска» я не сочинял ни музыку, ни тексты, и на басу не играл.
Паша: Мы из Воронежа, большую часть жизни я прожил там. Пока учился в институте, мало занимался делом, но зато много играл. Перебывал в куче местных групп, поиграл джазец и фанк по барам.
— Приметы времени попадают в песни намеренно или сами собой?
Даша: Все это — не мемы ради мемов, а поэтический прием. Мы существуем в медиапространстве, часть которого попадает в наши песни. Все, что упоминается в песнях, — чистая фиксация происходящего вокруг. Никакого выраженного отношения. Это просто удобный язык. Очень простой и доходчивый, чтобы донести идею песни до слушателя.
— То есть нет такого: вот прикольная фраза про чеченцев и извинения, надо ее обязательно в песню вставить?
Ариша: В этом случае хотелось сравнить ощущение необходимости вынужденных и неискренних извинений в личных отношениях с чем-то понятным. Как игра в ассоциации: что, кроме Чечни, может ассоциироваться со словом «извинение»? В 2018-м, наверное, ничего.
— Эта привязка ко времени может вам по прошествии этого самого времени навредить?
Даша: Почему бы и не быть теми, кто сохраняет в музыке приметы времени? Все равно есть какие-то вещи, о которых нужно сказать. Когда ты понимаешь, что они высказаны, тебе уже легче, отпускаешь их. Вот мы этим занимаемся как раз. Когда мы поймем, что уже не попадаем в повестку дня и актуальность в том виде, в котором мы есть, тогда группа «Комсомольск» прекратит существование. Постараемся уйти вовремя.
Ариша: Наша мимолетность — возможность пройтись по темам, к которым, с одной стороны, можно подойти легко и быстро, а с другой — прорыдать на эту тему полчаса. В этом подходе есть свой шарм. Мы не хотим строить из себя нечто вечное. Делаем и делаем. И вообще, лет через 15–20, когда будут ностальгировать по «десятым», мы снова будем актуальными!
— Текущая музыка — производная от музыки предыдущих десятилетий, как можно будет над ней полноценно ностальгировать?
Даша: Слушай, это даже не постмодернизм, а метамодернизм. Вот возьмем Монеточку…
— Вот как раз хотел сказать про ваше повсеместное сравнение с Лизой. Я не вижу много общего, честно говоря.
Даша: Распишу на пальцах: вот есть песня с вопросом «Где мы сейчас?» Это многозначный вопрос, относящийся одновременно ко всему философскому пространству. Где — указание на место в пространстве, сейчас — указание на время в пространстве и сопоставление координат в пространстве. Мы — общность, отличающая его от личной системы координат. Метамодернизм — в этом. А постмодернизм — проще, ты просто используешь иронию, чтобы рассказать вещи, которые для тебя действительно важны, а ирония, как правило, быстро считывается, это касаемо Лизы могу сказать.
Ариша: Есть такое мнение, что тексты наших песен — смешные. Честно говоря, я так не считаю. … [Кошмар], нет тут ничего смешного. Песня «Все, что я умею» — охренительно грустная. Да и «Мозги и деньги» — как же вы так живете, если вам кажется, что это веселая песня? Ну ей богу. Просто не получается у нас сделать песню в миноре.
Даша: Тоже метамодерн. Есть свобода интерпретации — ты мог задумывать одно, а воспринимается это слушателем в нескольких контекстах. Я лично считаю, что просто звезды так сошлись.
— Про тексты поговорили, теперь про визуальную эстетику. Как вы начали носить парики?
Даша: Это я придумала. Тем более, что Ариша накануне наших первых концертов подстриглась под ноль. Мы так решили подчеркнуть свою уникальность, а еще мне всегда хотелось быть блондинкой. И на первый концерт я надела очень стремный парик, который я купила за 500 рублей. Но с тех пор мы стали брать парики подороже, так и вошло в обиход.
Ариша: Хотелось внести в группу какой-то элемент альтер эго. Можно говорить о том, что не все, что видно, является тем, чем кажется.
— Еще все критики говорят про ностальгическую составляющую в вашей музыке.
Даша: Я очень люблю 60-е, но я играю и хотела бы сыграть так, как играют сейчас. А получаются все равно 60-е.
Ваня: Кажется, это вытекает из названия «Комсомольск».
Ариша: Мы пытаемся аранжировками исправить то, что у нас не хватает творческой подготовленности для легкой смены жанров. В общем-то, играем как играется. В процессе записи все-таки есть финансовые составляющие, которые заставляют нас действовать быстрее и решительнее.
Паша: Мы играем в простых понятных тональностях, которые могут звучать как ретро. Потому что в этих тональностях сыграна вся классика тех времен. Как только мы освоим до-диез минор, уверен, мы сыграем что-то в духе группы Tool (все смеются).
Ариша: Если бы мы, на нашу беду, умели качественно воспроизводить чужую музыку, то все было бы гораздо хуже. Мы не умеем — значит, вертимся, и получается весело.
Даша: Мы недавно играли кавер на T. Rex. Получилось забавно, но совершенно не похоже на оригинал.
— Вы одни из первых играете на Пикнике. Отмучаетесь — на кого дальше?
— (хором) Arcade Fire.
Даша: Ну Монеточку с Земфирой я бы тоже глянула.
Ваня: Вот что скажу, на первом Пикнике я был 10 лет назад. Первое, что я увидел, когда пришел, — группа Dsh! Dsh! с Женей Михайловной (Борзых). У меня была мысль: было бы клево когда-то здесь сыграть. Всего 10 лет — и я здесь.
Пикник «Афиши»-2018 пройдет в Коломенском в субботу, 4 августа. На нем выступят Arcade Fire, Земфира, Belle & Sebastian, King Gizzard & the Lizard Wizard, Фараон, Монеточка, Джоуи Бэдэсс, Rhye, «Аигел», «Пасош», Scott, Anna of the North, Габриель Гарсон-Монтано, «Мы», Дельфин, трио Даниила Никитина 21 PM и Вероника Шрамко, Flesh, Young P&H, «Комсомольск», OFFMi и Eighteen.
Билеты в предварительной продаже стоят 4000 рублей. Купить электронные билеты можно в приложении «Афиши» для iOS, Android и Windows Phone и у партнеров Пикника «Афиши» — на «Рамблер/кассе» и «Партер.ру». Следите за новостями «Пикника» на сайте, в фейсбуке, «ВКонтакте», твиттере и инстаграме фестиваля.
