Действующие лица
В гримерной комнате на большом кожаном диване сидит Ургант, возле кресла Максим Виторган переодевается после чтений. Почти сразу же появляется Собчак. Периодически возникают новые персонажи.
Ургант (Виторгану): Ты мокрый весь, да? Ты же в шерстяной тройке? Ох, я тогда сразу сниму пиджак!
Виторган: Там прям совсем беда (уходит).
Собчак (Урганту): Ты читать щас будешь?
Ургант: Я буду петь музыку.
Собчак: У тебя концерт в Москве?
Ургант: То есть ты до такой степени не видишь? У меня же усы приклеены! (Корреспонденту) Простите ради бога, меня отвлекли кандидаты в президенты.
Собчак: Ты за меня будешь голосовать?
Ургант: Конечно! Я же за тебя в ТСЖ голосовал… И буду теперь! (Собчак и Ургант живут в одном доме на Смоленском бульваре. — Прим. ред.)
Собчак: У тебя уже есть опыт!
Ургант: Подожди! Сегодня же было заседание?
Собчак: Да, да!
Ургант: Ну и че? Все нормально?
Собчак: Там какая-то женщина с тумбочками. Говорит, что ей угрожали жизнью соседи. Прекрасно!
Ургант: Это которая снизу?
Собчак: Да-да! Я тебе пришлю скриншот!
Ургант: Ко мне мебель сегодня приехала. И завтра будут собирать — все-все-все! Как ты любишь!
Собчак: То есть как раз после ужина будет?
Ургант: Как раз к выборам!
Собчак: К выборам? (Смеется.) Чтобы там начали писать в подъезде?
Ургант: Как раз в подъезде тебя будут выкуривать… (Белякову) Ну, пожалуйста, задавайте вопросы!
Беляков: У проекта «Гриша Ургант» последнее большое выступление чуть ли не 3 года назад было. Куда вы пропали?
Ургант: Слушайте, я никуда не пропал. Я же здесь — на Яузе. Вот наконец ко мне в дом пришел нормальный праздник. Пришли люди, принесли нормальной конины.
Беляков: Конины! А что, кроме конины, вы любите?
Ургант: Я не знаю. Может, она фальшивая…
Девушка: А хотите, кстати?
Ургант: Что?
Девушка: Коньяка!
Ургант: Видите? «Хотите попробовать коньяка?» А вот я бы еще говорил — коньяку! Мне очень нравится слово «коньяк». Все-таки, конечно, те долгие годы, когда люди пили коньяк в этой стране, это было не коньяком вообще. Это было черт-те че. И тем не менее все говорили «коньяку». «Рюмочку коньяку!» — это очень элегантно! И с лимончиком пили эту бурду.
Беляков: А вы пьете?
Ургант: Вы знаете, нет. Но я, кстати, вот стал иногда… Мне даже стало хотеться такого, знаете, дижестива. Но коньяк я меньше — больше кальвадос или граппу.
Беляков: У вас усы — вы за ними как-то специально ухаживаете? Прикладываете что-то к лицу для роста?
Ургант: У меня есть очень хороший гормональный польский крем.
Беляков: На основе чего?
Ургант: На основе выжимки из семени лисы.
Беляков: О, интересно!
Ургант: Это не то чтобы интересно! Но, знаете, я стал понимать, почему такие грустные лисы бегают по Польше.
Беляков: Давайте перейдем к действительно интересной теме: в твиттере вас забанил Владимир Соловьев. Сильно переживали?
Ургант: Вы знаете, это был тот самый случай, когда я узнал, что такое «банить». Ну что тут сказать — это грустно, это неприятно. Но, как поется в замечательной песне Соловьева-Седого: «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,/Пусть солдаты немного поспят».
Беляков: Готовы его вызвать на «Версус»?
Ургант: Кого?
Беляков: Владимира Соловьева! Обидел же вас так…
Ургант: Меня? Где вы видели, чтобы Владимир Соловьев обидел Гришу Урганта? Где вы видели это хотя бы раз? Не было этого!
Беляков: Скриншот в твиттере Гриши Урганта.
Ургант: Это вообще, кстати, не мой твиттер. У меня нет твиттера. Это какой-то ваш дружок хипстер.
Беляков: Кстати, о самозванцах. Как вы относитесь к вашему однофамильцу?
В комнату входит писатель Цыпкин.
Ургант: К Цыпкину? (Протягивает ему руку.) Это моя любовь! Это легенда. Помните такой фильм — «Легенды осени»?
Цыпкин: Ой, не могу!
Ургант (показывает на Цыпкина): Вот они — легенды осени! Это чем же надо было накачать такое количество артистов, что они как цуцики шли…
Цыпкин: Можно я тебе усы поправлю?
Ургант: Я специально так сделал!
Цыпкин: Это некрасиво.
Ургант: Ну давай будем считать, что твое плохое зрение не значит мой некрасивый костюм.
Цыпкин: Не значит.
Ургант: Не значит. Вот и все, видите? Чем он накачал всех артистов, что они ходят как марионетки и читают его произведения? Не знаю!
Цыпкин: Насос хороший!
Ургант: Видите? Вот вы меня спрашивали, когда юмор уйдет из России, — вот, последний пароход отходит.
Цыпкин: Уже?
Ургант: Не могу смеяться, у меня отклеиваются усы!.. (Поправляет.) Отходит последний пароход!
Цыпкин: Ну главное — что не плот!
Ургант: А я стою на набережной и машу ситцевым платьем.
Беляков: Ладно, ну если не Соловьев, то кто? Есть же у вас противники, которых можно было бы вызвать на «Версус»?
Ургант: Я никого не собираюсь вызывать. Я считаю, «Версусом» должны заниматься профессионалы.
Цыпкин: Мы вот, собственно, здесь и сидим.
Ургант: Вот стоило алкоголику стать писателем, что из этого вышло! Все, понеслась!
Цыпкин: Я пришел тебя послушать!
Ургант: Вот, «Я пришел тебя послушать!». Разговор в Госдуме.
Беляков: Хорошо, последний вопрос: новые хиты Гриши Урганта будут?
Ургант: А вот тут вы меня прям ударили наотмашь. Скоро! Пишется новый альбом. Он последние четыре года пишется. Объясню, в чем дело. Был написан альбом — 37 песен.
Беляков: И все про девушек?
Ургант: Ну про то, что меня волнует. То есть девушка, ночная прогулка, мотоцикл, спущенное колесо у ВАЗ-2103. И в самый последний момент в дом ворвались птицы и склевали все.
Беляков: Кошмар! Ну усы оставили.
Ургант: Потому что я, когда сплю, на лицо кладу сковородку.
Подобнее о серии мероприятий, в которой участвовал Гриша Ургант.