Андерсон Пак, Suede, Chairlift, Кайл Холл, Savages и другие

«Malibu» подкупает старомодным, но не нафталиновым звуком, скроенным из соула, ритм-н-блюза и олдскульного хип-хопа в лучших калифорнийских традициях. Его автор с одинаковой страстью читает рэп и поет. Второе, впрочем, получается у него несколько лучше: даром что ли Андерсон Пак обладает таким выразительным тембром, словно созданным для песен о чем-то солнечном и безмятежном. Правда, вопреки названию, отсылающему к одному из самых знаменитых тихоокеанских пляжей, «Malibu» безмятежным не назвать. Жизнь достаточно помотала Андерсона, чтобы он мог выступать в роли голоса поколения и рассуждать о проблемах меньшинств в Америке. В этом смысле Пака легко ставить на одну доску с Chance the Rapper и Кендриком Ламаром — другими 20 с чем-то летними рэперами, для которых характерен живой ретрогрув и небезразличие к социально-политической повестке.

Афроамериканец с корейскими корнями и кольцами в носу был барабанщиком в церковном ансамбле, работал на марихуановой ферме в Санта-Барбаре, а его отец, отчим и мать почередно отправились за решетку, когда Андерсону не исполнилось даже 18. Музыкальная карьера развивалась с не меньшими трудностями: несмотря на солидную производительность, Андерсон надолго увяз в придонных слоях андеграунд-сцены Лос-Анджелеса. Скорее всего, никто и не помнит, как он приезжал в Москву на «Boiler Room» в дуэте с битмейкером Knxwledge, клиентом небольшого, но очень уважаемого лейбла Stones Throw (их совместный проект называется NxWorries) — и отнюдь не в статусе хедлайнера. Но Андерсону выпал шанс, какие бывают раз в жизни. Каким-то образом песня «Suede», записанная как раз проектом NxWorries, попалась на глаза — и понравилась — отряду саунд-продюсеров, работавших над новым альбомом Доктора Дре. Андерсон получил приглашение в студию, где записывали «Compton». «Ну, что ты умеешь?» — задал вопрос Дре. Продемонстрированного оказалось достаточно, чтобы появиться на переполненном топ-звездами альбоме — причем сразу в шести треках. Так в одночасье невидимый лифт швырнул Пака на верхние этажи калифорнийского рэп-сообщества: теперь он записывается с The Game и водит дружбу с Кендриком Ламаром. Работать над его альбомом «Malibu» соглашаются Мэдлиб, Кайтранада и DJ Khalil, а записывать клавишные приезжает Роберт Гласпер. Все вместе они создают условия для уместного существования на одном альбоме музыки 60-х и 10-х и заставляют допбоя Schoolboy Q органично звучать под диско-инструментал. Примечательно, что альбом выходит без контракта с большим лейблом, а следовательно, без серьезного бюджета на промоушн. И хотя съемка клипа в 2016 году не выглядит неподъемной задачей даже для артиста из Подмосковья, к релизу «Malibu» Андерсон не снял ни одного. Тем не менее он так и идет своим путем, а на горизонте у него маячат первый европейский тур, первое выступление на фестивале Coachella, первый альбом его проекта NxWorries на Stones Throw. И, хочется верить, настоящее признание. А.Н.

Словно сборник лучших песен, которые группа Suede почему-то не записала двадцать лет назад. «Night Thoughts» берет лучшее и от «Coming Up» с его звуковым гедонизмом и танцевальными боевиками, и от «Dog Man Star» с его драматизмом и галлюциногенной отрешенностью, и от «Suede» с его плачем в жужжащем гитарном сумраке. «Night Thoughts» — это праздник звука с глубокими ударными, выписывающей цепкие мелодии гитарой и истероидным голосом Бретта Андерсона, превращающим в стадионные кричалки песни об отчаянии и одиночестве.

Здесь есть все, чем были славны альбомы тех Suede, что правили Британией: простецкие распевные глэм-хиты с цепким припевом («Outsiders»), оркестрованная крунерская лирика («I Can't Give Her What She Wants»), печальные двухминутки с повисшими в космосе гитарами («Learning to Be»). Есть и Боуи периода до «Young Americans» с истерическими танцами на костях, и ранний Скотт Уокер с замогильными побасенками под струнные и щипковые, и творчество самих Suede: тут к половине песен можно найти неочевидных двойников из прошлого (как пример: «No Tomorrow» — это «Trash», а «Like Kids» — это «Obsessions»), причем не факт, что счет будет в пользу последних. Всем бы в их годы так.

Первый альбом воссоединившихся Suede — «Bloodsports» —- был попыткой группы нащупать нерв времени и доказать самим себе, что они еще в силах что-то создать (из-за схожих сомнений группа отчасти и распалась 13 лет назад). На «Night Thoughts» Андерсон и компания уже никому ничего не доказывают, а просто достают из рукавов одного туза за другим. Делают это они настолько бесцеремонно, что только успевай удивляться, рыдать и танцевать.

Тут еще важно, что Suede всегда были про чувства, секс во всех его проявлениях. В этом смысле «Night Thoughts» — это идеальный афродизиак: Андерсон может шептать, может петь о самых мрачных глубинах собственного разума, но в этом шепоте распущенности и чувственности будет больше, чем в, скажем, группе Years & Years. Проще говоря, это самая цельная, самая пылкая и самая цепкая пластинка Suede за последние двадцать лет.

Но ее цельность — не только в запредельном звуке, запоминающихся хуках и безумной чувственности. К «Night Thoughts» Роджер Сарджент снял фильм, в котором мужчина в кризисе средних лет тонет в прямом и переносном смысле. Сам альбом ровно о том же: Бретт Андерсон откровенно поет о том, что борьба с депрессией не несет успеха, о том, что люди годами загоняют себя в ад ненужных им самим отношений, о насилии, о пропасти, к которой мы сами себя аккуратно ведем. Со времен «Coming Up» Андерсону не удавалось так лихо экстраполировать внутренних демонов (личные неурядицы, болезнь отца) на состояние умов окружающих. Лучше других умевший живописать ужас повседневности, он на «Night Thoughts» доходит до высот скандинавской литературы: все слабы, всех сожрала повседневность, никого не жалко. Лирический герой Андерсона, все девяностые предававшийся болезненному гедонизму, протрезвел, и ему теперь очень-очень плохо. Одиночество, которое всегда было центральной темой творчества Suede, тут зияет открытой и незаживающей раной. Британия все так же не самое лучшее место на Земле. Призраки стали реальностью и тянут нас на дно. Н.О.

Вокалистка Savages Дженни Бет описала новый альбом как «самые громкие песни на свете». Эффект достигается благодаря вокалу Дженни, который со времен дебютного альбома стал еще более сильным и пронзительным. Ударная секция превращает большинство треков в настоящие марши во имя любви, ненависти и свободы. Вообще, любовная лирика у Savages звучит как манифест, где каждая строчка — готовый лозунг. «When I take a man/Or a woman/They’re both the same/They’re both human» — тут вам и суть отношений между людьми в современном обществе, и послание, которое группа старается донести даже одним своим существованием.

Зарубежная пресса любит сравнивать Savages с кем-то еще. Ничего удивительного тут нет — ориентиры в лице Wire или Siouxsie and the Banshees заметны невооруженным глазом. Но интересно, что если после «Silence Yourself» коллектив стали называть женской версией Joy Division за дегтярную мрачность и пластику истеричных танцев Дженни, схожую с движениями Иэна Кертиса, то теперь столь же охотно проводятся параллели между Savages и Swans. Эту трансформацию интересно было бы осмыслить, но стоит ли? В Savages достаточно оригинальности, чтобы по праву считаться одной из главных надежд рок-музыки наших дней и ближайшего будущего. А.С.

Давняя соратница и близкая подруга Ариэля Пинка альбомы выпускает редко: предыдущий, блестящий от начала до конца «Lamaze», вышел в 2010-м. «Technophelia» в целом повторение пройденного: тот же норовистый и очень женский (прости, Wonderzine!) синтипоп со странностями и накрепко заседающими в подкорке не мелодиями даже (хотя и ими тоже) — а щедро разбросанными по альбому моментами и моментиками, интонациями, стонами и всхлипами, кривляниями и гримасками. Женева по-прежнему берет все лучшее, что было в богатой на характеры и причуды подпольной электронной поп-музыке восьмидесятых, и насыщает эту палитру до предела: яркими штрихами, неожиданными лирическими образами и дикими звуковыми деталями вроде кричащих слонов или соревнующихся, кто кого переговорит, автоответчиков.

Артистическую манеру и даже звук — он только на первый взгляд примитивный — Женевы по-прежнему невозможно спутать решительно ни с кем. То есть натурально: второй такой попросту нет на всем белом свете. В 2016 году это уже само по себе подвиг, а тут еще и с песнями снова полный порядок. Такого оглушающего впечатления, как «Lamaze», альбом, увы, не производит, но это лишь потому, что все эти приемы мы уже слышали. Что ни разу не претензия, так как услышать их, в общем, и не от кого больше; как пела великая группа Can в своей великой песне, «I want more and more and more and more». Т.В.

Первый в этом году релиз превосходного французского лейбла Antinote, работающего без промахов, принадлежит перу молодого парижского композитора и дизайнера (ответственного, к слову, за обложку дебюта Лили Аллен) Николаса Мотта. «Life Goes on If You Are Lucky» — дебютный альбом Мотта, по хронометражу, впрочем, недалеко ушедший от EP «Rheologia», выпущенной полтора года назад. На ней музыкант развивает и оттачивает уже очерченный на упомянутой EP круг приемов: кропотливо сделанная винтажная электроника, оборачивающаяся то вкрадчивым как будто бы саундтреком к джалло, то легковесным синтипопом от-кутюр (в номере «Tacotac», где солирует вокалистка дружественного дуэта Syracuse), то неторопливой музыкой для танцев. Неизбывные бирки «космик» и «балеарик» тут тоже более чем уместны.

В общем и целом это достойная работа в потоке электронной музыки, не стремящейся ни в клубы, ни в какое-либо из существующих жанровых гетто. Лишенная монотонности синтезаторная музыка, где весь смысл и красота — в деталях, полутонах и поворотах мелодии; музыка, в которой словно приглушили свет — и располагающая приглушить свет в комнате, сесть поудобнее и отбросить тревоги. Т.В.

Архетипичный инди-коллектив из Бруклина с барышней, синтезатором и равнением на 80-е, счет которых в нулевые шел, видимо, на сотни, уже ко второму альбому доказал свою состоятельность и самодостаточность. С выходом «Moth» они еще раз повысили ставки: оставьте себе все клише, которыми вы успели их наградить. Chairlift образца 2016-го — это просто умная поп-музыка, выверенные мелодии и вокал Каролин Полачек, моментами напоминающий о молодой Бьорк. Расположившиеся один за другим главные хиты — электробоевик «Romeo» и басовитый «Ch-Ching» первыми привлекают внимание. Но при дальнейшем рассмотрении быстро выясняется, что и кроме них Chairlift есть чем похвастать. В первую очередь это исключительно красивая и меланхоличная баллада «Crying in Public». Вообще, менее энергичные композиции получаются у них точнее. Впрочем, даже пытаясь быть бодрыми и танцевальными, песни Chairlift удивительным образом остаются хрупкими и уязвимыми.

Третий и лучший альбом Chairlift вышел после нескольких лет затишья, на протяжении которых Каролин Полачек то занималась сольным проектом Ramona Lisa, то сочиняла песни для Бейонсе. Появление «Moth» дружно трактуют как попытку поиграть на большом поле современной поп-музыки. Но согласиться с этим на 100 процентов не получается — помимо простоты и заразительности, обязательных для современного попа, «Moth» предлагает достаточно странности и неординарности, чтобы сохранить дистанцию от обитательниц верхних позиций чартов. Впрочем, в роли не головокружительно больших, зато человечных и крайне симпатичных героев вторых сцен на европейских фестивалях Chairlift более чем устроят своих поклонников. А.Н.

Представитель новой волны детройтской клубной сцены напоминает нам, что его родина — это не только город техно, но также и город с сильной джазовой традицией, город лейбла Motown, город Джей Диллы, в конце концов. Его второй альбом «From Joy» предлагает расслабленный и хулиганский звук, богатый отсылками к джазу, соулу и буги, где ровная поступь бита без предупреждения начинает сбиваться, а рокочущему басу вторят то деликатные и мечтательные, то грязные и хриплые синтезаторы. Изданный на трех виниловых пластинках альбом отсутствует в основных стриминг-сервисах, так что его розыск потребует некоторых усилий. Однако дело того стоит — «From Joy» на удивление хорош.

Впрочем, отчего же на удивление? Кайл Холл давно доказал, что за его релизами необходимо пристально следить. Начав заниматься музыкой в школьном возрасте, он был рано замечен более взрослыми коллегами вроде того же Omar-S и в свои 25 обладает высокой репутацией, подкрепленной дискографией из полутора десятка релизов. Среди родственников Холла немало джазовых музыкантов. В первую очередь нужно вспомнить, что его дядя — великий пианист Роланд Ханна. Кроме того, его тетя — джазовая певица, его мама — тоже певица, другая его тетя — скрипачка. Восемь треков, составивших «From Joy», — это воспоминание о юности хаус-музыканта, записавшего их в возрасте 18 лет и отложившего до лучших времен. Названный в честь улицы в Детройте, на которой располагался дом его отца, пропитанный светлыми ностальгическими чувствами «From Joy» щедро делит их со слушателями. А.Н.

У Арчи Маршалла, прежде известного как King Krule и Zoo Kid, есть брат-художник, оформлявший ему альбомы. Вместе они сняли короткометражный фильм и напечатали большую книжку с картинками об их неспешном досуге в Южном Лондоне: вот они шатаются с друзьями по улицам, вот смотрят телевизор, вот их стрижет мама. К этому VHS-дневнику Маршалл записал первый альбом под настоящим именем. И это нечто большее, чем просто саундтрек к короткометражке. Понятно, что все будут вспоминать трехлетней давности дебют King Krule «6 Feet Beneath the Moon». Однако общего у них — только автор. Под псевдонимом Маршалл пел о любви на повышенных тонах под рубленную гитарную сталь и утопающий в примочках бит. На «New Place 2 Drown» остался только бит, уже без лишних фильтров, стрекочущий, перекатывающийся из канала в канал, звенящий, лязгающий, нанизанный на примитивный синтезаторный гул. Ориентиры более-менее понятны: актуальная британская электроника с ее асексуальностью и ломаными ритмами, чиллвейв в своем заключительном изводе (как на предпоследнем альбоме Toro Y Moi) с его лоском и глянцевым уютом, инди-рэп нулевых. От последнего — небрежность и необязательность текста, медлительность и седативность ударной секции.

С одной стороны — самим фактом существования. Маршалл и раньше пестовал электронику в проекте Zoo Kid, но после «6 Feet Beneath the Moon» от него ждали еще одного воя на луну под неспешный хип-хоп, но никак не басовитого саундтрека для городских бездельников. Такой ловкий шаг вбок обходится Маршаллу малой кровью: музыкальный эрудит, годами слушавший все подряд, он и тут чувствует себя крайне уверенно. К тому же у «A New Place 2 Drown» есть важное преимущество перед подобными пластинками — ритмическая монотонность тут снабжена атмосферой, а голос Маршалла, даже притихший, таит в себе сильное внутреннее напряжение. На месте братьев Маршалл в короткометражке мог быть кто угодно. «A New Place 2 Drown» — это идеальный саундтрек для городского бездельника, который еще готов улыбаться и которому не хочется напрягаться. В общем, если «6 Feet Beneath the Moon» King Krule был голосом поколения, то «A New Place 2 Drown» — его ритм, его городская тоска. Н.О.