«Буду ходить на работу не в офис, а на балкон». Как DJ Stonik1917 провел этот год

В этом году DJ Stonik1917 выпустил альбом «Урони тусу», который закрепил его в статусе автора бойкой электронной музыки, где на фитах уместны хоть Хаски, хоть Антоха МС. Список хитов пополнился песней «Krug», а Стоник стал одним из самых востребованных артистов летнего фестивального сезона-2025. На этом фоне легко забыть, что артист начинал совсем с другой музыки: в начале двадцатых вы могли слышать его проект Батерс, где стоунер-рок встречался с рэпом. 

Мы обсудили со Стоником музыкальные итоги этого года, почему ему все равно не хватило летних фестивалей (у него есть вопросы к Пикнику «Афиши»), как потенциал Icegergert был изначально понятен, а слова «мейнстрим» и «андеграунд» по-прежнему актуальны — и сам Стоник видит себя скорее во втором.

— Ты утренний человек? Мы созваниваемся в полдень — кажется, это одно из самых ранних интервью года.

— У меня часто меняется ритм. Могу встать и в восемь, чтобы с утра начать решать дела, могу до полудня проспать. Но хотелось бы просыпаться в шесть утра. Когда успел рано раскидать пару дел, остается кайфовый заряд на весь день. А если просыпаться поздно, может быть уже в падлу к задачам приступать.

— Музыкальные привычки у тебя менялись со сменой жанра?

— Нет. Тут мне по-прежнему приятнее писать вечером и поздней ночью. Когда ты уже в состоянии, что вот-вот вырубишься, рождаются самые прикольные темы. Потом все-таки засыпаешь, а утром сразу вместо завтрака проводишь два самых продуктивных часа: потому что ты уже все записал на исходе сил, а теперь можно все поправить и внести ключевые корректировки.

Это началось пару лет назад с активностью Стоника. Боялся, что испишусь, а потом понял: ритмы и деятельность сменяют друг друга, это помогает. Все гармонично.

Сейчас строю студию у себя на балконе, готовлю там трехметровый звуковой рай. После этого планирую просыпаться и сразу садиться за работу, вместо офиса буду ходить на балкон. В этом году получалось мало делать из-за разъездов, я суперсоскучился по этому и заряжен.

— На домашней студии ты работаешь один. Не будет не хватать личного коннекта с другими артистами?

— Всегда лучше увидеться. Если тебе просто скинули проект, ты пишешь туда куплет — и все. Это меньше, чем сесть, придумать вместе аранжировку и каждую строчку продумать. Так продуктивнее. Но я ведь и на балкон могу приглашать людей, тут без проблем можно воркать. Я не сторонник дистанционной работы.

— Ты сказал про «активность Стоника». Отделяешь этот проект от себя?

— Нет, просто масштабы изменились. Когда делал прошлое музло, я полубомжевал. Концертов вообще не было — так, у корешей выступить. А теперь надо рассчитывать здоровье и все успевать. Сейчас я разделяю жизнь на до и после появления Стоника.

— К прежнему звуку не думал возвращаться?

— У меня изначально любовь к живой музыке — и сам больше слушаю именно ее сейчас. Это возвращение точно произойдет, да и уже началось. У меня осталось песен 25 в сыром виде, записанных именно для Батерса. Я за это время скакнул в понимании звука, хочу собрать полноценную группу, где каждый участник — не сессионщик, а музыкант со своим характером. У меня получилось ее собрать, но это не Стоник и не Батерс, просто будет влияние со стороны обоих.

— У тебя прошлый год был больше сингловый, этот наоборот: вышел альбом, и дальше потише. Это осознанный шаг или стечение обстоятельств?

— Мне не нравится повторять одинаковую схему. Решил в этом году сделать акцент на альбом и позаниматься другими движухами. В следующем будет опять новый подход. Дострою студию и буду делать то, к чему душа больше лежит. Понимаю, что у меня много музыкального голода, который накопился за год разъездов. И есть возможность его утолить.

— Как ты определяешь успешность для себя? В начале года в интервью «Флоу» говорил про амбиции собрать стадион. Стал к ним ближе?

— А это мечта. Круто, когда у твоей деятельности есть финальная точка, конец сериала. В моем случае финал DJ Stonik1917 — это стадион. Было бы стайлово, добейся артист с такой музыкой стадионных выступлений. Это не амбиция, к которой я планомерно иду, мне ближе подход двигаться по кайфу, а не достигаторски. А год я оцениваю круто: выпустил альбом и стал очень фестивальным чуваком. Заряжает, что меня позвали на столько выступлений.

— «Артист с такой музыкой». Это какой?

— Не поп. Артист, который не следует трендам, а задает их. Достаточно примеров музыкантов, ставших иконами поп-культуры, но начинавших будучи просто стайловыми и непринимаемыми толпами на начальном этапе. «Король и Шут» были просто панками из подвала, а стали легендами. Или Oasis, которых не хотели брать ни на один лейбл. А сейчас это одна из самых влиятельных рок-групп мира.

— Хаски для тебя подходит в ту же когорту?

— Я не особо следил за ним до «Любимых песен». Если ты имеешь в виду, что никто не мог подумать, насколько важной фигурой чел станет и не изменит себе, то да, это хороший пример. Еще вспомнил интересную тему — Icegergert. Когда он начинал, пригонял к нам на студию работать. Мы в хорошем смысле угорали: он делал мясные грязные треки. Я думал: «Чел стопудово перерастет улицу, а с его текстами ему не дадут от нее уйти». А в итоге у него сколько — сто треков в чартах сейчас? Там сразу было понятно, что он сможет далеко стрельнуть, но было это сложно представить с такими грязными текстами. 

— Ты разделяешь понятия мейнстрима и андеграунда, когда сам делаешь музыку? Условно: «Если дропну такое, буду в плейлистах рядом с песнями, которые мне не нравятся»?

— Никогда не целюсь туда, но из-за этого и было бы круто туда попасть, задав тренд. Я в музыке занимаюсь самокопанием и исследовательской деятельностью. А когда ты гонишься за чем-то материальным, это уже не творчество. 

Есть поп-музыка — крутая настолько, что она становится популярной. А есть попса — немножко уничижительное слово, она создается, чтобы быть попсой.

— Что тебе нравилось из музыки в этом году?

— Запомнилась группа «Два обреза». Петар Мартич сказал, что они как перерождение ленинградского рок-клуба — это самое точное описание группы. Для меня это музыкальное открытие года. И, конечно, Размаха. Больше ничего особо выделить не могу, слушал The Stone Roses.

Но я никогда особо не погружался в окружающую меня актуальную музыку, потому что сам ею занимаюсь. Лет с 14 собирал группы, что-то сочинял, мой вкус формировался уже тогда. Сейчас он просто обрастает, но не может радикально измениться. 

— Все еще не любишь рэп?

— Да. Он когда-то был для меня открытием: ага, жирный бас 808 похож на то, чего я хотел добиться в стоунер-музыке. Погрузился и вычленил оттуда механизмы, которые позже применял в своей музыке.

— Ты не утомился от фестивального темпа в этом году?

— Я и в прошлом много гонял, но стоил дешевле, поэтому нужно было больше ездить. Тогда был полностью выжат ментально и физически. В этом году ценник вырос, получилось ездить меньше, профессиональнее ко всему подошел. Я устал — но это же не на шахте работать. Точно есть профессии, сложнее моей.

— Самый запомнившийся концерт за последние пару лет?

— В прошлом году был крутой Пикник «Афиши» в Питере. Пригласил на сцену всех друзей, мы вместе веселились и кайфовали. Был эпик. У меня остался вопрос, почему меня не позвали в этом году.

— Тут могу ответить: мы хотели по максимуму избежать повторений лайнапа прошлого года.

— Слышал про это, да. Но все равно подумал: блин, чуваки, Питер, ну кто еще здесь должен раздавать вайб?

— А ты видел мемы про «организаторы не позвали Стоника с Антохой МС, и у них отвалилась жопа»?

— Да, у «Родного звука» что-то такое было.

— Что думаешь?

— Ну, все равно было много фестивалей, куда я не попал. Планировал сгонять на Signal и Outline, но последний отвалился, потому что там не хотели брать чуваков с других фестивалей, а Signal просто отменился. Обидно, потому что на Outline выступал Омар Сулейман — а это лютый привоз.

— Ты успеваешь на фестивалях зацепить кого-то еще?

— Стараюсь. Вот в этом году был «Фестик», там выступала группа «Инфекция» — треш-панк, один из первых проектов Найка Борзова из конца восьмидесятых. Я лет в 15 был их суперфанатом, ходил на их последний концерт, фоткался с Найком. Следующие 15 лет я ничего о них не слышал. И Женя Машков спросил, кого из рокеров позвать на «Фестик». Мне в голову как шутка пришла «Инфекция» — а они в итоге договорились, Найк собрал группу. Я уже на саундчеке чувствовал себя фанаткой. После него пообщались с Найком, ему тоже все нравилось, показал ему фотку пятнадцатилетней давности. После концерта все вместе вышли покурить, а я обычно не люблю фоткаться с известными людьми, но вот группа «Инфекция» — исключение, хотелось выразить респект. 

Меня провели к гримерке, случился диалог: «Найк, спасибо за шоу тебе и группе». — «Это ты перед Булановой выступал?» И заходит в гримерку, говорит жене: «Юля, ты что-то про Стоника говорила? Вот же он». Его жена — это Барби-панк-рок, которая тоже в «Инфекции» была. Оказалось, она слушает на тренировках мою музыку. А сын басиста пришел на фестиваль на них и на меня. Договорились вместе что-то сделать, сошлись на любви к The Stone Roses.

Найк Борзов, которого я всю жизнь слушал, разделяет мой вкус. Это просто мясо и самая запомнившаяся тема.

— Твоя любимая группа — Oasis. Это лучшая музыка для драки с братом. А для чего музыка DJ Stonik 1917?

— Для прогулок с девушкой.