Что‑то очень похожее мы уже проходили не далее как прошлой весной. Великая монреальская группа Godspeed You! Black Emperor, также известная под прозвищами вроде Всадники апокалипсиса, выпустила отличный новый альбом, который оказался и заявлением в духе «мы же говорили», и по-своему духоподъемной вещью из разряда «темнее всего перед рассветом». Arcade Fire монреальской группой считаются скорее по инерции — ее лидеры, супруги Уин Батлер и Режин Шассан, давно перебазировались в Новый Орлеан, — но сходство двух историй налицо.
Прославившись дебютной пластинкой под названием «Funeral», Arcade Fire всегда знали, как на этих самых похоронах сплясать. Однако мрачное будущее канадцы предсказывали исправно — чтобы весной 2022 года выпустить альбом имени романа Евгения Замятина, век назад вдохновившего еще более знаменитые антиутопии Оруэлла и Хаксли, а на родине запрещенного как «злобный памфлет на Советское государство». Надо ли объяснять, насколько это символично, и надо ли добавлять, что содержание «We» примерно сводится к разговору о том, что все плохо, но хочется верить, станет лучше.
Пять лет назад Arcade Fire впервые в карьере резко оступились. Неубедительно прикинувшись циниками, они затеяли изобретательную, но утомительную промокампанию в поддержку своей пятой пластинки «Everything Now». Продиктованная эпохой постправды, промокампания включала в себя релиз именного фиджет-спиннера и публикацию пародии на будущую колонку на музыкальном сайте Stereogum. Вдохновленная нью-вейвом и группой ABBA, пластинка не шла ни в какое сравнение с четырьмя предыдущими альбомами Arcade Fire.
Работу над шестой пластинкой группы Уин и Режин начали вдвоем — на заре пандемии и на четвертом году президентства Трампа, не имея понятия, когда у них получится увидеться с другими музыкантами Arcade Fire (которые жили в Канаде), и благоразумно решив попрощаться с иронией и цинизмом. Одними из первых были написаны песни «Age of Anxiety» и «End of the Empire». «Нашей целью было писать песни, которым достаточно пианино и гитары, — рассказал Батлер в интервью Montreal Gazette. — И работать над структурой, мелодиями и скелетами песен, поскольку время у нас было».
Время — одна из ключевых характеристик нового альбома Arcade Fire, который музыканты записали в два захода: в 2020 году в Техасе и год спустя на острове Маунт-Дезерт. Во-первых, пластинка укладывается в кратчайший по меркам группы 40-минутный хронометраж. Во-вторых, она разделена на две равновеликие половины, тревожную «I» и преисполненную надежды «We». В-третьих, Arcade Fire сейчас в таком статусе, а участники группы — в таком возрасте, где время еще и синоним наследия. «Пути почти всех артистов, которых я уважаю, объединяет их витиеватость, — говорит Батлер уже в интервью New York Times. — Это не прямые линии, там много взлетов и падений».
Каких артистов уважает Уин, примерно понятно из списка людей, приложивших руку к созданию «We». Это обычные подозреваемые — скрипачка Сара Нойфелд и аранжировщик Оуэн Паллетт, однажды разделивший с Arcade Fire оскаровскую номинацию (за музыку к sci-fi-мелодраме Спайка Джонза «Она»). Это работавшие и над «Everything Now» Стив Маки из Pulp и Джефф Барроу из Portishead. Это духовики из новоорлеанского Preservation Hall Jazz Band. Это Father John Misty и сам Питер Гэбриел со сдержанным вокальным камео в духе того, что было у Дэвида Боуи на четвертом альбоме Arcade Fire «Reflektor». Это мама Уина и его брата Уилла, полюбовно расставшегося с группой после записи пластинки.
Наконец, официальным сопродюсером Батлера и Шассана стал в этот раз многолетний соучастник побед Radiohead Найджел Годрич. Arcade Fire не раз напрашивались на место наследников Radiohead в рок-н-ролльной иерархии, и характерно, что в их давно назревавшем союзе с Годричем продюсерский почерк англичанина в глаза не бросается. В отличие от других его опытов на стороне (вспоминаются альбомы Бека, Travis, The Divine Comedy, да даже и сэра Пола Маккартни), тут Годрич работает не столько над звуком, сколько с пространством.
Эхо Radiohead слышно разве что в 10-минутном эпосе «End of the Empire» — но, справедливости ради, кого там только не слышно. Играя в классики с классиками и игнорируя давно звучащие в их адрес обвинения в претенциозности, в этой песне Arcade Fire беззастенчиво цитируют Леннона, Боуи и Queen, а особенно напоминают группу Grandaddy образца «The Sophtware Slump» — одной из величайших записей об экзистенциальных тревогах. При этом если у Queen или там Muse подобная песня была бы предпоследней, то на «We» она гордо торчит в середине пластинки, чихая еще и на законы альбомной драматургии.
Ей предшествуют сразу две вещи под программным названием «Age of Anxiety»: часть первая, где Arcade Fire звучат как U2 той поры, когда им было что сказать, и часть вторая, где группа ненадолго возвращается на дискотеку 1980-х, где она провела предыдущую декаду. А вот вторая сторона пластинки должна угодить тем, кто тоскует по Arcade Fire времен «Funeral» и «Neon Bible». «The Lightning I, II» — яркий пример широкоэкранного рока, которому всех научил Спрингстин и который в последние годы переживает ренессанс за ренессансом (см. The Killers, The War on Drugs или Gang of Youths). Титульный трек — баллада в духе Нила Янга, а «Unconditional I (Lookout Kid)» вдохновлена родительским опытом воспитывающих сына Уина и Режин и звучит так, как могут звучать только Arcade Fire.
В этот век сомнений и тревог Arcade Fire не уверены ни в чем, кроме собственной правоты. Следуя заветам своих первых поклонников и прославленных адвокатов — Боуи, Босса, Боно, Бирна, — они не боятся ни ошибиться, ни показаться смешными, ни дать задний ход. «Когда все закончится, можно начать все сначала?» — вопрошает Батлер в последние мгновения последней песни. У самих Arcade Fire это вышло на ура — да и у нас, наверное, нет другого выхода.
