К карьерным перспективам лауреатов «Евровидения» относиться серьезно не получается исторически: ну кто сейчас вспомнит Сальвадора Собрала или Дункана Лоуренса? А ведь они побеждали на конкурсе не так давно.
Тем удивительнее, что призеры этого года, итальянские рокеры Måneskin, решительно рушат все стереотипы о победителях «Евровидения»: они в мировых топах Spotify, в британских чартах (где на конкурс чаще всего показательно плевали), европейских чартах, их приезд в Москву с мини-концертом вызывает дичайший ажиотаж. В общем, кажется, они тут надолго. Считаться с ними стоит — а еще стоит понять, что произошло.
Måneskin вызывают две мысли. Обе полярные, и обе нечаянно хорошо проиллюстрированы недавним постом в фейсбуке Михаила Козырева. Тот похвалил их выступление в шоу Урганта и порадовался, что «такая музыка становится популярной». В комментарии пришел создатель «Дикой мяты» Андрей Клюкин: назвал музыкантов «ряжеными клоунами», наигранным пошлым косплеем и разве что по матери не обругал.
И — знаете что? Оба по-своему правы.
В прошлом году мой коллега Николай Редькин задавался у себя на канале вопросом — было ли такое, чтобы успеха добился клон клона, копия копии? — и не смог найти пример. В 2021 году кажется, что группа Måneskin и ее творческий метод помогут Николаю ответить на этот вопрос.
Что за музыку играют Måneskin? На первый взгляд — рок, подсмотренный и подслушанный буквально отовсюду: лязгающие гитарами гаражные 70-е, мускулистый хард-рок начала того же десятилетия, глэмовые прикиды и ужимки из конца той же декады, ретророк и танцевальное инди из 2000-х. Правда, если приглядеться, кажется, что Måneskin заимствовали даже не у первоисточников, а у того, до кого ближе и проще дотянуться, — условно, не у Black Sabbath, а у Arctic Monkeys, вдохновлявшихся Black Sabbath, — что бы ни говорили сами музыканты в интервью.
Вы можете возразить: все последние 20 лет для гитарной музыки — именно что ретроаттракцион. Есть важное отличие: условный Алекс Тернер или Джулиан Касабланкас не только пытались сыграть в великих предшественников, но и приладить звук и слог к новому времени. Måneskin предлагают ультимативный карнавал: они берут набор всех возможных стереотипов о рок-музыкантах и устраивают из этого не концерт, но диснеевский аттракцион. Такого не было раньше. Ок, вы можете в качестве контр-примера дать группу The Darkness, скажем, но у них это был не аттракцион, а бюджетная британская комедия, и веселье там превалировало над, собственно, эстетикой.
Они идеально противопоставили искусству создания искусство реставрации, компиляции и ретрансляции. Они выдали ровно 0 (нуль) новых идей, но идеально (в том смысле, что репрезентативно) представили микс из имевшихся.
Почему Måneskin так выстрелили? В эпоху скоропортящегося контента и быстроменяющихся трендов вечные и вневременные вещи обретают дополнительную ценность — важно эти вещи лишь правильно упаковать и донести, желательно, чтобы это было похоже на продукцию компании «Дисней». Смешно и страшно показательно, что платформой для взлета главной рок-группы года стало «Евровидение», — ежегодный аттракцион мимолетного поп-суррогата. В этом смысле Måneskin тоже своего рода аттракцион — только по изображению рок-музыки. Главное — убедительно отыграть роль. Здесь оказывается, что лидер группы Дамиано Давид — человек, несущий определение рокстаровской харизмы в его первоначальном, нефильтрованном смысле. Это идеальный фронтмен рок-группы в смысле идеального воспроизведения всех самых долгоиграющих и вечнозеленых штампов о рок-фронтменах: красивый, статный и порочный, поющий главным образом о любви, в том числе ее физиологическом аспекте. Он — воплощение запроса на сексуальность и страсть во времена, когда они не одобряются, и в местах, где они не одобряются. И — вместе с коллегами — он еще действительно талантливый мелодист: надо признать, что та же «I Wanna Be Your Slave» — страшно прилипчивая вещица.
В этой связи не получается не вспомнить еще об одной успешной рок-группе со схожим звуком и стилистикой — о триумфаторах «Грэмми» Greta Van Fleet. Впрочем, методы двух коллективов различны: если американцы бережно воссоздавали канон (в данном случае своей любимой группы Led Zeppelin, хотя тоже стесняются сравнений с первоисточником) по чертежу, то итальянцы больше работали над выразительностью, чем над верностью канонам и аутентичностью. Забавно, что самая популярная песня группы в стримингах — это кавер «Beggin’», соул-хита конца 1960-х (более известного в версии группы Madcon 2007 года, то есть, скорее всего, это кавер кавера, копия копии): несложно сделать вывод, что для Måneskin не то что не обязательна аутентика, а даже собственный материал. Непонятно, зачем свои песни, если можно сыграть чужие.
В эмоциональной отповеди итальянцев от Клюкина среди прочих громких и на самом деле обидных слов затерялся ключевой пойнт: «это же как куклы для малышей, чтобы объяснять пятилетним, чем рокеры от рэперов отличаются?». Все так.
Исправление: в первоначальной версии материала дата выхода хита «Beggin’» была указана неверно. Приносим свои извинения.
