Что вы слушали в детстве?
Виктория Де Анджелис: Каждый из нас вырос, слушая очень разную музыку — в основном что‑то старое, что слушали родители. В общем, именно старая музыка на нас повлияла больше всего. Я, например, слушала The Rolling Stones.
Томас Раджи: Я — в основном всякие группы из семидесятых вроде Led Zeppelin.
Итан Торкио: А мне нравились The Police, Deep Purple и Gentle Giant.
Как вы записали «Zitti e buoni»?
Дамиано: Это одна из наших первых песен. Мы придумали ее еще пять лет назад. Когда впервые мы начали ее играть, это была вообще баллада. Ну, с тех пор многое изменилось. Результатом мы довольны!
А «I Wanna Be Your Slave»?
Дамиано: Ой, там было все вокруг вокальной мелодии. Мне она пришла неожиданно в голову, вот эта «та-ра-та-та-там» (напевает мелодию «I Wanna Be Your Slave»). Прям ночью. Утром проснулся, пошел к Виктории и сказал: «Попробуй что‑то с этим сделать». Ну, и вы видите, что получилось! Все максимально естественно. Это как такая молния внезапная, которая в голове появляется и рождает какие‑то мелодии в моей голове.
Как вы придумывали выступление на «Евровидении»?
Де Анджелис: Ну все, что мы делали там, было максимально естественно.
Давид Дамиано: Мы очень любим играть концерты, нам очень важно попытаться передать публике живую энергию — для нас это ключевой момент.
Де Анджелис: Кажется, с «Евровидением» все получилось очень даже хорошо — мы максимально горды и довольны. Ну и нам было важно представить каждого из группы, отсюда все эти отдельные моменты с соло гитары, баса, барабанов.
Что такое «Сан-Ремо» сейчас?
Дамиано: Да все тот же конкурс итальянской музыки, что и раньше. Там все та же мелодичная поп-музыка. Мы там были своеобразными аутсайдерами. Так же, как и на «Евровидении», — тут мы тоже не были похожи на большинство исполнителей, которые участвуют в этом конкурсе. Но все прошло хорошо, и мы были счастливы. И я надеюсь, что это поможет каким‑то изменениям в будущем. Нам кажется, что рок-музыка групп в целом должна восприниматься более серьезно.
Де Анджелис: Уже год как мы звезды в Италии, теперь не только в Италии — и у многих в стране это вызывает гордость. Итальянцы давно уже не выигрывали [такие конкурсы, как «Евровидение»].
Сложно ли было выступать с итальяноязычной песней на «Евровидении»?
Де Анджелис: Для нас это было вполне естественно. Мы и так пишем песни одновременно на итальянском и английском. Не то чтобы нам не нравился английский, но конкретно эта песня получилась именно такой. Мы никак не хотели ее менять, не хотели ее как‑то переводить, как это часто делают на «Евровидении». Нам хотелось ее сохранить как есть. Почему? Ну нравится нам!
Дамиано: Для нас это было довольно большим челленджем. В конце концов, итальянский — не то чтобы популярный язык для рок-песен.
Как устроена работа в группе?
Дамиано: Очень рандомно. То мы начинаем с вокальной мелодии, то с вокального риффа, то с басового, а иногда и вовсе с ритма. Так что это реально рандом. Мы хотим быть максимально свободными в процессе сочинения музыки: начинать по-разному, творить по-разному. Никакого расписания и регламента у нас нет!
Де Анджелис: Нам важно, чтобы все могли работать и выразить себя.
Каково остальным быть в тени Дамиано? (Во всяком случае многим так кажется)
Де Анджелис: Да нормально. Мы хотим, чтобы люди наслаждались музыкой как могут. А Дамиано — ну он наш лидер, главный певец, и он очень красив. Все так, ну и ладно, нам норм. Но все равно людям, как мы видим, важнее музыка, а не наша личная жизнь.
Любимая песня на «Евровидении» вообще — это…
Де Анджелис: Мы много смотрели конкурс раньше, хоть и не были большими его фанатами. Потом мы еще перед выступлением много смотрели на ютьюбе предыдущие церемонии. Но одну я особенно люблю — это «Hard Rock Hallelujah»
Дамиано: А моя любимая — «Shum» Go_A (все одобрительно восклицают).
Тикток для артиста — ок или не ок?
Дамиано: Конечно, ок. Я видел, как одна девушка в тиктоке миксовала наш трек с треком украинской участницы — это было просто великолепно. Тикток — совсем не проблема для нас. Мы видим, что благодаря ему люди начинают интересоваться музыкой, в том числе нашей музыкой. Благодаря тиктоку мы получаем кучу сообщений от людей в духе: «Приезжайте к нам с концертами!»
Популярность для артиста — беда или нет?
Де Анджелис: Нет. Никакой тревожности по поводу нагрянувшей популярности у нас нет. Мы все еще пятеро ребят, которые дружат и играют музыку вместе.
Если бы вы могли записать один из уже вышедших альбомов, что это было бы?
Де Анджелис: «Rumours» Fleetwood Mac,
Раджи: «OK Computer» Radiohead,
Торкио: «Led Zeppelin II» Led Zeppelin.
Нормально ли быть такими архаичными по звуку?
Де Анджелис: Да много кто так же играет. Royal Blood, Arctic Monkeys, Slaves, Franz Ferdinand, Queens of the Stone Age. У них у всех замечательный саунд, хотя они не из семидесятых. Мы не думаем, что вопрос архаичности звука вообще важен. Мы много работаем — вот что важно.
Откуда вся эта сексуальность в песнях?
Дамиано: Для нас все это вполне естественно. Мы же все время говорим о нашем личном опыте и пишем песни, которые основаны на том, что мы сами прожили. В нашем возрасте секс — вообще-то важная часть жизни. Ты растешь, развиваешься, изучаешь себя, понимаешь, что тебе нравится. И мне кажется очень важным разрушать эту стигму, которую окружают секс и сексуальность.
Нам приходится бороться с этой стигмой самим. Кому‑то не нравится, как мы одеваемся или ведем себя на сцене. Нам много всяких гадостей кричали, когда мы играли на улицах. Но, в общем, мы привыкли. Наша задача в том числе — экспериментировать по максимуму, пока есть и стигма, и осуждение, и стереотипы.
