«Donda» Канье Уэста вышел-таки. Вот наша коллективная рецензия на него

Краткое содержание этого лета: мы подготовили черновик текста про «Donda» аж 4 августа, ожидая, что Канье в кои-то веки выпустит альбом вовремя. Не вышло. За прошедшие три с половиной недели он успел несколько раз перезаписать пластинку, сменить стадион, устроить несколько шоу, в том числе с самосожжением и повторной женитьбой на Ким Кардашьян, ничего толком не пообещать. В итоге альбом оказался на стримингах 29 августа. Судя по инстаграму самого Канье, он не разрешал Universal выпускать диск, и вообще они зарубили его трек «Jail pt 2» (хотя он есть в треклисте, его можно послушать). Альбом в итоге все еще (по состоянию на полночь 30 августа по московскому времени) лежит на стримингах. Впрочем, если его в итоге удалят, причем навсегда, ничего удивительного в этом не будет. Вне зависимости от возможных причин, последний месяц Канье украл буквально у всех возможных музыкальных героев.

То, что выхода альбома Канье ждет такое количество людей, было неожиданно. Канье, казалось бы, всем надоел еще два года назад, когда вышел «Jesus Is King»: уход в религию, отказ от обсценной лексики, все эти вечные переносы и отказы, метания по миру туда-сюда в поисках правильного звука и прочее творческое сумасбродство уже тогда затмили, собственно, контент (весьма дурной, если вслушаться) и окончательно утомили. Солнце — звезда, воробей птица, небо голубое, Канье из релиза очередного альбома обязательно устроит спектакль. Как и другой трафикогенератор от музыки, он в этой непредсказуемости стал максимально предсказуемым, давно пора махнуть рукой. Все эти маски, стенания на стадионе, огненные шоу, качалка и сон в прямом эфире — это десятый сезон реалити-шоу (а еще был специальный предвыборный выпуск, помните?) Должно надоесть. Но нет, мы все смотрим, следим и орем, а очередная презентация «Donda» бьет все стриминговые рекорды.

И, кажется, дело не только в том, что это просто увлекательное шоу и людям нравится смотреть, как в целом обеспеченный и успешный творец страдает (и физически, и ментально). Тут стоит вернуться к неудавшейся президентской кампании Уэста в 2020 году. Тогда, отрекшись от Трампа (чью кепочку MAGA он ко всеобщему шоку надевал двумя годами ранее), он решил сам попытать счастья в борьбе за Белый дом, хотя очевидно было, что это абсолютно бессмысленно в рамках текущей политической системы. Но не суть. Главное — та самая программа. Тут и обязательные молитвы в школах, и поддержка искусства и творчества; и внешнеполитическое «Америка превыше всего», и справедливость в судах — и все это снабжено соответствующими цитатами из Библии. Добавим к этому его негативное отношение к обязательной вакцинации и одобрение запрета абортов. На выходе — портрет растерянного взрослого человека образца 2020 года, когда никому веры нет, кроме Бога.

А альбом «Donda» — это его личное «Голосуй или проиграешь» (даже странно, что у него все еще нет песни «Vote God»). Или его личный манифест, получше и погромче, чем на том же сайте «Kanye for President».

При всех разговорах о Канье и его взглядах и поступках, музыка остается на втором, даже на третьем плане. Как такой необязательный фон. И если в случае с «Ye» или «Jesus Is King» это вполне оправдано, то «Donda» уже в силу своей монструозности, в силу того, что здесь столько (26) песен и столько (более 26) гостей, не может быть пропущен и проигнорирован.

«Donda» — это альбом-бенефис. Канье здесь — вольно или нет — возвращается к своим предыдущим альбомам. Есть печальная электроника родом из «808 and the Heartbreak» (например, «Jonah»). Есть мегаломанские радости будто из эпохи «My Beautiful Dark Twisted Fantasy» (прежде всего «Jesus Lord», эта «Runaway 2.0», в двух вариантах, второй из которых длится 11 с лишним минут). Есть жужжалки-пыхтелки, будто из запасников сессий к «Yeezus» («Jail», тоже в двух вариантах, на втором Уэсту подпевает Мэрилин Мэнсон). Есть грустные танцы словно из времен «The Life of Pablo» («Believe What I Say»). Канье здесь как бы проходится по своей дискографии, подводит итоги, шевелит мускулами, выворачивает свою противоречивость наизнанку, читает и поет, берется то за грозный минималистичный бит, то за патетический синти-поп без ударных. Всем этим песням можно при желании найти условных двойников из прошлого («Jesus Lord» — как мы уже говорили, «Runaway», «Believe What I Say» — «Fade», «Come to Life» — «Ultralight Beam», и так далее). И не все они этим двойникам проигрывают.

Как и любой бенефис, альбом «Donda» — это просто тьма гостей. Причем даже по меркам современного хип-хопа их будто бы слишком много. Они толкаются у микрофона, и Канье за ними периодически исчезает. Но эта толкотня оправдана — скажем, для Джей Зи и The Weeknd их парты — лучшее, что им удавалось лет эдак за шесть, Трэвис Скотт и Плейбой Карти честно отыгрывают собственные амплуа, а малоизвестный рэпер и сонграйтер Вори (Vory) из Техаса получает достаточно времени, чтобы мы обратили на него внимание и точно не забыли. Даже Воскресный хор Канье здесь выглядит максимально уместно.

А что сам мистер Уэст? Даже если его нет у микрофона, он все равно присутствует. При всем своем диком разнообразии звук «Donda» считывается как понятно чей за полминуты. Кто бы ни стоял у микрофона, мы все равно помним, кто здесь власть. Перегруженный вокал, скупой, но бьющий прямо в пах бит, изящества с вокодерами, симфонический хронометраж, вокал как основа основ — да, это альбом Канье. Он здесь выступает и как главный герой, и как мастер-распорядитель: всех устроить, всех облагодетельствовать, всем дать постоять рядом с собой, всем передать немного себя.

В этом своем намерении он, как и ранее, даже не пытается думать об этических дилеммах. «Donda» — наверное, единственный мейнстримовый релиз в 2021 году, где можно услышать как героев недавних скандалов (Мэнсона и DaBaby), так и злодея из прошлого (речь о Крисе Брауне, конечно же) и где практически нет женщин у микрофона (или за пультом). За первое его уже распинают в североамериканском сегменте интернета, но есть ощущение, что опять просто плюнут и забудут: как и с красной кепкой, как и с весьма идиотским заявлением про «рабство как выбор», так и здесь. Канье не думает про культуру отмены, а хейтерам из твиттера он отвечает отдельно примерно как «я вам пишу, чего ж мне больно».

Так, на «Donda» он выстраивает свой мир. Мир человека страшно противоречивых взглядов, который находится постоянно на грани срыва и который изначально выбрал позицию нескончаемого спора с окружающим его миром.

С этими самыми свидетелями он ведет сбивчивый разговор о себе, об Америке, о богатстве, снова об Америке. Но больше всего — о Боге. Вместе с коллегами он цитирует Библию (вплоть до переиначивания сотворения мира и сравнения создания человека по образу и подобию Бога с селфи), поминает Иисуса и Бога-отца и напоминает, что оба нам нужны, чтобы спасти нас. Канье прошел путь от Бога (в разных обличьях) как ровни, Бога как соратника, Бога как себя, Бога как учителя (а Канье — апостол) до Бога, которому он покорился и к которому прислушивается. И если раньше он мог сам бахвалиться и сравнивать себя с Иосифом, а Ким Кардашьян — с Марией, то теперь сравнения — прежде всего в устах товарищей. Как на первом треке «Jail», где Джей Зи говорит, что он и Канье — как Моисей и Иисус.

Важно понимать, что богоискательство тут наконец обретает четкие и ясные основы. Если на «The Life of Pablo» Канье в целом было интересно строить постмодернистские конструкции вокруг религиозной темы, если на «Jesus Is King» он безапелляционно утверждал, что верить надо, иначе всем хана, то тут он максимально четко проговаривает, почему хана-то. В этом смысле наиболее показательным оказывается тот самый «Jesus Lord» (первая версия), он же центральный номер альбома и главный трек Уэста последних лет, не по мелодической ценности (той же «Runaway» он проигрывает точно, да даже другим трекам с «Donda»), но по идеологической цельности. Сперва Канье рассуждает про поиск Бога, про вопросы, которые он ему и про него задает. Потом вспоминает свою мать Донду Уэст, в честь которой назван альбом, которая неожиданно умерла в 2007 году (после чего и начались мытарства Канье, логичным образом приведшие к его нынешним экзерсисам). Потом помещает Иисуса в контекст уличных разборок в современной Америке. Затем Джей Электроника, сторонник мусульманской веры, под возгласы «Аллилуйя!» рассуждает про истоки Османской империи, а затем переходит к обвинениям в адрес американских и британских властей: те допустили геноцид в Руанде, гибель тысяч людей на Гаити, нищету в Африке. Под конец звучит речь Ларри Гувера-младшего с благодарностью Канье за то, что он ходил к Дональду Трампу и просил помиловать его отца, Ларри Гувера-старшего (его приговорили к шести пожизненным срокам в том числе за убийства).

В этом вся суть «Donda». Канье выворачивает наизнанку свои старые методы, говорит о высшей власти как единственно важной, о власти как источнике зла, о простых людях как жертвах этого зла, но при этом дает другим людям возвысить его самого. Канье потерял опору, ищет в словах других подтверждение собственной значимости и тем самым пишет манифест запутавшегося человека. Он пропагандирует добро и притом зовет неоднозначных героев, он в гневе, но при этом заглушает все матерные слова на альбоме, он знает про все проблемы окружающего его народа и чувствует их, но предлагает им в качестве альтернативы Бога. И себя. Человека, Бога долго искавшего, но теперь будто бы потерявшего и отчаянно его зовущего.

И в этом смысле «Donda» — идеальный, грандиозный финал вроде бы давно закончившейся предвыборной кампании Канье. Дав людям благостные обещания, выставив себя глубоким консерватором и одновременно борцом-правдорубом, он расписывается в своем бессилии. «Donda» — манифест Канье и всего того мира, что его окружал последние несколько лет. Этому миру нужен спаситель. Беда в том, что спаситель сам в себя не верит и опереться ни на что не может.

Писать про альбомы Канье Уэста с каждым разом становится все сложнее. С каждым годом фигура Канье и сопровождающее выход альбома шоу все сильнее заслоняет собственно музыку — и у многих складывается впечатление, что и говорить, в общем-то, не о чем. Трансляции альбома, начиная со второй, действительно впечатляли, однако казалось, что музыка на альбоме совсем не соответствует размаху, — слишком она средняя, не впечатляющая, не та, которую можно назвать «визионерской», как было с Канье раньше.

Альбом не то чтобы развеивает эти опасения, но слегка от них избавляется — есть тут и о чем подумать, и на что обратить внимание. Поначалу кажется, что Канье в фирменной манере своего позднего творчества отходит на задний план, предпочитая давать слово другим, выступая этаким диджеем Халедом, объединяющим самых разных людей. Однако при повторных прослушиваниях все же становится заметно, что Канье здесь как никогда много и читает он, не собираясь останавливаться, — не будет преувеличением сказать, что на «Donda» можно услышать самые сильные куплеты Канье за долгое время. К сожалению, это скорее больше говорит об уровне текстов Канье на предыдущих альбомах, чем о качестве текстов на новом, — и нельзя не зацепиться тут за одну из главных тем альбома, посвященного его матери.

Гостей на альбом он зовет себе под стать — это и неуязвимый Крис Браун, на которого не действуют никакие обвинения в неподобающем поведении, и DaBaby, который недавно прокричал со сцены гомофобное высказывание, и Мэрилин Мэнсон, которого в этом году неоднократно обвиняли в физическом и психологическом насилии. Безусловно, это даже не четверть участников наполненного гостями «Donda», однако это заявление, причем довольно громкое: но что мы еще могли ожидать от автора твита «Билл Косби невиновен» про артиста, которого обвинили в многочисленных случаях насилия?

Главная проблема текстов «Donda» не в том, что они плохие или что Канье говорит о чем‑то не том, — в конце концов, музыка не обязана вызывать у нас только хорошие эмоции — а в том, что огромный хронометраж лишь подсказывает нам, что рэперу банально нечего сказать, кроме нескольких довольно простых мыслей, размазанных на альбом. Временами Канье позволяет себе делать оправданно глупую музыку, чему было сотни примеров, есть один из них и на альбоме — это совершенно дурацкая песня «Junya». Но от «Donda» складывается ощущение долгой работы над тем, что можно было бы уместить и в более компактный хронометраж. Тема восприятия Канье людьми словно заслоняет и остальные — если тема семьи куда сильнее была заметна во время трансляций альбома, то тут она кажется словно необязательной.

Нельзя сказать, что «Donda» совсем не интересен музыкально, — хотя тут есть и обидные примеры того, как постоянно работавшие приемы Канье как продюсера дают сбой. Например, длинная концовка «God Breathed» кажется откровенно затянутой — притом, что «Blame Game» и «FML» такого впечатления не производили. Давно увлекающийся эмбиентом Канье здесь даже чуть более радикален, чем обычно: отдельно стоит отметить трек «Jonah», в котором толком нет бита. Это музыка проработанная, в чем‑то захватывающая (как, например, в концовке «Hurricane», одной из лучших песен «Donda»), но лучше всего она становится, когда Канье не мудрит, сбивает пафос и остается со слушателем один на один.

Две лучшие песни альбома, «Believe What I Say» и «Come to Life», довольно сильно отличаются от остальных, но при этом музыка в них — классический Канье. Первая, построенная на семпле из Лорин Хилл, лишена тяжести и давления остального альбома — это легковесный, приятный трек, в котором темы восприятия Канье и событий из его жизни раздражают куда меньше обычного. Во второй Канье поет под пианино — и хотя музыкант всегда делал свои альбомы разнообразными, нельзя удержаться от мысли о том, как ему бы пошла целая запись в этом звуке, минималистичном, построенном на простых лупах и аккордах, не нагружающем тебя битом, которого попросту нет.

Увы, для Канье важно быть крайне релевантным — он заигрывает с дриллом, отдает дань уважения Поп Смоуку (и это худший трек «Donda»), вовсю хорохорится. Главная проблема музыки Канье — сам Канье, в первую очередь как продюсер, как тот, кто принимает решения. Без кучи приглашенных гостей его музыка сильно бы выиграла, потому что главная сила музыки Канье — тоже Канье, в первую очередь как музыкант. Безусловно, приятно, что он продолжает нам об этом время от времени напоминать.

«Donda» — изначально альбом с трагической сердцевиной, превратившийся на глазах миллионов в законченную историю со счастливым концом. Сейчас сложно сказать, что «Donda» это просто 10-й альбом Канье Уэста, потому что за месяц он разросся до масштабного арт-перформанса, охватывающего высокую моду, религиозную атрибутику, семейные ценности, критику общества, проблески современного искусства и взгляд на хип-хоп будущего.

В Канье могут уживаться две абсолютно разные особи: одна — визионер и новатор, мечтающий превратить США в настоящую Ваканду, другая — консервативный приверженец института христианства, едва сдерживающий страх перед переменами в современном обществе. До смерти доктора Донды Уэст артисту не требовалось удерживать баланс между этими личностями, потому что он знал что родная мама всегда подарит ему неподдельную любовь, каким бы он ни был. Всё что было после события Х можно назвать защитной реакцией: авангардные музыкальные решения, монструозные амбиции, политическая кампания, глубокое погружение в духовность и активное желание стать отцом как можно больше раз. Я вспоминаю интервью Криштиану Роналду, которому показали ранее неизданный футаж с речью его отца — футболист сильно расплакался, осознав тот факт, что папа так и не увидел его главные достижения в спорте. Мама Канье застала успех сына, но лишенный материнской опеки музыкант, неожиданно сам для себя избавился от любых ограничений и пустился во все тяжкие, а практически 14 лет бунтарских скитаний привели его к проекту «Donda».

Этот альбом вкупе с незабываемым стадионным арт-перформансом — абстрактный оберег Канье Уэста. Он пользуется им, чтобы одновременно подчеркнуть свою суперсилу и указать для всего мира, где у него находятся самые слабые места.

На первых двух презентациях на стадионе звучала заряженная автотюном песня со строчками о потере семьи — на последней он вычеркнул её навсегда из альбома, впервые за долгое время публично улыбнулся без маски и обнял Ким Кардашьян, бракоразводный процесс с которой сейчас находится в подвешенном состоянии.

Это очень личный альбом. Он торжественный, перегруженный, местами сумбурный и провокативный. Впрочем, как и сам Канье. Здесь Джей Зи обещает Донде присматривать за ее сыном на «Jail», Kid Cudi и Don Toliver отправляют слушателей в космический транс в «Moon», Baby Keem затмевает вообще всех на госпел-трэп-бите «Praise God», а сам Канье не стесняется впервые зачитать под дрилл (получается, что автором самого энергичного бенгера можно назвать 44-летнего артиста). И такие вещи хочется обсуждать, включая появление Мэнсона и DaBaby, которых бы никто другой не рискнул взять в ближайшее время не то что на фит, а куда угодно на публику. Музыка в 2021 году должна быть именно такой: чтобы о ней хотелось говорить со всеми вокруг, чтобы альбомы занимали первые места в трендах Twitter, а непрофильные медиа с трудом сдерживали желание написать про это.

Давайте честно — еще вчера казалось, что Канье достал. У каждого свой метод альбомного промо, и у Йе это измор: анонс, подготовка, запись и все, что ей сопутствовало, бесконечные переносы и презентации — событий вокруг «Donda» хватит на огромный таймлайн.

Канье сделал однозначно вредную вещь — опять увел разговоры об альбоме в сугубо индустриальную плоскость: все заглядывались на плеер в форме блинчика, смотрели кадры с презентаций и завидовали причастным, забивались на спор — «выпустит вовремя или как всегда?» и бесконечно скроллили ленту. Почему вредную? Как будто вопрос «Что Канье опять учудит?» стал важнее вопроса «Что же это будет за альбом?». Предпосылки имели место: «Jesus Is King» не понравился, кажется, вообще никому, и в этой связи были опасения: не вытесняет ли Канье-артист Канье-музыканта?

Тем удивительнее, что худшие опасения не подтвердились.

Кажется, это первый альбом со времен раннего творчества, где Канье вообще не переизобретает себя заново, — вместо этого бежит по своей дискографии и будто забирает оттуда все лучшие методы, устраивая выставку собственных достижений.

«Donda» — идеальный обзор дискографии Канье, упакованный в новый альбом: тут и автотюн-сантименты времен «808’s & Heartbreak», и эксцентризм образца «Ye», и вырвиглазная электроника, отсылающая к «Yeezus», и приветы звуку первых альбомов. Но не только — еще есть реверансы Playboi Carti периода последнего альбома, чуть ли не лучший припев The Weeknd за последние несколько лет и лютый куплет Pop Smoke.

При этом не получается забывать, что мы имеем дело с Канье-2021: здесь происходит все возможное, да и невозможное тоже — если Канье захочет. Тут мусульманин Jay Electronica читает про ислам на фоне возгласов «Аллилуйя!», сам Канье в пределах одного трека плачет по ушедшей матери и тут же ругает Клинтона за вторжение в Руанду, а еще в треклисте присутствуют Крис Браун и Мэрилин Мэнсон, что само по себе в 2021 году удивительно. Трампа, кстати, тоже вспоминают — естественно, в положительном ключе. Так что «Donda» — это манифест всепозволительности: Канье в буквальном смысле не следит за языком и следит за звуком — чем с удовольствием и наслаждается.