Минувшая премия «Муз-ТВ» окончательно прояснила и без того понятную вещь: премии в современном мире — рудимент, к современности имеющий малое отношение, как минимум ничего не определяющий, но все еще подпитывающий гордость и самолюбие артистов. Институционально премии давно не оказывают никакого влияния на судьбу артистов. Благодаря премии невозможно стать популярным или же, напротив, в случае поражения утратить карьеру и лишиться аудитории.
Цифровая экономика позволила артисту скипануть ранее необходимые инициации вроде похода на ТВ-эфиры, попадания треков в ротации на радио. Сегодня, все мы это прекрасно знаем, достаточно выгрузить трек или клип на одной из платформ — и моментально получить признание аудитории.
Демократизация процессов творческого и карьерного становления сильно девальвировала «советы старейшин», которые раньше определяли, кто станет следующей звездой, кому будущее открыто, а для кого закрыто.
Жюри, тайные советы и голосования выглядят смешно для современного контекста, где успешность и популярность определяют количество прослушиваний и просмотров.
Терять актуальность и влияние не хочет никто. Значит, при любом удобном случае деды отечественной премии «Муз-ТВ» будут стараться давать бой молодому и яркому, тем, кого они, конечно же, боятся, но что самое главное — не понимают. Не понимая ни интенций, ни языка, ни ценностей героев современности, эти люди превращаются в полицейского, которому решением любой проблемы видится возможность подбросить наркотики тому, кто не нравится и кто мешает.
Отсюда и предложение Собчак — пройти Моргену тест на наркотики, отсюда же и снисходительный тон Нагиева, который обвиняет артиста в незнании ни одного слова, кроме матерных, этакий выговор завуча взбунтовавшемуся школьнику. Все это выглядит комично и жалко, особенно в тот момент, когда Моргенштерн предлагает вывести количество голосов на экран, а голос сообщает нам и ему о том, что бухгалтерия закрыта.
Премия «Муз-ТВ» — это еще и про признание своими своих, что превращает происходящее в местечковую фигню. Строго говоря, о ней вообще все вспомнили исключительно благодаря Моргенштерну, который сам по себе институционально масштабнее любой премии. Ему эта победа не нужна, но его возмущение несправедливостью понятно.
Кто‑то скажет, что Моргенштерн — это не музыка, а маркетинговый феномен, но даже если и так, то зачем его приглашать на музыкальную премию? Очевидно, хайпа ради, странно было бы спорить, что с точки зрения успешности и охватности он всех обошел. Победа Реввы в этом контексте выглядит так, что пожилой дяденька увел игрушку у пацана из‑под носа и еще возмутился его реакцией.
По сути, Моргенштерн внезапно становится обличителем премии в коррупции, и в этом смысле весьма прозаично, что на свой призыв показать на экране результаты, он слышит голос сверху: «Бухгалтерия закрыта».
