На днях появилась новость о том, что лейбла Zhara Music, давшего путевку в жизнь HammAli & Navai, Jony и другим нынешним чарт-топперам, а также выпускавшего музыку ЛСП и Моргенштерна, больше нет. Вчера стало понятно почему: 100% акций Zhara Music приобрел мейджор-лейбл Warner Music Russia, фактически превратив «Жару» в российский филиал Atlantic Records.
Основатель и теперь уже бывший совладелец Zhara Music Бахтияр Алиев (он же артист Bahh Tee) без дела не остался: он станет генеральным продюсером Atlantic Records Russia и сохранит при этом старую команду специалистов по A&R и маркетингу.
Большое событие для индустрии? Безусловно: Atlantic Records — крупный сублейбл в экосистеме Warner Music, на нем издаются Coldplay, Карди Би, Эд Ширан и другие топы. Первым подписантом российского Atlantic стал Моргенштерн — об этом не без гордости сообщил Bahh Tee.
Бахтияр — показательный пример того, как из успешного, но немейнстримного артиста (Bahh Tee был в начале 2010-х звездой пабликов в «ВКонтакте», но времена роялти за музыку в рунете еще не пришли) превратиться в успешного игрока индустрии, владельца лейбла, который не только раскрутил и капитализировал музыку своих подопечных, но и перекроил музыкальную повестку в чартах. Это по-своему киношный сюжет: неудивительно, что он нашел необходимое отражение в документальном фильме из цикла «Поток» — это лента, в которой HammAli и Navai ярко сияют часами и машинами, а сам Алиев в роскошном офисе «Жары» вальяжно рассказывает о баснословных успехах лейбла.
Важно понимать, что весь карьерный путь в качестве главы лейбла Алиев транслировал исключительно положительный вайб: давал фактурные интервью об экономике лейбла, вел интересный телеграм-канал «Закулисье». Он оправдывал его название, рассказывая о внутренней кухне рекорд-индустрии, и вообще выглядел самым открытым человеком в российском музыкальном бизнесе, что не могло не импонировать.
По законам жизни и драматургии сейчас должен начаться абзац о том, что где‑то в этой безупречной биографии точно укрылся подвох. Собственно, вот он: в августе прошлого года — так и хочется сказать, что как гром среди ясного неба, — бывшая жена Bahh Tee Фаргана Гасанова рассказала, что в браке с Алиевым неоднократно становилась жертвой домашнего насилия. В частности, она приложила скриншот предполагаемой переписки с Бахтияром с такими словами бывшего мужа: «Я не готов жить в драках — избивая тебя».
Но в итоге их судьбы складываются по-разному: пока один «идет на повышение» и терпит близкое к нулю число репутационных издержек, другой буквально за несколько дней остается без группы, лейбла, репутации и, вероятно, ряда друзей.
Главный и очень короткий вопрос, который в этой связи хочется задать: почему так происходит?
Что общего у двух кейсов — мы выяснили. Давайте теперь о том, что их отличает. Во-первых, характер и контекст обвинений. В материале Wonderzine Анна Зосимова рассказала много деталей и подробностей — неприятных, шокирующих и способных оказать существенное воздействие на человеческую психику. Текст Зосимовой действительно тяжело читать, оттого во многом и возникла болезненная реакция на него.
Заявление Гасановой такими подробностями не изобиловало: о случаях насилия было сказано в целом в общих чертах. Кроме того, за репликой Фарганы не последовало признаний других девушек, компрометирующих Bahh Tee, — опять же, в отличие от случая с Мартичем, когда в директ Зосимовой после текста на Wonderzine посыпались истории негативного опыта с Петаром. Во многом именно поэтому кейс Алиева не вызвал сопоставимого с Мартичем резонанса.
Но не только поэтому. Пока я писал этот текст, коллега Редькин (кажется, упоминаю Колю вторую колонку подряд — но тут и правда не могу на него не сослаться!) очень точно сформулировал причину того, почему Петар заплатил столь большую цену за материал в Wonderzine. Дело в том, что аудитория группы «Пасош» (и, что даже еще важнее, вокруг нее) — социально ответственные и рефлексирующие люди, в среде которых работает институт репутации и культура отмены. Теперь сравните с Bahh Tee, как минимум фигурой иного масштаба: у него совсем другая аудитория, более масштабная, консервативная, но менее склонная к социальной рефлексии. Для апологетов культуры отмены и защитников института репутации Bahh Tee, лейбл Zhara Music и его экосистема — инородная и чуждая среда, именно поэтому августовский кейс с Алиевым и его бывшей женой не вызвал сопоставимого резонанса. «Bahh Tee? Это который управляет кальян-рэпом? А, с ним все понятно» — примерно такого плана реакция имела место.
Если вы ненароком подумали, что все написанное выше — попытка защитить Bahh Tee, то это неправда. Конечно, я не требую от сетевых пассионариев наточить ножи и накинуться на Алиева, держа в руках сценарий событий после публикации Wonderzine про Мартича, равно как и тотально реабилитировать Петара.
Но я убежден: вне зависимости от характера и контекста личностей и их аудитории стоит все-таки применять к ним единые критерии оценки — иначе создается ощущение, что культура отмены и институт репутации работают только для тех, кто ближе, доступнее и медийно меньше — а потому и слабее. Институт репутации должен работать повсеместно, а не ситуативно и выборочно — иначе зачем он вообще нужен?
