Классическое музыкальное видео эпохи расцвета MTV — «Freedom ‘90» Джорджа Майкла: главные девушки из мира моды начала девяностых аккуратно дефилируют в несложных декорациях. Классическое музыкальное видео эпохи расцвета YouTube — Бейонсе обретает силу и с битой ходит по улицам американского городка.
Исследователь из Университета Говарда (Вашингтон, США) Кеннет Джонс в ходе своего исследования клипов, выходивших на американских музыкальных телеканалах в 1985–1994 годы, выявил следующие закономерности: репрезентация афроамериканцев и женщин сильно отличалась от репрезентации белых мужчин, например, последние реже становились агрессорами, нежели первые; женщин в клипах и рекламных роликах показывали реже, менее одетыми и более «физически привлекательными», нежели мужчин.
Исследователь медиа и коммуникаций из Университета Массачусетса Сут Джалли в первом издании своей книги «Desire, Sex & Power in Music Video» (1995) отмечал, что большинство женщин в музыкальных видео той эпохи — это «сексуально озабоченные… высокие и стройные героини с большой грудью», которые хотят «сорвать одежду с мужчины» и навалять соперницам, если те объявятся. Если женщины и присутствуют в музыкальных видео, то, как правило, как объект желания, а не лидер, вторила Джалли его коллега, Дженнифер Стивенс Обри из Университета Миссури. К середине 1990-х годов в музыкальных видео женщины были на лидирующих ролях в пять раз реже, чем мужчины. Мир девяностых — мир male-fantasy-based music video.
Проблема таких клипов была и остается в том, что они закрепляют и закрепляли абьюзивные практики как социально одобряемые (а тогда, скажем, в США примерно 20% молодых людей и девушек черпали знания о сексе из развлекательной индустрии). Кристина Агиллера говорит парню, что у нее есть сюрприз для него — после чего исполняет песню с эротическим танцем. Фред Дерст из Limp Bizkit привязывает героиню к стулу, чтобы признаться ей в чувствах (она, естественно, ему верит и все прощает, просто потому что!).
Музыкальные видео девяностых и нулевых очень много говорили о сексе, но с позиции одного из гендеров — и при этом почти ничего не говорили ни про тело, ни про сексуальность, ни про принятие себя. Эфир поп-каналов казался бесконечным парадом объективации. Впрочем, были и исключения: например, в «Turn the Page» Metallica и «Roxanne» Джорджа Майкла демонстрировалась изнанка секс-работы, а «Rock DJ» Робби Уильямса превращал мужчину в объект желания.
Ситуация стала меняться в 2010-е годы вместе с все более частыми разговорами о сексизме и объективации в поп-культуре в целом. А видео, которые меняют гендерные роли или предлагают новый разговор на гендерные — и не только — темы, перестали быть достоянием альтернативных рок-групп (там все хорошо было еще в начале девяностых). В какой‑то момент классическое музыкальное видео с всемогущими мужчинами и женщинами в подчиненной роли превратилось в анахронизм и вызывает скорее неловкость, будучи выпущенным сейчас. Если клип «Freedom ‘90» вызывал восхищение (а также помог карьере Дэвида Финчера), то клип «Blurred Lines» привел к противоположной реакции: полуодетые женщины рядом с мужчинами в костюмах должны остаться в прошлом.
Те клипы, что можно назвать словом «empowering», нередко вызывают подозрения в хайпожорстве, но все же серьезных и искренних работ среди них намного больше. Дженнифер Лопес показывает, как сочиняются видеоклипы про сексуальных женщин, и демонстрирует объективацию наоборот. Бейонсе с битой наперевес и в компании великих предшественниц деконструирует образ «злой афроамериканки», Рианна руководит то отрядом мужчин, то бандой женщин.
Музыкальная индустрия меняется под давлением общества — исполнителям и исполнительницам, хотят они этого или нет, приходится подстраиваться под новые нормы. Другой вопрос, что мы сейчас говорим исключительно о западной, точнее американской, индустрии, где женщины с миллионами могут использовать свою медийность для вдохновляющих примеров и притом не быть единственными в своем роде.
