«Город маленький, комфортный для жизни, при этом тут развита инфраструктура, можно сказать, спальный район Москвы», — в экране фейстайма Алексей Мокроусов, на заднем плане — аккуратные пяти-, семиэтажные блочные здания. Таких куча в любом небольшом российском городе. Например, в его Обнинске, где он сейчас живет. Тут тихо и спокойно, «идеальное место для воспитания детей»: Мокроусов стал отцом месяц назад.
«Мы играем в невесомость, ты ракета, я — пилот», — поет сосредоточенный мужской голос, слегка препарированный вокодером. На заднем плане — скупой хаус и гэридж с гулким басом, редкими обрывками клавиш, который внезапно обрушивается синтезаторным ливнем и снова возвращается к норме. Голос тоже принадлежит Мокроусову, точнее Алмо. Песня называется «Невесомость», и это абсолютно безжалостный и беззастенчивый поп, смени стилистическую одежку — все равно запомнится. Вот и весь его новый EP такой.
Название «Хаус-будни», как признается сам Алмо, аллюзия на прошлогодний альбом МС Сенечки «Хип-хоп-будни». Они и вправду похожи, не методами, но духом. Это лаконичная танцевальная музыка с аккуратным домашним продакшеном и почти беззлобными текстами. Сенечка писал о семплах и хэдбэнгерах, Алмо — о страусах, танцполе, выходных и тихом домашнем уюте: «Позвонят друзья: «Идем гулять!» Им отвечу я: «Смысл бытия — не в том, чтоб ночью лазить по Москве», — и текстом, и интонацией Мокроусов тут походит на другого МС, Антоху.
Музыкой Мокроусов начал заниматься еще в детстве, делал «эксперименты в секвенсоре». В плеере — от Bonobo и Джона Хопкинса до Дорна и Noize MC. Но всерьез все началось недавно. Он занимался менеджментом музыкальных групп — в том числе был концертным менеджером «Меджикул» — «обзавидовался артистам» и решил сам выпускать свои песни: до этого он писал в стол. «Чем старше я становлюсь, тем больше я понимаю, что надо следовать за мечтой. Я все никак не мог переступить через себя».
В итоге он достал из закромов разума любимый им ту-степ и гэридж и выпустил альбом «Фест», где пел о родном Обнинске и свадебных путешествиях. Оттуда и главный его хит на данный момент — легковесный поп «Дачная», настоящий манифест побега из большого города, страшно актуальный в нынешних условиях. «Ваш город обманчив — мне нравится на ранчо. В субботу, на дачу, на пятой передаче», — пел он под разреженный бит. «Я вообще не рассчитывал на то, что эту песню будут слушать. С ней долгое время ничего не происходило, я ее выпустил в мае 2018 года, а на радио она попала в сентябре 2019 года», — говорит Мокроусов.
Его прерывает знакомый, который продает кофе неподалеку. «Вот прелесть Обнинска в том, что здесь всегда можно встретить знакомых и друзей», — продолжает Алмо. Несмотря на то, что его пока главная песня — о побеге из города, это музыка урбанистическая. Герой Алмо, насладившись отдыхом, возвращается в «обманчивый город» с его многоэтажками и играет хаус. «Я думаю, что хаус идет волнами и все поколения к нему возвращаются, — говорит Мокроусов. — Есть опасения, что жанр себя изживает или, может, изжил много лет назад, но я должен сказать, что я свои песни долго не выпускал. А в новых песнях не будет хауса, хоть я и планирую к нему возвращаться».
Впрочем, сомнения в силе хауса могут быть с какой угодно точки зрения, только не с индустриальной. Последние пять лет русскоязычная танцевальная музыка пережила очередной ревайвл. И во многом за него отвечают люди не из столиц. Уфимцы «Лауд» (с их космополитичным рефреном «How do you feel, парни из Уфы?»), ярославцы Cream Soda (с их красочным посвящением Волге) и, наконец, продюсер и битмейкер Алексей Сущик, он же SP4K, перебравшийся в Петербург из Липецка.
Мокроусов идет по их следу: «У меня есть амбиции как у поп-артиста. У меня есть песни, которые звучат как музыка для русского радио», — говорит он, но замечает, что его творчество слишком разнообразно, чтобы вешать на него какой‑то определенный ярлык. И тут же заявляет, что ему нужны самоограничения. А то даже лейблы, хоть и хвалят его песни, но говорят: «классная музыка, но все слишком разное».
Упомянутый SP4K — наверное, идеальный незримый двойник для Алмо. Оба продюсера на четыре буквы делают музыку, с одной стороны, массовую и предназначенную для коллективных танцев, но притом страшно интровертскую. Они лучше всех воплощают кремсодовский призыв «никаких больше вечеринок». Их героев подкосило на станции «Электросила», они говорят: «я дома один, не приходи ко мне». Мокроусов живет в стране с логоцентричной культурой, и это слышно. Алмо — не слезы на рейве, но слезы без рейва. Ранимые танцевальные песни, из которых вычеркнули все лишние оттенки, кроме пастельных.
Эта музыка, в которой самоизоляция происходит по собственному желанию, конечно, рифмуется с контекстом. Но это не обзор свежих газет, а рассказ о том, что происходит, когда ты эти газеты читать перестаешь. И, наверное, самый приятный. Новый эскапизм в 2020 году у русскоязычных музыкантов проявляется по-разному — от переосмысления стареющей эстетики до нервозного самокопания. Алмо же просто сбежал из столицы в Обнинск и устраивает вечеринку в четырех стенах — и исключительно для собственного — и слушателя — удовольствия. В цоевском «Мы хотим танцевать» Мокроусов меняет множественное число на единственное. Читая свежие новости, его примеру хочется последовать.
EP «Хаус-будни» можно послушать в Apple Music и Spotify.
