Чтобы посмотреть видео с русскими субтитрами, нажмите кнопку «CC» в нижнем правом углу ролика.
О классовых различиях
«Мы с родителями жили в трейлерном парке. У нас был неплохой трейлер. И они специально выбрали парк в очень хорошем школьном округе. [И в таких школах много] подонков, которые так себя ведут, потому что у них родители больше англосаксы, чем у кого‑то из нас. Я тогда затаил злобу и захотел преуспеть в мире парней, у которых есть дом в буржуйском районе. Но я не хотел сам становиться ****** [чертовым] буржуем».
О звуке и импровизациях
«Если снять насадку и засунуть свой большой палец [в шланг пылесоса], получится звук, похожий на свистение ветра. Единственный раз, когда я нормально устроился на работу, — это когда я работал в магазине пластинок, и у меня был доступ к самым странным записям, которые никогда не окажутся на радио. И там был один бездомный гомосексуал по имени Гарри Парч, который придумал свою собственную нотную азбуку, свои инструменты. Сейчас его заслуги признают посмертно, его песни исполняют в Линкольн-центре. Я пытался имитировать то, что он делал».
Об агрессивном подходе
«Ранние The Stooges были тяжелыми, но не агрессивными. Мы хотели взять вас просто своей инаковостью. Но мы не пытались вас ею огорошить. У нас был флер легкости, но потом все стало по-другому. Мальчики делают ошибки (улыбается)».
О песне «T.V. Eye»
«(Громко кричит, как во вступлении к «T.V. Eye».) Так я кричу! Мне не нужен продюсер для этого. (Еще раз кричит.) На конкретной записи мы играли вживую в маленькой комнате, но с перегородками. Перед каждым усилком стоял маленький экран. Это потом, во времена металла, каждый был в отдельной комнате и был тотальный контроль [над звуком]. Так что посторонние шумы просачивались. С нами работал инженер Барбры Стрейзанд. Он вселял в меня трепет. Он выглядел так, будто только что сошел со своей яхты и только выиграл кубок Америки, — весь в белом. Его звали Байран Росс-Майринг. И никакие наши выходки его не смущали».
О внутренней критике и умении ждать признания
«Я всегда верил, что если я что‑то сделал и оно прошло мою внутреннюю критику, то люди это полюбят. Это не жизненная стратегия. Это правда. Когда «Raw Power» вышла в 1973 году, самой популярной песней была «Tie a Yellow Ribbon Around the Oak Tree» (издевательски напевает песню). С этим ничего нельзя было поделать, только немного подождать».
О поведении на сцене
«Я бы предположил, что если у группы нет хитов, а то, что вы играете, написано на языке, который непонятен широкой аудитории, но вы хотите играть и дальше, хорошо бы, чтобы в группе был парень, который будет привлекать внимание на сцене. Так что да, [поведение на сцене] было продумано. Но я еще имел представление об Арто и «Театре жестокости», имел представление о живом театре, балийских танцах, ритуалах каменного века. Я целый семестр ходил в колледж (все смеются), и моим любимым предметом было введение в социальную антропологию. Я тогда подумал: «Тут все, как в рок-н-ролле». Типа, в каменном веке все вели себя так же».
О песне «Cry for Love»
«(Напевает ее.) Это была гитарная партия Стива Джонса [из Sex Pistols], было смешно. Половина этого — гитара и вокал — писалась в коммуналке на Сикомор-авеню, в бедном районе Голливуда, в середине 1980-х. Стив Джонс только что вышел из рехаба и [закончил посещать группу] анонимных алкоголиков. Он пытался прийти в себя. Но и я недалеко от него ушел и тоже пытался наладить свою жизнь, потому что иначе было нельзя. И мы записали песню вдвоем, а потом я поставил ее Дэвиду Боуи. И он такой: «О, из этого можно сделать альбом». Он добавил туда струнные и драм-машину, и у нас получилось нечто. Изначально Стив Джонс должен был записывать с нами весь альбом, но он не смог выехать из Америки. Ненавижу границы!»
Об одиночестве
«Я одинок, но в моей жизни есть много положительных моментов. Много вознаграждения и счастья. Когда мне было 53 или 54, я уже 20 лет проваландался в Нью-Йорке, переехал в Майами-Бич и начал свою жизнь после смерти. Так это ощущалось. Эта жизнь после смерти действительно существует. Я даже не знал, сойдет ли мне с рук этот переезд. Это по-прежнему глухое место во всех отношениях. Мне там стало очень комфортно. Я написал в эссе: «У меня нет планов, долгов, но беззаботным меня не назвать». Я встречал беззаботных людей, но я не из них. У меня было чувство «Так, я выбрался. Отлично»
