— Вы родились в Детройте, городе с богатым музыкальным прошлым. Оно как‑то на вас повлияло?
— Да, конечно. Если ты там живешь, взрослеешь, ты не можешь не впитать в себя музыку, которая тебя окружает. Поэтому влияние на мою музыку было большим. The White Stripes, Эминем, Кид Рок — все они из Детройта. Кроме того, есть наследие Стиви Уандера, даже Мадонны.
— При этом Эминем и The White Stripes как‑то совсем далеки от того, что вы сам делаете.
— Когда я начал заниматься музыкой, конечно, на меня повлияли Уитни Хьюстон, Фил Коллинз, определенно Стиви Уандер.
— Фил Коллинз. Удивительно.
— Скажем так, его творчество не очень отразилось на моих песнях. Это просто один из тех [музыкантов], которые мне нравились. А я сам записывал песни, не думая о том, к какому жанру они относятся и как они звучат.
— Вас называют пионером так называемого альтернативного RʼnʼB, или нового RʼnʼB.
— Это так. Но я, конечно, не очень много думал об этом. Люди любят вешать ярлыки. Я просто пытаюсь стать лучше в том, что я делаю.
— Альбом «Priscilla» был таким приветом RʼnʼB-музыке 1990–2000-х.
— Мне хотелось создать что‑то новое и честное для меня на тот момент. Мне хотелось как‑то оторваться от того, что со мной происходило в тот момент.
— Что было с вами в тот момент?
— Я был на лейбле [Universal Motown Records], меня с него выкинули. Мне хотелось делать песни, о выпуске которых я не буду упрашивать лейбл.
— Вы еще на заре своей карьеры, как JMSN, стали независимым артистом, рулите собственным лейблом. Про возможности, которые это вам дает, вы много говорили. А как с ответственностью?
— Я теперь несу ответственность за все. И если не буду это делать я, то никто ничего не будет делать. Так что, если я хочу, чтобы с моей карьерой все было хорошо, мне придется постараться.
— Как вообще обстоят дела у вашего лейбла White Room Records? Это же по факту лейбл одного артиста.
— Не совсем. У нас есть Alcordo (исполнительница из Торонто. — Прим. ред.). Она все еще пытается закончить свой альбом. Кроме того, у меня же есть сайд-проект Pearl. Я работаю еще над парой вещей и надеюсь, что они скоро выйдут. Пока не скажу, что это.
— Последовавшей популярности вы не удивились?
— Нет, но я очень признателен тем, кто мою музыку послушал. Я не удивлен успеху. Я много работал, настолько, насколько мог.
— Целыми днями сидите в студии?
— А как же.
— И никакого свободного времени?
— Если захочу, то оно у меня будет в любой момент. Но сейчас мне нужно время, чтобы заниматься музыкой.
— Никаких хобби?
— Хобби есть, конечно. Каждое воскресенье я поливаю свои растения, подрезаю их и все такое.
— Самый интересный музыкальный опыт из последних?
— Запись альбома «Velvet», естественно. Это был первый раз, когда я по-настоящему исследовал винтажные инструменты. Мне было интересно попробовать винтажные драм-машины и клавишные.
— Почему?
— Не знаю. Я просто слушал всякое старье и вдохновился. Я просто хотел попробовать то, что никогда не пробовал раньше.
— А что за старье?
— Хм, хороший вопрос. Bee Gees. Я ими всегда вдохновлялся. Но в этот раз я понял, что хочу попробовать что‑то подобное. Я понял, что в этот раз я могу.
— Интересно, что у вас звук с годами сильно поменялся. Изначально это был такой RʼnʼB с отсылкой к недавнему прошлому, с электронной основой, а со временем звук у вас становился все более живым и, можно сказать, сырым.
— Это просто эволюция моего саунда. Я просто исследую и продолжаю этим заниматься. И надеюсь, что не перестану в будущем.
— Что вообще происходит в видео «Boogie Basics»?
— Ха-ха. Не знаю, откуда я вообще взял все эти движения. Я выпил очень много кофе, включил камеру — и вот что получилось.
Фестиваль Chess & Jazz пройдет 26 и 27 июля в московском саду «Эрмитаж». JMSN выступит в субботу. Помимо него в этот день выступят HÆLOS, Tesla Boy и другие.
