Почему гастроли хуже, чем кажутся
Гастроли — это никакого рок-н-ролла, только работа. Телевизоры из окон не летят. Города отличаются друг от друга видом из окна гостиницы. Cвободное время уходит в основном на сон. График жесткий: скажем, у Тати после концерта с Бастой назначен еще один сольный. А в четыре часа ночи нужно сесть в поезд.
По поезду Нижневартовск–Пенза пробираются коробейники, в ассортименте все, от ювелирных украшений до оренбургских пуховых шалей. Их перекрикивает громкий голос проводницы, с напором базарной торговки уведомляющий: «Просыпаемся, туалет закроется через десять минут!» Половина всех купе вагона занята командой Басты. В одном, запертом на ключ, путешествует гастрольный скарб — барабанные тарелки, микрофоны, пара десятков сумок и рюкзаков, а также концертная черная рубаха без ворота, нотный пюпитр и к нему две толстых канцелярских папки с набранными 48-м кеглем текстами песен Басты. В вагоне едут: бэк-вокалистка, диджей, барабанщик, звукорежиссер, тур-менеджер и еще несколько людей — в том числе человек-мультизадачность Митя, который отвечает за то, чтобы на iTunes вовремя вышел сингл, в соцсетях опубликовался нужный пост, на новой песне перед Бастой оказался пюпитр, а видео, где весь зал дружно качает под «Раз и навсегда», появилось в инстаграме.
Тур на 20 городов, стартующий на Дальнем Востоке — не самая простая по логистике вещь. «Но сейчас появились ответственные организаторы, которые знают наш особый склад характера и делают все на уровне, — объясняет Баста. — Люди переживают о своем рейтинге, ведь все концертные директора на связи. Можно позвонить, и тебе расскажут, кому этот организатор сделал плохие фрукты и плохую машину. Блатной мир!»
Организатор ждет наш поезд прямо на перроне. С ним несколько человек, похожих на студентов. «Стоило один раз наорать, и уже лично встречают», — радуется Баста. Впрочем, радость оказывается недолгой. Студенты разводят руками: ты можешь быть какой угодно звездой и собирать «Олимпийский», а на перроне все равно не окажется ни одной тележки для багажа. Тогда наставник шоу «Голос» наравне со всеми навьючивает на себя рюкзак, две тяжелых сумки и возглавляет шествие через вокзал.
Как лейбл Басты приобрел и потерял репутацию места, где исчезают артисты
Рэп считается музыкой юных негодяев. Но только потому, что жанр сформировался относительно поздно и его главные герои не успели всерьез состариться. Но они уже: Эминему 43 года, Джею Зи 46, Доктору Дре — 51. В России пока у руля поколение 30+.
36-летний Василий Вакуленко начинал в 1990-х в Ростове, где на нем ставили крест. Но в середине 2000-х он бросил употреблять, начал записывать новый материал, а затем вытянул счастливый билет, переехав в Москву под крышу «Газгольдера» — ночного клуба на территории завода «Арма».
То есть это спустя десять лет словосочетание «счастливый билет» так легко слетает с языка. В те дни перспективы Басты не казались однозначно победоносными. «Газгольдер» мог инвестировать средства, но по-настоящему не являлся лейблом. Путь к тому, чтобы стать большим продюсерским центром, работающим с десятком артистов, он проделал вместе с Бастой.
«Ошибок было много, — признает Баста. — Но свой путь — это всегда много ошибок».
За те два дня, что мы проводим рядом, Баста несколько раз восторженно отзывается об артисте ATL. Но не спешит подписывать его к себе на лейбл.
— А что я могу ему дать, чего у него нет?
— У него до сих пор нет ни одного хорошего клипа, — предлагаю я.
— Так и у меня, братан! — смеется Василий.
Прежде стоило артисту произвести впечатление на Басту, как его моментально подписывали на «Газ». Так было с рэп-группами «АК-47» и «Триагрутрика», представителями свежей и колоритной уральской волны. В «Афише» для нее придумали обидное название гоп-рэп, с которым ее представители никогда бы не согласились. Баста записал с ними пачку совместных треков, подписал на лейбл, выпускал альбомы, организовывал концерты, ставил песни в своей передаче на радио, брал в большой тур по стране, делал клипы и даже снял в полнометражном кино.
Тем временем ростер лейбла пополняли Смоки Мо, Словетский, Гуф. Прежде чем примкнуть к Black Star, на «Газ» приходил LʼOne с сольным материалом, который впоследствии превратит его в топ-артиста (Баста тогда ответил ему, что сам такую музыку не слушает и не знает, чем лейбл может быть полезен для LʼOne). На каком-то этапе «Газгольдер» превратился в дрим-тим русского рэпа, скупающий звезд, словно футбольный клуб «Манчестер Сити».
Однако навык держаться на гребне волны, которым как мало кто еще владеет Баста, оказался сложным для других подписантов «Газа», которые уходили в тень, давая повод для разговоров о том, что артисты на «Газе» пропадают, — вдвойне неприятных еще и потому, что их легко иллюстрировать наглядными примерами: было до, стало после.
«Взаимоотношения лейбла и артиста — это всегда трагедия, — рассуждает Баста. — Судьба лейбла — терпеть. Ни один артист не благодарен своему лейблу. Сначала ты хороший, потом ты душегуб-бандит, отбираешь деньги. А если ты что-то сделал, тебе говорят: «Эту… любой бы сделал». Но по факту сделал не любой! Если убрать лирику, я получаю деньги как соучредитель лейбла, и мне выгодно, чтобы артист зарабатывал. Но если тебе не звонят на указанный номер и не говорят: «Мы хотим 10 концертов», что делать и кто виноват? А просто человек перестает писать хорошие песни — увы,… твою мать, и ах».
«Взять Оксимирона [у которого возник конфликт с его бывшими артистами]. Ведь империей зла всегда были мы — «Газ», убивающий артистов, похищающий их талант. Оксимирон, кстати, зря начал все это объяснять, не его полет. Пушкин должен был посмеяться».
Теория «артисты на «Газе» пропадают» дала сбой на Скриптоните, казахстанском рэпере, подписанном в статусе харизматичного, но не слишком популярного новичка — и ставшем одной из главных новых персон в жанре. Выход его дебютного альбома тоже неоднократно переносился. Баста шутит, что слушатели его затюкали: «Альбом не выходит, все пишут, что опять Баста виноват. Я звоню Скриптониту: «Старик, ты там скажи что-нибудь, а то замордовали меня».
Баста, впервые услышавший альбом «Дом с нормальными явлениями» всего за два дня до релиза, называет Скриптонита образцовым артистом, а также примером пацанской обязательности, ответственности и воспитания. Но оговаривается, что для кого-то он «будет выглядеть гопником и злодеем, потому что конкретный и правильный человек». «Сейчас он не может в микрофон начать, потому что зал вместо него поет», — говорит Баста о его концертах.
Из-за чего Басту окружают необразцовые люди
Баста сидит в гримерке клуба «Огни Уфы» — скоро уже ему нужно будет делать так, чтобы зал пел вместе с ним и вместо него. Его команда пускает дым через девайсы для вейпинга — этаким высокотехнологичным мини-кальянчикам. Василий говорит, что увлечение вейпингом среди них распространил артист Смоки Мо, и обещает вскоре открыть заведение для парильщиков под названием «Пар культуры».
Из зала доносится скандирование «Баста, Баста». Тур-менеджер Тимофей говорит, что люди еще заходят, заполнено процентов семьдесят — надо подождать. Баста говорит, что ждать не кайф, и к месту вспоминает историю: «Я однажды пообещал, что, если в «Икру» приедет MF Doom, закажу самый дорогой стол. Стоило это 27 000 рублей, а денег не было. Пришлось скрести по сусекам. И вот сидим мы за столом на втором этаже, час ждем, два, три. А поскольку на MF Doom ходят бармалеи, то начинаются крики «пидораска, мразота, где ты?!». Зато когда он вышел и выступил, я полез к сцене по балконам со второго этажа. Спускаю руку, чтобы он на ней расписался — он расписывается, а у меня телефон выпадает, представляешь?»
Чтобы ничего не потерять, перед выходом на сцену Василий снимает увесистую цепь и массивные перстни и сдает их Майку, человеку, ответственному за безопасность, — персонажу вполне легендарному, известному по битвам со скинхедами в рядах московской уличной группировки White Smoke. Публика продолжает требовать Басту, но не замечает, что тот уже на сцене — прокрался в темноте на место барабанщика и молотит по установке, разогреваясь перед выступлением. Концерт продолжительностью в два часа пройдет на одном дыхании и закончится исполнением на бис «Моей игры».
«18 лет этой песне — и до сих пор ничего лучше нет, чтобы заканчивать выступления», — скажет Баста вечером. Мы расположились в уфимском ресторане в компании Игоря Григоренко, капитана местного «Салавата Юлаева» и вообще колоритной фигуры. В молодости он попал в жуткую аварию: многочисленные переломы, операции, аппарат вентиляции легких. Врачи ставили вопрос, будет ли ходить, а Григоренко вернулся в спорт.
Примерно на час я погружаюсь в мир хоккея, каким его не покажут на «Матч ТВ»: конфликты, скандалы, конфузы и веселые истории про мужчин с характером, которые оставляют здоровье на льду, а еще пьют, хулиганят и идут на принцип. В Москве, Уфе и где угодно еще к Басте тянутся люди такого склада — сложные и необразцовые. Он и сам из них.
Ничем, кроме подобного рода магнетизма, не объяснить их знакомство с Трики, с которым Баста пересекся случайно, и за несколько дней, на которые звезда трип-хопа 1990-х застрял в Москве, записал совместный мини-альбом. Трики и сегодня не расстается с привычками трудного подростка из пригорода. Только этим можно объяснить тот факт, что, договорившись о выходе альбома, он то ли забыл, то ли передумал. «Ну и ладно — мы остановили работу и сказали, что материал можем отдать, — пожимает плечами Баста. — Но недавно тот приезжал уже с менеджером и вопросами, как там альбом. Сыпал идеями, бегал по студии, искал Скриптонита. По энергии Трики — это чистый Богдан Титомир».
Как Баста оказался в Москве, и что из этого вышло
Официальная легенда гласит, что это Богдан Титомир разыскал Басту в Ростове-на-Дону и перевез в Москву в клуб «Газгольдер».
«Богдан делал свой альбом, — уточняет Баста, — а Женя Антимоний (владелец клуба «Газгольдер», соучредитель одноименного творческого объединения. — Прим. ред.) давал ему деньги на это: они старые друзья. Титомир прислал Женьку диск с моими демо и сказал, что хочет купить «Ты та», «Раз и навсегда» и еще там что-то. Ну Женя послушал диск…» В результате не желавший продавать свои песни Баста оказался жителем Москвы и резидентом клуба на «Курской». Вокруг «Газгольдера» существовало арт-комьюнити. «Все делалось на деньги Жени Антимония, считай, меценатство, — еще раз уточняет Баста. — Когда художники ушли с «Газгольдера», перестали существовать как творческая величина». Так что со временем именно Баста стал флагманом творческого объединения, по факту превратившегося в рэп-лейбл — главный рэп-лейбл страны.
«У меня до сих пор рукопожатный договор с партнерами», — проговаривает Баста еще одну вещь, очень важную для понимания того, кто он и по каким правилам играет.
«Мы заплатили $15 000, чтобы наш первый клип «Осень» поставили в ротацию, — Баста открыто говорит о том, что эстрадные музыканты предпочитают замалчивать. — Я не считаю это стыдным, наоборот — логичным. Если ты уверен в своем продукте, то готов платить. Это сработало, песня потом еще год была в естественном хит-параде».
«Был ли у меня комплекс провинциала, когда я переехал в Москву? Так он и сейчас остался. Для меня это китч определеный. Мне хотелось доказать у себя дома в Ростове, что я не просто уехал в Москву пропадать. Хотелось много заработать. Хотелось как-то по-другому выглядеть. Но я сразу попал в окружение людей космически богатых или космически талантливых. Они держались со мной на равных, никто не давал понять, что я чем-то хуже. Как сейчас помню, как в 2005 году в «Газе» я впервые увидел Сорокина. Молча сидел и гипнотизировал его взглядом, пока он не спросил: «А ты чего на меня так смотришь?»
«Некоторые вещи не меняются. Недавно в Париже встретил Джона Малковича. Я к нему подхожу и спрашиваю: «Можно с вами сфотографироваться?» А он мне: «Си ю лейтер». И уходит».
Как Баста сочиняет альбомы и почему ему сложно писать о любви и родине
Мы в гостинице пьем кофе и смотрим хоккей в ожидании отъезда на очередной концерт. На экране телефона Басты сегодня появилась обложка его нового альбома. Стилистически она напоминает 1988 год и группу «Алиса». Баста нарисовал ее сегодня в мобильном приложении («Тысячи дизайнеров бились!» — наверняка преувеличивает он). Два факта, которые вам нужно знать о Василии: высокая производительность и креативный контроль. Тексты, музыка, аранжировки, клипы, обложки. Пять альбомов Басты, два Ноггано, один Нинтендо, совместные релизы с Гуфом и Смоки Мо и десятки совместных песен.
«Я действую на сто процентов интуитивно. Концепция нового альбома — это никакой концепции, — смеется Василий. — Пишется альбом, но ты не знаешь, что выйдет. Казино».
«На альбоме есть рокерская песня «Выпускной» — Капелла ее послушал и сказал, что снова почувствовал вкус портвейна во рту. Есть песня про любовь, которой семь лет. По одной песне на стихи Галича и Окуджавы». Как же трэп с автотюном? «Есть трек «Экстази» в духе диджея Mustard. Я не модник, я делаю то, что мне нравится. Но если мне понадобится, я потрачу время, но разберусь, как это делается».
У Басты получается делать неказенные и нестыдные песни о родине. Когда-то он записал рэп-кавер на «Темную ночь», который до сих пор звучит на концертах. А его песню «Россия» хоккейная сборная слушала в раздевалке на чемпионате мира 2008 года — и выиграла золото.
«Есть группа товарищей, которые пишут конъюнктурные патриотические песни. Я их расцениваю как вредителей, — кипятится Василий. — У меня текстов о родине много, но песнями из них стали только несколько — да и то я не всеми доволен. Самая хорошая на эту тему — «Солнца не видно». Многие говорили: напиши про события на Украине. Но послушайте «Солнца не видно», ничего же не изменилось!
«Мне нравится про любовь писать, — продолжает он. — Нравятся страдания, нравится инфантильное переживание в придуманных обстоятельствах. Я себе врежу, когда начинаю усложнять текст. Это самое губительное. Важнее эмоции. Любовь оправдывает и спонтанность, и глупость».
«Знаешь, почему еще сложно написать песню о любви? Потому что жена спросит: «А о ком это?» Отвечаешь: «Просто собирательный образ». И начинается оперативно-розыскная работа».
Появление песни — процесс, у которого нет логики.
«Фонари» появлялись так, — рассказывает Баста. — Я писал саундтрек на стихи Веры Полозковой для фильма Соловьева «Ке-Ды». Я придумываю фразу «фонари как звезды», она становится припевом, отправляю и думаю: «Хоть бы забраковали», потому что у меня чуйка, что это сукамазафака-шлягер. Получаю ответ: «Припев убрать» — после этого я пишу три куплета и сочиняю песню. А без этой строчки ничего бы не было«.
«Или ‚Родина‘. У меня есть старая песня с Лионом ‚Забери меня молодым‘. Я написал минус, который ему не понравился, и он лежал 7 лет. Я беру этот минус, приходит Петя Буслов: ‚Запиши аккордеон, ты же аккордеонист‘. ‚Петя, это будет ‚Любэ‘. ‚Я тебе отвечаю, две нотки‘. А он фанат гармошек, Петя. И я сажусь, старик, просто натягиваю две ноты, получается настроение!»
«Это метафизика — клянусь, я в это верю», — очень убежденно произносит Василий, поднимая палец вверх. Видимо, указывая на источник.
Как Баста адаптировался к миру интернета и соцсетей
«Если мне нравится чья-то музыка, я могу ее разместить у себя в «ВКонтакте». Пожалуйста, 3,5 млн слушателей. Вижу, что концерт у ATL — делаю репост в инстаграме. Телик? Ну, а что телик. Самую минимальную роль он играет».
Стартовав в эпоху, когда попадание на «Муз-ТВ» или MTV было суперуспехом, Баста прекрасно себя чувствует в новом мире интернета. У него очень популярные аккаунты во всех сетях и приложениях. Тем временем Баста активно осваивает новые: так, последние полгода он активно ведет эфиры в Periscope. Однако у Василия не получается спокойно относиться к токсичной среде интернета с троллингом и хейтом.
«Я читаю очень много комментов, — объясняет он. — Беспощадно расправляюсь с откровенными хамами. Даже делал несколько шоу из этого: находил, мучал, все они извинялись».
«Был случай с «Немагией» — это такие обзорщики из Кемерова. Они обзирали наш фильм и стали переходить на личности. Едем на вокзал с Майком, видим — один сидит в электричке. Я ему постучал, он меня узнал. Ну все, вытащили его в тамбур. Он: я думал, ты понимаешь, что это просто обзор. Я говорю: я не понимаю. Я отморозок и психопат. Ты говоришь, что у юмора нет границ. Давай так сделаем — какие-то люди будут постоянно подходить к тебе, щипать за лицо, за нос, хохотать и сниматься с тобой. Он говорит: это беспредел. Я говорю: ну почему беспредел? Это такой обзор».
«Я способен иронично относиться к критике к юмору, но на откровенное оскорбление я могу отвечать беспощадно. Например, известный обзор BadComedian на фильм «Газгольдер» сделан так, что не придраться. Со вкусом, с юмором, местами болезненно, но так, что невозможно спорить».
Как Баста занялся кинобизнесом, и что случилось дальше
Фильм «Газгольдер», в котором играют все музыканты «Газа», а Иосиф Кобзон произносит реплику «Алик, а что такое гидропоника?», снимался на протяжении нескольких лет и получил рейтинг 3,9 на «Кинопоиске». Василий говорит, что ожидал большей поддержки от зрителей, «потому что при всех недостатках это все равно круто — взять и самим снять кино. Фильм лежит на YouTube, у него 3 миллиона просмотров и всего 10 процентов дислайков».
«Мы вложили $2,7 млн, заработали 1,7, — продолжает он. — То есть попали на миллион. По сравнению с другими русскими фильмами мы просто выстрелили! Потому что, кроме «Елок» и другой подобной белиберды, никто не зарабатывает. Без поддержки Госкино, без телерекламы. Все было против нас: 21 апреля, за день до выхода фильма, нам говорят, что из-за ошибки в перегонке кадра фильм будет идти в полтора раза дольше. И вся речь будет медленнее. И ничего исправить уже нельзя!»
Не похоже, что скомканный дебют как-то сказался на амбициях заниматься кинопроизводством. Новый фильм уже снят — теперь это не музыкальная история, так что артисты лейбла больше не играют главные роли. «Мы не отступим, старик!» — резюмирует Баста.
Какие у Басты взаимоотношения с властями
Рэперу положено быть если не против государства, то хотя бы против абстрактной системы. А тут вдруг концерт в Государственном Кремлевском дворце, в предсердии исполнительной власти. Баста говорит, что не ощущает себя никаким партизаном в тылу врага. А Кремль — ну что Кремль? Такая же площадка, которую можно взять в аренду.
«Есть фан в том, чтобы что-то делать первым, — объясняет он. — Я первым из рэперов выступал в «Крокусе», в Зеленом театре, первым собрал «Олимпийский». Кстати, «Олимпийский» — просто отстой-площадка. Чистой воды совок: аренду получили, а больше их ничего не интересует. Вместо помощи устраивают препятствия. Но экономически очень выгодно. Я читал на The Flow интервью с LʼOne, который говорил, что заработать на «Олимпийском» нельзя — его кто-то обманывает просто».
Тема противопоставления с властью неожиданно реактуализируется в разговоре о мерчандайзе. Когда-то на «Газе» делали популярные шапки с надписью «228», отсылающей к статье Уголовного кодекса. Сейчас выпустили новый мерч — с аббревиатурой АУЕ и воровскими звездами на коленях. «Это самая крутая провокация: вещи, которые страшно носить, — считает Баста. — Ну чтобы ты понимал, мне предъявляли, я качал за звезды».
«Разные комсомольцы упрекали меня, что я пропагандирую наркотики, — продолжает он, — а замысел — протест против 228-й статьи. Потому что по ней сажают людей за хранение разовой дозы. Зато масштабные коррупционные схемы остаются безнаказанными — мадам Васильева просто вышла на свободу».
«Я знаю каких-то криминальных людей — ну, а кто их не знает? Клянусь, я не определяюсь на криминал как на путь жизни. Я в чем-то был когда-то виноват. Но я не хочу, чтобы мои дети размышляли о статьях, это же очевидно всем».
«Что делают сотрудники тюрем с заключенными? Это просто гестапо. Люди уже ограничены в правах, а их насилуют, обсыкивают, бьют током. Если ты начальник колонии, то я сразу смотрю на тебя как на садиста».
Как Баста собирается стареть
Я еду на такси в аэропорт. Пока самолет будет переносить меня в Москву, Баста с командой сядут в автобус, чтобы девять часов трястись по дороге до Ижевска. В машине тихо. Включаю телефон, чтобы переслушать запись вчерашнего разговора из гримерки.
«Только дурак не хочет оставаться на связи с молодым слушателем, — эмоционально говорит о том, как долго он еще видит себя на сцене. — Я смотрю на историю музыки; не сравниваю, а просто смотрю на жизненный путь. Джей Зи в свои годы пишет актуальные треки и дает взрослого дядьку, на которого хотят быть похожими young niggas. Хотя он уже старая телега, но умение вовремя признаться себе, что ты стал старше, очень важно. Хочется верить, что и я достойно встречу этот … [финиш]».
«Мы были зажатыми, как крестьянские дети. Новое поколение рэперов другое — эпатажное, талантливое, они могут петь, читать, танцевать, — признает Баста за разговором о том, как много подростков сейчас слушают Фараона. — Вот он, … [последний день] движется — все, пенсия!»
Немного помолчав, Василий начинает смеяться: «Но их пенсия будет еще страшнее. Мы-то колхоз: пам-пам-пам-пам-фьюить! Я в пятьдесят выйду и спою свои песни — а он что будет делать?»
Первая часть альбома «Баста 5» была опубликована на iTunes 19 апреля. Релиз второй части альбома назначен на 9 мая.
Слушать
Купить