— «Рок-группа без рок-группы» написано у тебя в «ВК». О чем идет речь?
— Я один все делаю: музыку, слова, сведение. Принято, что если рок, то это бэнд. А тут я один.
— Комфортно пока без бэнда?
— Это сложно на самом деле. С бэндом было бы намного проще, и продуктивность была бы другая. Думаю, песен бы больше выпускал.
— Опять же, группа в «ВК». Ты скинул скрин подписчицы: «Кстати, хотела спросить: кто такой Мукка, откуда он вообще вылез?» А вопрос справедливый: как бы ты на него ответил?
— Не помню, что за скрин, надо прочекать (смеется). Я из города Выкса Нижегородской области, меня Серафим зовут. В принципе, больше нечего сказать, обычный пацан, из рабочей семьи.
— Город Выкса: расскажи, что это за место, как там ты проводил время и что там делают подростки?
— У нас ничего особенного нет, это город металлургов, трубопрокатных заводов. Заведения? Кальянные, бары. Грубо говоря, глубинка.
— Когда уехал оттуда?
— Месяц назад.
— Как начал делать музыку? С чего все началось?
— Я как‑то листал ленту «ВК» и нашел какой‑то паблик про рок. Там был пост про группу My Chemical Romance. Я послушал — и меня просто прорвало. И я такой: вау, я хочу делать так же! Пока не получается делать именно так же, но было бы круто, если бы у нас популяризировался именно такой жанр. Он более рок-н-ролльный, живой, без всяких синтов, как сейчас модно.
— То есть твое главное музыкальное влияние — Джерард Уэй?
— Он очень крутой, я его обожаю.
— А на чем еще рос?
— Как у всех: «Многоточие», «Фактор 2». А, еще очень нравится Jubilee — недавно его видел на концерте «Френдзоны». Получается знакомиться с популярными людьми, и насколько бы популярными они ни были, я стараюсь держаться на равных. Я думаю, это нормально. Но там я поговорить с ним даже нормально не мог, хотя очень хотелось. Очень крутой чувак.
— Как ты придумал «Девочку с каре»?
— У меня появилась подруга — не девушка, а просто подруга, хорошо с ней общались. Она сначала была с дредами и очень выделялась среди молодежи города. Я сначала написал песню «Дреды-кеды», грубо говоря, взял ее образ. А потом она поменяла образ и стала девочкой с каре, и я такой: вау, то, что нужно!
— То есть это реальная девушка, а не собирательный образ?
— Это внешний образ, который мне нравится. Я подумал: да, именно так я хочу это рассказать. Она не мефедронщица, нормальная девчонка.
На самом деле я хотел сказать, что наркотики — это плохо. В песне говорится о девчонке-наркоманке, которая в итоге ушла в мир иной. Получилось в итоге так, что я романтизировал мефедрон, но это неправильное понимание публикой песни.
— Тебя не смущает, что публика склонна неправильно понимать посыл песни?
— На самом деле немного смущает. Я постараюсь впредь более тщательно подходить к этому вопросу. Я просто не понимаю: ну все же здесь прямее некуда!
— Ты сразу понял, что это хит?
— Вообще не ставил на это. «Амфетовитаминовая война» — песня, которую слушали мои друзья, и им зашло. Поэтому я ставил на этот трек.
— Потому что прямая бочка?
— Да, потому что прямая бочка. И я там немножко намешал гитар, правда, из‑за сведения не слышно: у меня плохое сведение, я все сам делаю. Я бы не сказал, что эта песня — дип-хаус, как по мне — это больше транс. Хотел совместить немного транса и поп-панка — получилась в итоге эта песня.
— Когда ты понял, что «Девочка с каре» взрывает?
— Я сам не знал. Мне позвонили друзья и сказали: чувак, у тебя «Девочка с каре» в топе. И я такой: не понял, в каком топе? Что такое топ? Я даже не знал, что такое «Рекомендации» в «ВК» на тот момент. Мне скинули скрин, и я подумал: почему? На самом деле я не считаю ее лучшим треком.
— А какой считаешь лучшим?
— «Не горят». Он вышел после «Девочки с каре», но пока не залит на официальные площадки. Надо как‑то провернуть это дело. Думаю, что он самый сильный.
— Почему?
— Потому что он о взаимоотношениях творцов. Меня всегда почему‑то жизнь пересекала с художницами. Я не понимаю, почему, может быть, это какой‑то закон подлости, но многие девушки, которые мне нравились, хорошо рисовали.
Эта песня — о картинах, о татуировках, о том, что мы создаем. «Твои и мои картины никогда не горят» — то, что мы создаем, никогда не горит. «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» — об этом же.
— Интересная аналогия. По поводу картин: кто занимается визуальным оформлением твоих обложек?
— Для альбома я попросил сфоткаться подругу с каре, скинул ребятам, которые снимали клип — это кенты с моего города.
— Просто со стороны кажется, что эта девушка с обложки и есть прообраз героини песни.
— Грубо говоря, нужна была девочка с каре. На самом деле я просил сфоткаться ту самую подругу, с которой взял визуал. Она откладывала, потом сказала, что не может.
Пришлось просить другую. Сказал: сделай просто на … [отвяжись]. Самое главное — фишка с повешением самой себя. Не суицид, а на грани.
— Что ты этим хотел показать?
— Это очень глупо может прозвучать, но альбом — это четыре всадника апокалипсиса. Четыре песни — четыре всадника. «Амфетовитаминовая война» — всадник-война. «От луны до неба» — всадник-чума. «Потрахаться и сдохнуть» — голод. «Девочка с каре» — всданик-смерть.
Опять же, я хотел подготовиться, сделать скиты, знаешь, красиво так все расписать, потому что в нашей рок-музыке давно не было концептуальных альбомов. Я не подготовился к этому альбому, но потом исправлю.
— Ты писал, что пиано-версию «Девочки с каре» сделал за один дубль. Как это получилось?
— Блин, это был единственный раз, когда я работал выпивший. Я всегда пишу тексты и музыку полностью трезвый, даже пиво не пью. Причем несколько дней не пью.
— Помогает концентрироваться?
— Да. Я не понимаю вообще, как люди пишут под наркотиками или еще чем‑то.
— Многие только так и умеют.
— Знаешь, я считаю, что под этим люди пишут абстракции, чтобы все думали, насколько ты глубокий человек, но мне кажется, что это не так. Это обман.
— Почему?
— Потому что наркотики — обман, камон. Они обманывают твой организм. Если это обман, то и музыка под этим тоже обман. Но, может, я неправ, и каждому свое. Но я люблю все делать трезвым.
— Насколько твой досуг похож на то, что делает герой клипа?
— Я очень часто бухаю. Ну очень часто. Слишком часто. Сейчас, правда, стараюсь не бухать: это косяк.
— Насколько это мешает творческому процессу (или помогает)?
— Как я уже сказал, для того чтобы что‑то делать, я не пью. Но вообще до переезда в Питер я много бухал: не знаю зачем, для чего. Сейчас я вышел из этой темы: только на выходных, потому что я музыкой занимаюсь очень много.
— То есть ты решил максимально серьезно к этому вопросу подойти?
— Да. Хочется сделать что‑то максимально серьезное.
— О концертах. Я не просто так привязался к фразе «рок-группа без рок-группы»: планируешь ли ты выступать с живым бэндом и набирать постоянный концертный состав?
— Я сейчас не настолько востребованный артист, поэтому в провинции я буду исполнять под инструменталы. А в Москве и Питере буду выступать с бэндом: это мои кореша, группа «Под одним небом» называется, кстати. Мы с ними списались и договорились. Ребята крутые, они могут.
— Еще о концертах. Возвращаясь к тому, что твои строчки могут неправильно понимать: про тебя истерично писал один крупный телеграм-канал, требуя запретить твои концерты.
— Я был в шоке, на самом деле (смеется). Я поугорал с этого. На самом деле доля правды в его словах есть, потому что не все понимают то, что я хочу донести.
По поводу «Амфетовитаминовой войны»: я много раз своим слушателям говорил, что амфетовитамин — это не наркотик. Это наркотик в моей вселенной, которую я придумал. Это любовь. Песня как раз об этом говорит.
Я думаю, это прикольно: ты такой раз и придумал свою вселенную, свой наркотик. Амфетовитамин — это любовь. Мы любим, от этого отталкиваемся, и это нами движет.
Это нормально. Мы все разные. Тот критик — у него своя правда, он хочет, и он говорит. Он для того и есть, чтобы поджечь интерес к себе этим вызовом. Есть определенный ряд людей, которым нужно воевать. Они воюют, воюют, воюют — им постоянно нужно воевать. А нам не нужно: мы делаем музыку, чтобы людям нравилось, чтобы они приходили, танцевали, тусили.
— Исходя из ситуаций с Хаски и Ic3peak, понимаешь, какие проблемы у тебя могут быть с лайвами?
— С плейлистом проблем не будет. А что до исполнения — если будет нужно, заменим слова просто. Я в этом не вижу ничего плохого и не буду считать, что я прогнулся или что‑то в таком духе. Если придется пойти на какие‑то уступки, чтобы спеть песни для своих фанов, то я пойду на них. Я очень люблю своих фанатов.
— Это, кстати, заметно. Ты часто отвечаешь фанам в паблике, публикуешь их каверы.
— В этом у меня есть референс: Джаред Лето. У него самый тесный контакт с фанатами. Может быть, ты видел его выступления: там его же охрана не пускает к фанатам. Он рвется к ним — и его не пускают. Хочется так же (смеется). Может быть, у меня не получится так же, но я буду стараться.
— О фанатах. Какие самые дикие выходки были от них?
— Я с ними общаюсь в личных сообщениях, и они реально нормальные и адекватные. Есть мимо проходящие, которые пишут всякую хрень в ЛС и директ. Просто «добавь» без привета — конечно же, я таких не добавляю. Это принципиально, потому что ну ты даже не поздоровался, камон. Если поздороваешься, отвечу, добавлю. Я стараюсь общаться.
Но выходок не было ни разу — ни в сети, ни на улице. Если кто‑то срется в паблике, я сразу же советую переходить в ЛС.
Кстати, когда появилась вся эта тема, мы загрузили песни на площадки через дистрибьютора, мне сказали: надо удалить из паблика все посты, где ты ругаешься матом, и впредь не ругаться. И я такой думаю: почему? Я не могу в своем же паблике кого‑то … [к черту] послать?
Теперь я не ругаюсь матом в своем паблике. Тогда это было важно: мы получили «Прометея», и он очень много дал. Вообще, таргет — сам понимаешь, это нужно.
— По поводу таргета. Мне очень интересен механизм: как песня стала хитом? Чего было больше — таргетинга или сарафанного радио?
— Это нечто. Я не знаю, как это объяснить. Вообще, на самом деле я знаю, как все это произошло, но я не буду делиться этим секретом, потому что это очень крутая тема, которой нет в России. Но я ничего толком не делал. Мы потратили 1000 рублей, чтобы залить песню на площадки.
— Успех «Девочки с каре» стоил тысячу рублей?
— Да. Может, даже меньше. Кстати, забавно: есть такой паблик в «ВК», Pop Punk Community. Когда я только начинал год назад, я кинул админу четыре или пять своих песен, и мое сообщение он даже не прочитал. Сейчас админ этого паблика сделал на меня кавер.
В августе того же года я наткнулся на паблик «Телочки с каре на каждый день». Я им пишу: ребята, у меня выйдет скоро песня с тематикой вашего паблика, опубликуете? Они отвечают: триста рублей. И я: не, спасибо.
У меня был принцип: не вкидывать за рекламу в пабликах. Разумным решением было загрузить на площадки. Это реально разумное вложение. А вкинуть три сотки за рекламу — для меня это было стремно.
Были моменты, когда я говорил кентам: … [черт], давайте купим рекламу на «Рифмах и панчах». А они: ну ты же сам говорил, что не будешь покупать рекламу.
— И в итоге не купил?
— Не-а.
— И не жалеешь?
— Ну как видишь (смеется). Нигде не покупал рекламу. Сейчас, кстати, мне много ребята присылают свои песни, просят оценить. Я им отвечаю, что послушаю, но не буду ничего оценивать, потому что считаю, что это неправильно. Я ни разу никому не кидал в ЛС «на зацен», кроме того самого Pop Punk Community. Я могу дословно сообщение показать: «Если зайдет, выложите». Мне неважно было, зайдет им реально или нет.
И вообще: ты делаешь? Делай. Тебе нравится это делать? Делай. … [Похрен] на всех.
— Насколько изменилась твоя жизнь после успеха?
— Вообще не изменилась. Ну переехал в Питер, знакомлюсь с музыкантами — это для меня самый большой плюс. Я, кстати, очень поменял взгляды на музыкантов: если раньше мог сказать, что это говно, а то не говно, то сейчас я так сказать уже не могу. Музыка в любом случае творчество, и это круто.
— Русская поп-музыка вообще на тебя сильно повлияла?
— Что‑то я у кого‑то … [стыбзил]. Вернее, не … [стыбзил], а, как сказал Дима Бамберг про Фараона… адаптировал!
Вообще, Дима Бамберг [Shokk] очень мудрый чувак в плане музыки. Я читаю его интервью, он очень интересно говорит. Так же, кстати, как и Оксимирон. Они очень интересно говорят, развивают свою мысль.
— Не могу не задать спекулятивный вопрос: Дима Бамберг или Оксимирон?
По-своему они оба крутые. Но, наверное, Shokk. Мне ближе то, что он делает. Он очень много экспериментирует со звучанием своих песен, это очень круто.
Но я думаю, что выбирать между ними из‑за того, что они когда‑то находились в одном, как это сейчас модно говорить, скваде, — все-таки неправильно. Они оба круты. Кстати, где‑то я читал, что именно по словарному запасу Шокк был первым в русском рэпе — году в 2013.
— Кто тебе импонирует из рэп-артистов нынешнего поколения?
— Я не слушаю рэп. Слушаю My Chemical Romance, 30 Seconds to Mars — то, к чему стремлюсь. В плане не скопировать. Мне кажется, я делаю отличающуюся музыку от местного поп-панка: «Пошлая Молли», «Мятная фанта» и так далее. Это реально другое, и это слышно. Я стараюсь экспериментировать со звуком и инструменталами.
— Что в таком случае не так с группой «Пошлая Молли»?
— Они крутые, камон.
— А сравнения с ними не обижают?
— Меня очень редко сравнивают с «Пошлой Молли» на самом деле. Кроме тех, кто не слышит различий. Потому что сравнивать меня с «Пошлой Молли» — это как сравнивать Sum 41 и My Chemical Romance.
— Каково чувствовать себя наверху топов?
Мне вообще … [все равно] на самом деле. Я не хожу типа смотрите, я «Девочку с каре» написал. Только к девушкам, когда выпью (смеется). Вообще, стараюсь все-таки так не делать, потому что это стремно.
— На мотив «Девочки с каре» удивительно гладко ложится «18 мне уже». А вдруг так было задумано?
— Ну нет, там аккорды разные. Ритмика? Совпадение! Вообще, я альбом писал без референсов. Я просто катался в тачке — и этого сейчас очень мне не хватает. Я на работу ездил 120 километров каждые два дня, и эти полтора часа просто пел в машине. Так я и придумал альбом.
— Весь альбом — в дороге?
— Кроме одного трека. «Амфетовитаминовая война» была придумана с похмелья. Кстати, это самый быстро придуманный трек.
— Насколько сложно придумывать треки сейчас, когда ты не катаешь 120 км каждый день?
— Очень сложно. … [Ужас] вообще. Застопорилась эта тема. Вроде бы попал в зону комфорта, стрельнула песня, но я люблю всегда прыгать выше. И у меня сейчас это не получается.
— Не боишься не прыгнуть выше?
— Боюсь. Потому что я должен прыгнуть выше головы, для меня это важно, я люблю это делать.
— Об известности: какие самые дикие предложения тебе поступали?
— Девчонка тут просто написала: «Го … [потрахаемся]». Так и написала, без «привет». Все остальное считаю адекватным — клипы предлагают снимать, например. Интересные ребята, но я все-таки стараюсь своих продвигать. Пусть они делают … [плохо]. Я тоже делаю … [плохо].
— Почему ты считаешь, что делаешь … [плохо]?
— Можно лучше делать. Но я учусь, понимаешь. Я считаю, что будущее за музыкантами, которые делают все: музыку, слова, спеть, записать, выложить. Например, за Скриптонитом. Почему он крутой? Он сам все может делать.Будущее не за теми, кто покупает биты и у кого сладкий голос. Дело ведь не в голосе.
— А в личности, что стоит за ним?
— Это ведь баттл против Джонибоя! Кстати, сейчас расскажу факт: в 2011 году я делал ему ремикс. Вообще, я всегда хотел делать музыку. И делаю музыку. А получилась вот «Девочка с каре». Честно говоря, она меня уже … [подутомила]. Она реально мне не нравится так, как, например, «Не горят».
— Не стремно остаться автором одного хита?
— Очень стремно. Но я думаю, если у меня есть фаны, то мы будем с ними дальше, они будут приходить и приходить. Дело не в хите, а в том, какую музыку делаешь.
Это очень угнетает. Но если отбросить эту … [ерунду], то, камон, у тебя есть фаны, есть песни, ты делаешь и не меняешься. А то что есть хит… Ну можно вообще не иметь хитов и так же давать концерты. Кого ты знаешь из музыкантов, кто вообще в топах не бывает? Даже «Пошлая Молли», если залетает в топы, то залетает не очень высоко, но у них 600 тысяч в группе. «Девочка с каре» — круто, но надо делать лучше.
— Есть мысли о том, как делать лучше и что делать?
— Ездить в машине! (Смеется.)
