«У меня дыра в груди»: москвичи прощаются с «Пропагандой» и «Люди как люди»

Кирилл Салдадзе и Александр Овсянников открыли «Пропаганду» в Златоустинском Большом переулке в 1997 году, она проработала 27 лет — это один из старейших клубов Москвы. В разные годы там выступали Деррик Мэй, Франсуа Кеворкян, Джо Клосселл, Кэсси, Шед, Марсель Деттман и Абдулла Рашим. В клубе проходили вечеринки Нины Кравиц Voices, вторники американского хауса, «Четверги Санчеса» DJ Санчеса и технопятницы Warehouse Сергея Тимошова. «Пропаганду» называют легендарным местом — она ровесница клубной культуры в столице и место, которое прочно объединяло людей.

«Прежде всего, «Пропаганда» — это музыка. Мы показывали свое видение электроники, это было важно. У каждой вечеринки было свое лицо, своя концепция, свое звучание, по этому принципу люди и собирались. Музыка была основным скелетом клуба — она строилась на резидентах и приглашенных иностранных гостях.

И люди приходили, слушали, радовались. Во многом это все удалось именно благодаря заряду тех, кто здесь работал.

Я попал в клуб в 2008 году почти случайно: сыграл несколько сетов, после которых мне предложили резидентство, — так началась моя история с этим местом. Сильнее всего в памяти отложились празднования дней рождения «Пропаганды»: 15 лет клубу, потом 20. Это определенные вехи, и мы приглашали специальных гостей, по-особенному украшали зал. Это работа, за которую не стыдно, только радостно.

На смену гостям, которые уходили в силу разных жизненных обстоятельств, приходили новые — этот цикл повторялся из раза в раз. Частая история, когда люди встречали в «Пропаганде» свою любовь, — я не исключение: мы там познакомились с моей женой, которая в то время работала барменом. Один парень, который ходил ко мне на вечеринки, делился, что его привели в клуб родители, потому что они сами там познакомились».

«С „Пропагандой“ связано сразу несколько эпох моей жизни. Кажется, активная жизнь ночной Москвы только начиналась, когда я с мамой и ее подругами попала сюда. Даже тогда, еще подростком, я любила бывать здесь: нравились именно эти люди, именно это место и вся эта атмосфера музыки и танцующих людей, которые сливались в нечто единое.

Потом, в студенчестве, мы с друзьями были частыми гостями „Пропаганды“. Заходили небольшими группами, чтобы пропустил фейсконтроль. Стояли в очереди с тревогой, которая буквально физически ощущалась в животе, но пытались сойти за своих. Всегда хотелось попасть всей тусовкой, но порой нас было слишком много. А как только переступаешь порог, понимаешь — ночь твоя!

Однажды в день моего рождения все шло как‑то не по плану. А в такие моменты важно оказаться в правильном месте в правильное время. Поэтому мы с подругой поехали в „Пропаганду“. В тот день там был мой прекрасный будущий муж! Если бы не магическая притягивающая атмосфера этого места, все могло бы сложиться совсем иначе. И вот спустя много лет (так много, что не хочется верить) мы уже с дочерью ходим в „Пропаганду“ обедать. Разве может быть что‑то вкуснее их „Цезаря“? Конечно нет! Потому что в этом салате больше половины жизненных воспоминаний. От новости о закрытии сжимается сердце — не верится, что этого всего больше не будет».

«Все началось 27 лет назад. В самом центре столицы появился клуб, которому было суждено стать легендарным. Сюда приезжали артисты мирового уровня. Здесь начинала свою карьеру Нины Кравиц, на этой сцене играли Бен Клок, Марсель Деттман, Conforce, Kr!z, Абдулла Рашим и многие другие масштабные звезды.

Когда я впервые пришла в „Пропаганду“, и подумать не могла, что однажды буду стоять за пультом, за которым играли одни из самых талантливых музыкантов нашего времени. Но произошло именно так. И это были невероятные ощущения!

„Пропаганда“ заряжена очень мощной энергетикой/ Ни для кого не секрет, что было вложено очень много сил, чтобы клуб просуществовал так много лет».

«„Пропаганда“ для меня — это музыка, люди, первая большая влюбленность, слезы, эйфория, сплетни, второй этаж, балкон — праздник для интроверта, место у правой колонки в углу, бармен Максим, вечный Паша — такой родной, как старший брат, лучший „Цезарь“ и вкусные бизнес-ланчи, бетонки, на которых обсуждалось все на свете, вечно потерянные номерки, один и тот же таксист, который стоит у входа и знает всех. Моя мама, которая после отмечания моего дня рождения осталась на всю ночь танцевать. Примета, что если появлялись лошади в пять утра на Большом Златоустинском, то пора домой. Первые уроки диджеинга, пробы и любовь к этому занятию. Первый Outline в 2015 году.

Здесь встретились мои друзья, которые поженились и счастливы уже больше десяти лет. Лучшие диджеи и музыканты: Дон Уильямс, Zadig, Крис Либинг, Хелена Хауфф, Kr!z, Tadeo, Invite, Ctrls, Blue Hour, Slam, Райан Эллиотт — всех не перечислить.

Последний раз я была в „Пропаганде“ в декабре 2023-го, спустя год отсутствия, — так было спокойно и приятно увидеть все знакомое и родное. Можно было дальше отправляться в свою жизнь и знать, что, когда снова окажешься в Москве, сможешь заглянуть в свою любимую гавань, что она на месте».

«В „Пропку“ я активно ходил в конце 1990-х — начале 2000-х, проектом тогда занимались казавшиеся мне мегакрутыми знакомые моих друзей. Была даже возможность поработать там, но что‑то не срослось. Клуб по тем временам казался уникальным: мы, выросшие в Советском Союзе, особо такого не виделиˆ были кабаки, ДК, тусы в подъездах с расстеленными на лестничных площадках газетами. Сейчас это забавно звучит, но именно там я впервые попробовал салат „Цезарь“, и потом еще долгое время именно это блюдо было визитной карточкой заведения.

Администрация клуба располагалась там, где сейчас балкон на втором уровне, это место было огорожено огромным тонированным стеклом, через которое был виден танцпол. С администратором Аней до сих пор очень дружны, ее муж Женя, работавший барменом в „Пропаганде“, — мой одноклассник и друг. Сейчас ребята занимаются своим бизнесом, годы в клубе вспоминают с теплотой. Благодаря им у меня были какие‑то нереальные скидки в „Пропке“, и, разумеется, я водил туда девушек.

Хорошо помню бармена Сергея по кличке Индеец, в мирской своей жизни он снимался в клипах. В нулевых и даже в десятых от разных людей слышал предположения, что в „Пропаганде“ что‑то добавляют в коктейли, чтобы клиенты возвращались, но я в эту ерунду не верю: возвращались туда за вайбом и впечатлениями».

Кафе «Люди как люди» в Солянском тупике открыли основатели «Пропаганды». Это произошло в 2002 году, и с тех пор там практически ничего не менялось — включая интерьер с мозаикой на полу. Заведение любили и за эту стабильность, и за вкусные пироги с сэндвичами.

«В конце 2010-х я делала один из первых арт-маркетов в Москве, он назывался Stranger than Paradise, в честь фильма Джима Джармуша. Маркет начинался в ДК «Оригинал», культовом месте на Хохловском переулке. Он проходил раз в месяц, еще какое‑то время занимала подготовка. И когда я оказывалась на Китай-городе, всегда заходила в «Люди как люди», чтобы есть их чудесные пироги. Я заказывала киш за барной стойкой, а потом в этом маленьком пространстве (что придавало ему еще больший уют) нужно было найти себе место — как правило, за одним столиком с другими людьми, которые что‑то увлеченно делали в ноутбуках. Слово «хипстеры» появилось гораздо позже, раньше их просто называли творческими людьми.

Там была удивительная мозаика на полу — я, кстати, была уверена, что она осталась с очень давних времен, и только сейчас в связи с закрытием кафе вдруг узнала, что ее сделали хозяева. Она потрясающе вписалась в атмосферу!

Вкусовые ощущения — сильные якоря, и кусок этого пирога отправил меня в чудесное, мирное, уютное прошлое, где можно было заниматься артом, не бояться завтрашнего дня и просто наслаждаться жизнью.

Сейчас я выстраиваю новую для себя реальность, но мне казалось, что то, из чего мы выросли, останется на своих местах. В итоге ДК «Оригинал» уже несколько лет печально знаменит: защитники старой Москвы героически, ярко и безуспешно борются с застройщиками, которые хотят все снести и построить там очередной бизнес-центр. А теперь еще и закрываются «Люди как люди»».

«„Люди как люди“ закрываются. Кроме того что они (по моим ощущениям) были всегда и должны быть всегда, с этим местом связаны, кажется, все периоды меня года так с 2015-го. Я ходила туда с Мариночкой (писательницей Мариной Козинаки. — Прим. ред.), когда она писала „Нашу рыбку“, я сама писала там „Выйди из шкафа“ и „Двести третий день зимы“, я водила туда любимых пить чай и есть пироги за разговорами, а весь последний год я заходила в „ЛКЛ“ выдохнуть и вдохнуть между личной и групповой терапиями. Казалось, что все летит ******* [в тартарары], а их пирог со шпинатом и брынзой — нет, и за это можно держаться. Никакого больше пирога. Вот же ж».

«Я пришла в „Люди как люди“ в первый раз в 14 лет. Я тогда покупала каждый номер „Афиши“ — там же увидела статью про это кафе и решила поехать. Тогда там еще можно было курить, я сидела с кофе и сэндвичем, счастливый модный подросток. Для „Пропки“ и „Солянки“ я была еще маленькой, туда меня не пускали даже с поддельной копией паспорта, но в „Люди как люди“ мне можно было всегда. Они для меня стали культовой точкой, закрытым от всех местом, сердцем Китай-города, куда я приходила одна в будни или с самыми близкими людьми перед тусовками (и просила никому не рассказывать про это место), там я была взрослой. Я взрослела, жизнь шла, и „Люди как люди“ всегда были ее частью: когда было плохо или хорошо, когда я уставала, когда пряталась от дождя или снега. Это кафе было единственным местом, которое действительно давало мне силы и где я понимала течение своей жизни. Последний раз я была там, когда мне было 26 лет, — не зная, что потом все изменится. Два года назад я эмигрировала, сейчас мне 28. Я очень часто вспоминала это место, и оно было почти единственным, по чему я скучала. Я грустила и боялась, что его история когда‑то закончится, потому что чувствовала, как сейчас все меняется. И вот настал этот день».