«Это уже дело принципа»: конспект круглого стола, посвященного «битве» за пинсу в России

Конфликт между итальянским шеф-поваром Валентино Бонтемпи и рестораторами, использующими в меню и брендинге слова «пинса» и «пинца», длится не первый год и уже давно вышел за пределы Москвы. В предыдущем материале мы подробно изложили ход событий, однако история не заканчивается: столичные и региональные рестораны продолжают получать письма от представителей Бонтемпи, обязующие выплатить компенсацию и изменить брендинг. Также продолжается суд с пиццерией Maestrello: в своем последнем иске Бонтемпи потребовал у заведения выплату в размере 40 миллионов рублей.

Федерация рестораторов и отельеров России, членами которой являются обе стороны, инициировала круглый стол, посвященный проблеме недобросовестной конкуренции в ресторанной индустрии. Участниками дискуссии стали рестораторы, эксперты по патентному праву и юристы, а главным кейсом — спор о правомерности регистрации товарных знаков со словами «пинса» (pinsa) и «пинца» (pinza) и возможности их повсеместного использования. По мнению ФРиО, конфликт может быть разрешен «мирно» посредством открытого диалога, вне судебных разбирательств. Важно отметить, что представители Бонтемпи подтвердили свое присутствие на мероприятии, однако в последний момент отказались от участия. Похоже, «мирно» не получится…

Все, что касается украденных ресторанных концепций, блюд из меню, названий — это вопрос не только сегодняшнего дня, он возникает время от времени. Проблема эта очень серьезная, и если ресторанное сообщество не будет встречаться и обсуждать ее, не будет стремиться вести свой бизнес честно, то ничего изменить нам не удастся. К сожалению, в последние годы ситуация лучше не стала.

Сегодня камнем преткновения стала пинса и спор, разгоревшийся между Валентино Бонтемпи и другими рестораторами, в первую очередь, с представителями пиццерии Maestrello. Это проблема, которую, я считаю, ресторанное сообщество должно решать самостоятельно, не прибегая к судебным разбирательствам. Для этого мы здесь. Ведь меньше всего хотелось бы тратить деньги на услуги юристов, вместо того чтобы тратить их на открытие отличных ресторанов.

Мне кажется, уже многие знают историю про пинсу, которая превратилась в первую очередь в противостояние Валентино Бонтемпи и пиццерии Maestrello. Судебный процесс длится уже второй год.

Когда мы открывали Maestrello, то знали, что в Москве существует ресторатор Валентино Бонтемпи, который в своем ресторане готовит пинсу. Но мы из Италии — я, Джулия Маэстрелло (совладелица пиццерии Maestrello. — Прим. ред.), Маттео Кастанья (шеф-повар пиццерии Maestrello. — Прим. ред.) — все мы прекрасно знали о пинсе как о итальянском блюде со своей рецептурой и историей возникновения, к которой Валентино не имеет никакого отношения. Мы открыли пиццерию не потому, что хотели копировать Валентино, а потому, что хотели готовить тот продукт, который сами любим. Даже наша концепция пинсы как фастфуда, которую можно быстро купить и съесть, совершенно не пересекается с полноценной итальянской тратторией Бонтемпи.

Через месяц после открытия мы получили претензию от Бонтемпи с просьбой убрать название «пинса» не только с фасада и из брендинга, но из меню вообще, а также выплатить ему два миллиона рублей. Мы были в полном недоумении, ведь это общеизвестное блюдо, которое невозможно зарегистрировать — как борщ или спагетти. К тому же мы делали свой собственный бизнес не для того, чтобы нас вынудили покупать франшизу. Поэтому мы решили бороться. В Палате по патентным спорам нам удалось оспорить 5 товарных знаков Валентино, они были лишены правовой охраны. Решение Роспатента было подкреплено сведениями из открытых источников, словарей и книг, из которых было очевидно, что пинса — это вид блюда, а его название общедоступно. Однако затем суд по интеллектуальным правам отменил решение Роспатента. На сегодняшний день с нашего расчетного счета списано больше двух миллионов в пользу Валентино, который просит выплатить ему еще 40 млн рублей со второй пиццерии Maestrello, которая находится на Даниловском рынке. Мы передали дело в Верховный суд. К тому же сейчас вскрылись новые обстоятельства: нам удалось выяснить, что один из юристов, представляющих Валентино в суде, в это же самое время является сотрудником Роспатента. И это переводит дело уже в совсем другую плоскость.

Хочу отметить, что мы вели переговоры с Валентино Бонтемпи: до сегодняшнего дня его представители подтверждали свое участие в круглом столе. Но утром они прислали письмо, в котором заявили, что «считают недопустимым публичное обсуждение данного вопроса в связи с тем, что правомерность предоставления правовой охраны товарным знакам была установлена вступившими в законную силу судебными актами суда по интеллектуальным правам». В процессе переговоров с представителями Валентино мы не раз подчеркивали, что Федерация рестораторов и отельеров не является судом и цель дискуссии состоит не в вынесение оценочных суждений, но в решении вопроса, как дальше строить бизнес тем рестораторам, которые хотят готовить римскую пинсу.

Когда мы говорим о патенте в России и в мире вообще, то прежде всего речь идет об изобретениях, то есть каких‑то технических решениях, имеющих отношение к продуктам, способам изготовления и так далее. Если обратиться к патенту в ресторанном бизнесе, то это обычно касается рецептур — например, можно запатентовать создание особого способа приготовления вяленой рыбы. Но в данном деле, как я понимаю, проблема состоит не в выяснении первенства создания рецептуры блюда, которое к тому же известно с давних времен. Проблема касается в первую очередь товарного знака.

Товарный знак как способ охраны — это средство индивидуализации товара, которое позволяет отличить свой товар от товаров других производителей. И здесь действует общий принцип: кто первый зарегистрировал, за тем и слово. Но существует множество возможных оснований для оспаривания таких обозначений. И релевантное к данному спору основание — использование в качестве наименования общеупотребимого слова. Главное — иметь экспертное доказательство, что оно является таковым.

Есть еще один важный момент: можно ли считать происходящее актом недобросовестной конкуренции. В России есть закон «О защите конкуренции», согласно которому актом недобросовестной конкуренции признается приобретение исключительных прав, когда заявитель знал о том, что это обозначение уже используется на рынке. Речь идет, прежде всего, о российском рынке, потому что этот закон носит территориальный характер. Но Парижская конвенция расширяет территорию использования и говорит о странах Парижского союза — это всемирная организация интеллектуальной собственности. Поэтому факт использования в мире, например, в Италии обозначения «пинса» может быть и должен быть учтен патентным ведомством. Поскольку речь идет об общеупотребимых словах, то это может быть признано актом недобросовестной конкуренции. В данном случае, это выглядит, как спор конкретного правообладателя и ряда ресторанов, которым не выгодна эта регистрация. Но давайте будем адекватными и честными: если есть общеупотребимые слова, то они должны оставаться таковыми.

Если Суд посчитал, что наименование «pinza» зарегистрировано в качестве товарного знака правомерно, так как не является характеризующим товары, в том числе указывающим на их вид, это означает, что в России потребители не знают этого слова в значении соответствующего блюда. Но это не значит, что через какое‑то время такой подход не может быть пересмотрен. Наше законодательство, например, предусматривает досрочное прекращение правовой охраны товарного знака в случае его превращения в обозначение, вошедшее во всеобщее употребление как обозначение товаров определенного вида.

Мы открыли заведение «Быков бар» в Калининграде, в котором начали готовить пинсу, но спустя три месяца получили письмо от Бонтемпи, как и множество других ресторанов по всей России. Нам пришлось заменить наименование во всех источниках на «маленькую римскую пиццу». В письме было два пункта: во-первых, мы должны были отовсюду убрать слово «пинса», а во-вторых, связаться с Бонтемпи для определения суммы компенсации. В связи с этим хочется спросить: какую цель преследует Валентино, в чем заключается его бизнес — в том, чтобы готовить «придуманное им» блюдо, или же в том, чтобы зарабатывать деньги путем судебных разбирательств с ресторанами?

Я слежу за сложившимся конфликтом с самого начала. А вообще может ли Валентино подать в суд на каждого, кто использует это слово? У меня вот в статьях регулярно проскальзывает. На мой взгляд, честно, правильно и адекватно использовать слово «пинса» так, как оно используется в мире. Как человек, пишущий о еде и много путешествующий, я не представляю, как я могу быть ограничена в этой возможности. Ведь если нет слова, то нет и явления, а если нет явления, то нет и слова. Если пинса продолжит набирать популярность, ее будут хотеть готовить рестораторы, а люди будут хотеть ее есть, то, может быть, мы как журналисты придумаем какое‑то другое слово для этого блюда. Но это дико, конечно, странно.

Фабио: Мы могли бы назвать наш продукт «маленькая римская пицца» или придумать что‑то другое, если бы с нас не пытались взыскать 40 млн рублей. Ситуация вышла за приемлемые границы, поэтому это уже дело принципа.

Спустя несколько часов после завершения круглого стола состоялось слушание иска к заведению Maestrello на Даниловском рынке. Прямо перед заседанием юристы Валентино Бонтемпи передали документ об уменьшении суммы иска с первоначальных 40 миллионов до 4 миллионов рублей. Суд полностью удовлетворил его. Юристы Maestrello готовят аппеляцию. История продолжается…