Маша образца 2008–2009 годов любила ставить многоточие — а сейчас я просто ненавижу многоточие, — обожала цитаты — не знаю, где я их находила — и всеми силами старалась выглядеть загадочно в свои шестнадцать. Скорее всего, я тогда была влюблена в одноклассника, но все было «сложно». Обидно сейчас видеть посты в стиле «такие дни наполняют мою жизнь смыслом» и не знать, что такого хорошего произошло тогда! А из комментариев друзей смешнее всего сейчас выглядит реакция сестры на каждую мою новую аву. Все фотографии сопровождаются ее фразой «что за херню ты снова поставила?». Вообще кажется, что раньше мы все как-то больше участвовали в социальной жизни других. Вся моя стена 2008–2009 годов исписана постами в стиле «почему грустишь», «клевая ава», «почему не перезвонила», «чем занимаешься» и так далее. Думаю, своих сообщений я тоже для друзей не жалела.
В 2008 году я пытался быть скрытым эмобоем, а мои статусы в «ВКонтакте» состояли из какого-то набора слов, цитат песен российских альтернативных групп и как бы забавных фразочек, которыми мы общались с друзьями. Самое смешное, что в процитированных строчках российских групп (специально не напишу, у каких именно) при желании можно увидеть пропаганду наркотиков. Также было несколько записей, в которых 18-летний Николай удивлялся сложности женского характера — теперь они кажутся мне сексистскими. А еще есть ощущение, что мои статусы читаются как какие-то кривые болгарские мемы: вроде кто-то хотел пошутить, но никто не понял, о чем.
В отличие от Коли, я в 2008-м была не скрытым, а вполне открытым эмо. Стена в «ВКонтакте» пестрела черно-розовыми рисунками-открытками от друзей, а я регулярно делилась глубокомысленными цитатами из любимых песен, нарушая все авторские права и даже не указывая, откуда их заимствую.
Правда, ни о чем из этого вы не узнаете, вбив в поиск «ВКонтакте» мое имя и фамилию, — на прошлой неделе я удалила свой профиль. Чистить стену от сомнительных с точки зрения законодательства РФ мемчиков и посланий друзей из 2009 года, включающих в себя упоминания запрещенных веществ, показалось мне бессмысленным. Сегодня тебя привлекут за мемы с молитвенно сложенными руками, а завтра вне закона окажется моя публичная переписка с первым парнем. Почищу историю переписки в Telegram на всякий случай.
Сейчас уже и не вспомнить, в каком году в нашей семье появился интернет, а вместе с ним и «ВКонтакте», зато я точно помню, что знакомство с соцсетью Дурова случилось после одного из многочисленных вояжей в пионерский лагерь. Тогда у подростков было всего два мессенджера: ICQ — а также его многочисленные вариации — и «ВКонтач».
В первом я завел себе виртуальную подружку, с которой мы периодически созванивались и обменивались неловкими и незрелыми наблюдениями о жизни. Во втором было решено смотреть футбольную рекламу (отмотайте в подвал страницы, если вам любопытно) и отправлять своим друзьям и едва знакомым на стенку — которую так и не вернули — граффити с приветами. Один раз в ночи мы даже спланировали с пацанами настоящую кибератаку и начеркали всяких гадостей однокласснику, за что он на нас всех предсказуемо затаил большую обиду.
В 2011-м я почистил все следы детства, начал подражать Роману Волобуеву, слушать русский андерграунд, репостить «Гражданина поэта» и рубиться в Counter-Strike. И если за мои нелепые рецензии я не переживаю, то резкие рэп-речитативы, колкие панчлайны Ефремова и Быкова и пиксельная кровь в текущей правовой парадигме вполне тянут на срок.
В 2008 году я жила в Красноярске, это сибирские публикации. В то время я еще не была активным блогером, потому что, как сейчас понимаю, хотела выглядеть умной и загадочной. Я визуал — и поэтому в 2010 году начала постить картинки, в основном из мира моды, с красивыми девушками в красивых платьях, или фото Девендры Банхарта, в которого была во всех смыслах влюблена в то время. Всерьез что-то писать в социальных сетях стала уже в Москве и уже в Facebook, насмотревшись на свою новую подругу Алену Ермакову из Stay Hungry, тогда работавшую помощницей шеф-повара Айзека Корреа.
Когда мне было 15 лет, я точно знала, как пишется слово «банан», но хотела казаться не такой, как все. В то время все минводские модники уже перешли из ICQ в «ВКонтакте», где тут же начали щеголять остроумными статусами.
К 16 годам я немного прокачалась в искусстве каламбура и полюбила игру слов.
Хотя иногда я начинала что-то подозревать.
Тогда же я решила стать журналистом и сообщила об этом миру в затейливой форме: фраза «жру на листике» созвучна «на журналистике»!
И, кажется, решила стать редактором раздела «Отношения».
В 17 лет я поступила на журфак МГУ и уехала в Москву. (Лебедева — моя девичья фамилия.) Там я окончательно поняла две главные вещи.
Перед моим отъездом в университет мама завела собственную страницу в «ВКонтакте», чтобы мы могли быть ближе. С мамой у нас всегда были прекрасные отношения, но к такому уровню близости я не была готова. К счастью, тогда я была Дашкой Доминашкой (от слова «домино», почему — не скажу), поэтому смогла выиграть немного времени, пока мама пыталась меня найти и зафрендить. Я успела удалить все, что могло расстроить или обескуражить родителей: песни о наркотиках и цитаты из них («Что я знал о джанке?!»), шутки про разные национальности — сейчас мне за это стыдно, но я жила на Кавказе! — суицидальные фразочки — как вы помните, редактором раздела «Отношения» я решила стать очень давно — и мемы про религию. Возможно, мама спасла меня от преследования и суда. Мама, привет! Знай, что ты работаешь эффективнее спецслужб!
Мои посты из 2008 года я когда-то благоразумно почистил. Что там было — даже я теперь не вспомню. Остался лишь один — с цитатой в переводе с литовского из песни Алины Орловой, которую тогда как раз слушали все. Кажется, он вполне безобиден — до тех пор, пока у нас окончательно не запретят пацифизм и булочки.
Дальнейшие годы тоже подчищены, но не так тщательно — товарищу майору найдется, чем поживиться. Вот, например, разжигание ненависти по отношению к социальной группе «пиарщики». Я как раз учился на пятом курсе соответствующего факультета. Не помню, что могло вызвать у меня такую яркую реакцию, но в пиарщики я так и не пошел — видимо, чтобы не гореть.
А вот такой пирожок, почему-то написанный в строчку, уже и на призыв к свержению потянет.
А вот и пропаганда суицида — и поди объясни людям, что я, как и полагается субтильным двадцатилетним юношам, просто заслушивался The Smiths.
Осторожности, впрочем, мне не занимать: я даже матом не ругаюсь, самое большое — намекаю на это.
Но это только в соцсетях, реальность диктует свои законы.
Впрочем, были и светлые моменты: вот я в далеком 2010 году пересматриваю «Остров сокровищ» и предвижу, какими будут мемы из будущего. Что? Да!
Отмотав стену в самое начало, я приятно удивилась первым своим постам. Вспоминая, как каждое лето я усердно вычитывала весь список заданной литературы, я стала листать дальше, но на последующие статусы, перекочевавшие в посты, уже не могла смотреть без стыда. Цитаты из песен сменялись тайными посланиями, видимо, моим секретным пассиям, кому именно — я так и не вспомнила. Удалив большинство из них не глядя, я случайно обнаружила, что много лет назад, живя еще в другой стране и совершенно не подозревая, куда меня занесет жизнь через десяток лет, я общалась со знакомым моего нынешнего коллеги. Но и эту переписку на всякий случай удалила — мало ли.
Очистив всю стену и удалив все сохраненки, я поняла, что Тургенева «Асю» не люблю до сих пор. А если и обвинять меня в чем, так только в пропаганде классной музыки.
Сразу после регистрации в «ВКонтакте» в 2008 году моя стена представляла собой набор стандартных статусов. Сейчас это выглядит максимально тупо, но десять лет назад мне так не казалось. Сажать за экстремизм меня, кажется, не за что, но это никогда и не было самоцелью.
Какие-то вещи остались неизменными.
С детства мечтал быть спортивным комментатором и перед самым Евро-2008 подавал такие надежды! Почему меня не позвали на Первый?
