В конце осени в балетных каналах и чатиках начинаются бурные обсуждения грядущего «Щелкунчика». Публика, отличающая третью позицию от пятой, играет в угадайку: предполагает, до какого предела дойдет цена на первые ряды партера (в прошлом году планка добралась до 400 тысяч рублей за два билета); выясняет, нужно ли караулить проходки на сайте или придется стоять в очереди на улице; наконец, самые прошаренные выясняют у инсайдеров списки составов, чтобы забронировать место в день выхода нужных исполнителей. Находятся и те, кто остается «над схваткой», — я из их числа. «Щелкунчик» — красивый спектакль, а Большой — все еще главный театр страны. Проблема в том, что битва за билеты, иногда заканчивающаяся реальными драками, и всеобщее волнение утомили до такой степени, что проще постоять в стороне.
Над ажиотажем вокруг постановки иронизируют даже исполнители. Например, еще до начала сезона премьер Большого Дмитрий Смилевски выложил в социальные сети забавное видео, где он в слезах убегает от надвигающегося «Щелкунчика». Действо происходит под песню Евы Польны с текстом «Плачь, плачь… Танцуй, танцуй…».
«Щелкунчик-2025» обошелся без физического ущерба для зрителей, а продажи билетов в Большой шли исключительно онлайн. Но вот как быть с моральным ущербом?! Пару недель назад я заглянула на сайт театра и вдруг увидела, что на одну из дат «осталось 238 билетов от 5000 до 50 000 рублей». Попытала счастья, но после того, как нажала на ссылку, оказалось, что все места находятся в процессе бронирования другими пользователями. Стало грустно. Снова.
Впрочем, для театра это форма благотворительности — в пресс-службе объясняют, что вырученные средства идут на поддержку артистов, нуждающихся в помощи.
Кто виноват в страстях по Чайковскому
Я выросла в девяностые и помню, как родители и бабушка доставали по блату пригласительные на кремлевскую елку. Но пытались ли мы попасть на «Щелкунчика»?
Сходить в Большой театр считалось престижным делом, постановка на музыку Чайковского ценилась, правда, про многокилометровую очередь и драки возле касс я не слышала. «Мы с родителями были на „Щелкунчике“ в Большом, когда мне исполнилось лет десять, — вспоминает подруга-ровесница, — мама купила билеты заранее и без проблем». Возможно, я стала жертвой когнитивного искажения, но в кругу знакомых-миллениалов никто не вспомнил, чтобы спектакль вызывал тот массовый психоз, что мы наблюдаем в XXI веке.
Премьера «Щелкунчика» в хореографии Юрия Григоровича, ставшая классикой Большого, состоялась 12 марта 1966 года. Спектакль шел не только в новогодние праздники, а был частью репертуара в течение сезона. То же самое можно сказать про предыдущую версию «Щелкунчика» Василия Вайнонена. Я прошлась по биографиям великих: Майя Плисецкая дебютировала в партии Маши в апреле 1944 года, а Екатерина Максимова впервые вышла на сцену в «Щелкунчике» в марте 1957-го. Мариинка и сегодня показывает «Щелкунчиков» хоть летом, а вот Большой в последние годы настаивает на зимнем сезоне. В списке спектаклей с 2022 по 2025 год я нашла исключительно декабрьские и январские даты. Предположу, что подобное решение администрации подогревает интерес.
И все же в «Щелкунчикомании» я виню не театр, а социальные сети. Лет десять назад блогеры, а за ними и простые смертные догадались: балет в Большом — чертовски красивая штука.
А потом… потом все поверили в то, что, если не попасть на «Щелкунчика», Новый год будто и не наступит. Тем, кому не достался «кусочек сказки», остается кусать локти и мучиться от FOMO.
В тех же балетных чатиках и каналах (например, в моем любимом «Привет, это балет») и авторы, и подписчики периодически сетуют на то, насколько неподготовленная публика занимает ряды партера и бельэтажа перед Новым годом. На днях обсуждался скандал с ведущей канала «Россия 24» Марией Григорьевой. Девушка в полупрозрачном платье прилегла на ограждение ложи Большого и выложила снимок в сеть. О неуважении к культурной институции высказался даже Николай Цискаридзе. Фотографию Мария удалила, а позднее поделилась другой, тоже из Большого, — в более закрытом наряде и привычной позе. Инцидент исчерпан, и все же случай показательный: то, что шокирует опытную театральную публику, кажется нормальным людям, заглянувшим в ложу для фотосессии.
«Публика всегда разная: помимо людей, которые смотрят „Щелкунчика“ из-за моды, есть и другие — они по-настоящему ценят балет как вид искусства. Возможно, их даже большинство. А людей, пришедших в театр, чтобы сфотографироваться, мне хочется защитить. В конце концов, они потратили время и приложили усилия, чтобы купить билет, красиво одеться и провести время в театре. Они тоже часть праздника — разве нет?! Да и в целом в новогодний сезон публика особенно тепло встречает исполнителей. Мы это чувствуем, и поддержка дает силы, чтобы двигаться и продолжать работать».
Что происходит с «Щелкунчиком» в других театрах
Раньше я предлагала знакомым, мечтающим посмотреть спектакль накануне Нового года, но не попавшим в Большой, съездить в Петербург. Билеты в Мариинку стоили 3000–5000 рублей и находились в свободной продаже. Даже с учетом трат на «Сапсан» получилось проще и дешевле, чем в Москве. Хитрый план больше не работает.
В 2025 году Мариинский театр с первых чисел декабря и вплоть до старого Нового года дает «Щелкунчика» ежедневно. Места еще есть, но цены заметно изменились. К примеру, на представление 27 декабря кресло в партере обойдется в 25–30 тысяч рублей. Даже задние ряды балкона идут по 12 тысяч.
Вернемся в Москву. Шесть лет назад я брала билеты на «Щелкунчика» в партер Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко за 3000 рублей. Сейчас за 8000 продают галерку, а партер — за 20–25. Вне праздничного сезона кресло здесь обычно стоит 5000–6000 рублей.
«Щелкунчиков» становится больше и больше, но нужно ли винить театры за то, что они подчиняются законам экономики? Спрос рождает предложение, и если «Щелкунчики» идут, а билеты покупаются, значит, это кому-то нужно.
«Когда люди узнают, что ты работаешь в Большом театре, один из первых вопросов, который задают: „Можете ли вы достать билеты на „Щелкунчика“?» Все думают, что у артистов много „проходок“, хотя, конечно, это не так. Я была бы и рада помочь, но мы получаем не больше двух билетов на спектакль. Естественно, в первую очередь приглашаем родственников или близких друзей.
С другой стороны, я понимаю, почему об этом спрашивают. Если для артистов театр — рутина, привычное дело, то для тех, кто в нем не работает, — возможность прикоснуться к сказке. Поэтому к подобным вопросам я отношусь спокойно и даже с некой теплотой».
Как «Щелкунчикоманию» ощущают в театре
В статьях про новогоднего «Щелкунчика» обычно упоминают о том, насколько сложно приходится труппе. Судите сами: количество спектаклей растет в геометрической прогрессии, а артисты вынуждены исполнять одно и то же каждый день или даже два раза в сутки. Мне всегда казалось, что к концу сезона исполнители должны ненавидеть Петра Ильича за то, что он когда-то согласился на предложение директора императорских театров Ивана Всеволожского написать балет по мотивам сказки Гофмана. И все же это не так.
«В сезон „Щелкунчиков“ у нас по два спектакля почти каждый день. Конечно, к середине блока может появиться ощущение, что конца и края этому не будет. В обычное время мы танцуем и репетируем разные постановки, а тут один „Щелкунчик“ — нет возможности переключиться.
В этот период для нас особенно важно следить за здоровьем: нагрузка выше, а травмы случаются чаще. У солистов есть какое-то время на восстановление, поскольку составы исполнителей меняются: если танцуешь сольную партию, вероятно, не будешь выходить в каждом спектакле. А вот девочки в кордебалете — настоящие героини, потому что исполняют практически весь блок.
Нужно постоянно сохранять концентрацию. Например, бывает, что выходишь в разных партиях: в один день исполнил одно, в другой — что-то другое. Позавчера мы в гримерке записывали на листок — кто, когда и что танцует. Порой забываешь о том, что сегодня ждет, поэтому нужно иметь шпаргалку, чтобы не перепутать.
У любого артиста может наступить момент, когда он работает, чувствуя сильную усталость или даже боль, но зритель об этом никогда не узнает.
В праздничный сезон как никогда ощущается сплоченность труппы. Мы стараемся друг друга поддерживать, можем успокоить, если кто-то расстроен, ищем нужные слова и делаем друг другу маленькие приятные вещи. Например, мы с соседками по гримерке приносим вкусности или небольшие подарки. Можем включить энергичную музыку перед спектаклем, чтобы настроиться на нужный лад. Необходимо находить вещи, помогающие пережить сложный период на работе.
Лично для меня важно сделать паузу и хоть на секунду замедлиться. Например, я стою за кулисами, готовлюсь к выходу и вдруг начинаю внимательно прислушиваться к музыке, которую уже так хорошо знаю. Включаюсь в нее и в этот момент могу подумать: „Какая же все же это сказка! И как прекрасно то, что мы тут делаем“».
Если не «Щелкунчик», то что?
Так, нужно ли рваться на «Щелкунчика» перед Новым годом? Если посчастливилось достать билеты, то почему бы и нет. Но прежде, чем ввязываться в «битву при Большом», ответьте себе на пару вопросов.
Зачем вы это делаете? Действительно ради балета или чтобы подписчики знали, насколько вы культурный человек? Видели ли вы уже других «Щелкунчиков»? Может, пора расширить балетные горизонты? Купите билеты на другой спектакль и прислушайтесь к своим ощущениям.
В Музыкальном театре Станиславского и Немировича-Данченко идет еще одна прекрасная зимняя сказка — «Снегурочка». Другая моя личная рекомендация на этой же сцене — яркий и неутомительный «Каменный цветок». Тем, кто едет в Петербург, посоветую подгадать под «Спящую красавицу» в Мариинском театре. На фоне «Щелкунчика» об этом прекрасном творении Чайковского часто забывают, а зря!
Наконец, присмотритесь к обширному репертуару Большого. «Дон Кихот» или «Жизель» — всегда хорошая идея. А премьера «Конька-горбунка» на музыку Родиона Щедрина для меня стала лучшим театральным опытом 2025 года. Постановка сохраняет классические традиции, но смотрится современно. Да, можно, в конце концов, и на «Щелкунчика» сходить! Только не делайте это, чтобы кому-то что-то доказать. Наш балет и его исполнители прекрасны и заслуживают куда более внимательного и чуткого зрителя.
