Илон Маск — гений. Не потому, что он отличный инженер или прорывной мыслитель, и уж тем более не потому, что хороший руководитель. Нет, у него есть одна безусловная суперспособность: он умеет заставить всех говорить о себе. Кажется, обсуждение Илона Маска — та самая энергия, на которой работает его непомерно раздутое эго, и если так, то двигатель этот не остановится еще долго. Предметом разговора становится каждый твит Маска, каждое его публичное заявление, каждая идиотская шутка. Причем настоящего обсуждения не происходит: к 2024 году более или менее у любого есть готовое мнение о том, кто такой Маск — гений и визионер, мыслящий на уровне, недоступном простому землянину, или шут гороховый, живое воплощение всех грехов капитализма.
Выход книги Уолтера Айзексона вряд ли может переломить эту парадигму: много ли на свете людей, готовых осилить семисотстраничную биографию ради того, чтобы изменить свое мнение об Илоне Маске? Однако Айзексон провел колоссальную работу, не только сопровождая Маска на протяжении двух лет, общаясь с его родственниками, друзьями, сотрудниками и бывшими партнерами (не всегда сохранившими о нем добрые воспоминания). И, несмотря на то что книга вышла неидеальной, она может много нам рассказать — не только о главном герое, но и о том, как мы относимся к обаятельным миллиардерам, которые обещают изменить мир.
Композиционно «Илон Маск» делится на две почти равные части. Главы с первой по сорок шестую рассказывают историю его взлета. Детство в ЮАР, переезд в Канаду, а потом и в США, встречи и расставания, PayPal и Tesla, SpaceX и камео в «Железном человеке-2». И все это на сверхзвуковой скорости: по словам Айзексона, Маск отдается каждому делу на сто процентов и требует того же от всех окружающих — приходя в негодование, когда кто‑то упоминает «глупости» вроде охраны труда или отпусков. Цена этих успехов порой оказывается высока: в какой‑то момент завышенные требования и сниженные стандарты безопасности привели к тому, что «на заводе Tesla фиксировалось на 30% больше производственных травм, чем в среднем по отрасли».
Но ведь все это — ради великой цели: создать беспилотный автомобиль, запустить идеальную финансовую систему, отправить человека на Марс! Айзексон заворожен фигурой Маска, и нарратив в его книге будто сам складывается в историю достижения целей, оправдывающих любые средства.
«Он меняет реальность вокруг. Он настоящий выдумщик, но верит в собственную ложь», — говорит в книге младший брат Маска. Речь идет не про самого Илона, а про его отца, абьюзера, конспиролога и бывшего совладельца мутных изумрудных бизнесов. Но не зря собеседники Айзексона один за другим говорят, что часто видят в герое книги черты его родителя: импульсивность, резкость, неуживчивость, агрессивность, склонность к теориям заговора. Сюжет о человеке, который пытается, но не может порвать с семейным заклятием, завораживает автора. Он признается в этом на первых же страницах: «Это один из самых резонансных мотивов в мифологии. В какой степени великий путь героя „Звездных войн“ требует изгнания демонов, полученных от Дарта Вейдера, и борьбы с темной стороной Силы?»
Конечно, Айзексон — великий рассказчик, и даже реальную историю он строит по законам художественной прозы, иначе нам не было бы интересно ее читать (а читать «Илона Маска» невероятно интересно). Но это раскрытие приема обнажает главную проблему книги. Айзексон силится, но все же едва может сопротивляться безумному обаянию своего героя: слишком уж мощна гравитация Маска. Порой кажется, что он не пишет биографию, а высекает статую из глыбы мрамора. Памятник выходит впечатляющим, но все же Маск не памятник, а живой человек, которого рановато возводить на пьедестал.
Интереснее всего — те моменты, когда Айзексон словно старается не заострять внимания на неприглядных сторонах Маска, но, будучи хорошим журналистом, не может их скрывать. Первый запуск ракеты Falcon 1 обернулся неудачей: из‑за утечки топлива вспыхнул пожар, ракета рухнула в воду. Виновным Маск немедленно назначил одного из лучших инженеров, который вскоре покинул компанию. Когда же упавшую ракету исследовали, оказалось, что инженер был ни при чем: проржавела и треснула соединительная гайка. «Виновником аварии стал морской воздух КваджаКваджалейн — самый крупный в составе одноименного атолла в Тихом океане.», — пишет Айзексон, хотя знает, что это не вся правда. И между делом сообщает чуть позже: ответственным был сам Илон Маск, по личному одобрению которого ту самую гайку изготовили из более дешевого алюминия. В целом именно на этом строится легенда о Маске: он раз за разом собирает вокруг себя лучших инженеров и программистов, вдохновляет безумными идеями, изматывает нереалистичными сроками, принимает похвалу за их заслуги — и, за редкими исключениями, сваливает на них ответственность за провалы.
Но драматические законы говорят, что за восхождением героя к вершине должно следовать падение. И Маск не разочаровывает. В 2018 году он неожиданно вступает перепалку с английским спелеологом и публично обзывает его педофилом — это привело к падению акций Tesla и судебным тяжбам. Что было триггером для такого поступка, импульсивного даже по меркам Маска? Может, недавний разрыв с Эмбер Херд. Может, бизнес (автор сообщает о срыве Маска из‑за того, что сотрудник аккумуляторного завода в Неваде слил прессе информацию о выбрасываемых отходах). Айзексон возлагает вину на отсутствие обратной связи: когда человек перестает соотносить свои действия с мнением окружающих, он начинает творить странные вещи — и это самая правдоподобная версия.
С этого момента начинается история того Маска, который знаком нам сейчас. Последователя всевозможных теорий заговора. Сторонника свободы слова на словах, лицемерно банящего журналистов, которые посмели его критиковать. Человека, который никогда не думает дважды, прежде чем написать в твиттер что‑нибудь, что обрушит акции его же компании. Айзексон рассказывает, как однажды Маск в три часа ночи импульсивно твитнул: «Мои местоимения — Судить/Фаучи», умудрившись одной несмешной шуткой «высмеять трансгендерных людей, подхлестнуть развитие теорий заговора о 81-летнем чиновнике из Министерства здравоохранения Энтони Фаучи, отпугнуть еще некоторую часть рекламодателей и нажить новых врагов, которые зареклись покупать „теслы“».
«Опасно считать, что говорить, не подумав, — то же самое, что говорить правду», — сетует детектив Бенуа Бланк в фильме «Стеклянная луковица», и эти слова, конечно, относятся к Маску. К сожалению, рядом с ним не осталось людей, которые ему об этом скажут. А если и есть — он их вряд ли выслушает. Такой отрыв от реальности характерен для многих сверхбогатых людей — достаточно вспомнить ту же Джоан Роулинг или Канье Уэста, — но Маск с его стремлением к космосу, улетел значительно дальше всех.
Иронично, что о необходимости обратной связи в книге говорит и сам Маск: «Мы все совершаем ошибки. Важно, чтобы человек получал обратную связь, прислушивался к критике и исправлялся». Только, очевидно, сам он недооценивает, насколько критика нужна ему. И неспособность к ее восприятию не появилась ниоткуда, это корневой принцип работы Илона Маска. «Я научился никогда не говорить ему нет, — признается Айзексону инженер Томас Мюллер, один из первых сотрудников SpaceX. — Лучше сказать, что постараешься, а потом объяснить, почему ничего не вышло». Похоже, такая стратегия до сих пор позволяет сотрудникам Маска удерживать на плаву бизнес, даже когда один его срыв следует за другим. Айзексон соглашается: своеобразная манера вести дела мотивирует людей «добиваться того, что им казалось невозможным. Но в результате рядом оставались те, кто боялся сообщать плохие новости и ставить под сомнение принимаемые решения».
Отстраняется Маск даже от близких людей. Самой обсуждаемой проблемой книги стал сюжет с Вивиан Дженной Уилсон, дочерью Маска — и одной из немногих в его жизни, с кем Айзексон не поговорил при работе над книгой: Вивиан посчитала, что он испугался, как бы ее слова не испортили «симпатичный образ неисправимого человека». В 2020 году Маск узнал о ее трансгендерности, в том же году он купил Twitter и после этого стал сам распространять трансфобные высказывания. Одним из первых, которых Маск лично разбанил в социальной сети, стал канадский психолог Джордан Питерсон: его аккаунт был заблокирован Twitter за публикацию трансфобных сообщений про актера Эллиота Пейджа. Странным образом в русском переводе книги этот эпизод был искажен: якобы Питерсон отказался «называть знаменитого трансмужчину женщиной» — в реальности и в книге Айзексона, разумеется, все было наоборот.
Впрочем, возможно, есть и еще одна причина, по которой последние главы книги оказывается куда более критичными по отношению к ее герою. Если историю восхождения Маска к вершине славы Айзексон восстанавливал по рассказам очевидцев и документам, то последние годы наблюдал своими глазами. Не в этом ли причина того, что развеселый трикстер-визионер из первой половины тома к концу повествования все больше кажется невоспитанным задирой в теле взрослого человека, чьи успехи объясняются счастливым стечением обстоятельств не в меньшей степени, чем заслугами — да и то часто не его заслугами, а людей вокруг?
Как бы то ни было, Айзексона завораживают маскоподобные фигуры — и завершает книгу он на шатковосторженной ноте: «Порой великими новаторами становятся сознательно идущие на риск великовозрастные дети, которые упрямо отказываются приучаться к горшку. Они бывают безрассудными, неприятными и даже деструктивными. Они также бывают безумными. Безумными настолько, чтобы счесть, что им под силу изменить весь мир».
Все это, конечно, так. Но, кажется, в 2024 году пора уже перестать строить великовозрастным детям прижизненные памятники и оценивать их по делам их, а не по легенде, которые они о себе творят. И тогда можно заметить: да, такие люди действительно меняют мир. Но если человек упрямо отказывается «приучаться к горшку», то куда вероятнее, что он просто обосрется.
Издательство
Corpus, перевод Заура Мамедьярова и Евгении Фоменко
