«Я тебе литературный агент или мамочка?» Кто такие литагенты и чем они занимаются в России

Главная задача литературных агентов — помочь клиенту в поиске и дальнейших взаимоотношениях с издательством. Писатель Алексей Поляринов, со своего первого романа сотрудничающий с агентом, считает эту работу важной: «Писатели, особенно на ранних этапах карьеры, готовы соглашаться на любые условия, лишь бы напечатали. Это большая ошибка. Агент — это такой специальный человек, который от твоего имени говорит издателям „нет“ и диктует условия, исходя из знания рынка. Я до сих пор как автор не понимаю, на что имею право в переговорах с издателем, и в этом месте агент меня прикрывает полностью».

Впрочем, есть авторы, настроенные к агентам скептически. Писательница Ксения Буржская рассказывает о неудачном опыте работы с агенткой, которую нашла через знакомых. По ее словам, специалистка не выполняла своих обязательств, ссылаясь на занятость с другими авторами. Ксения нашла издательство самостоятельно. «Я пошла к ней — у меня ж есть агент! — и говорю: я все нашла, подключайтесь. Она вроде бодро подключилась, однако все, что делала, — пересылала письма между мной и издателем. Ну и подняла на два процента электронные роялти».

Вера Богданова стала работать с агентом, когда правами на ее романы заинтересовались зарубежные издатели. «Я сама не могла управлять такими процессами и вести переговоры, поэтому попросила агента этим заняться». Но сейчас агента у нее нет: «В работе я выкладываюсь на сто процентов, и мне важно доверять деловому партнеру во всем — это же так или иначе бизнес, много документооборота и отчетностей. Здесь, к сожалению, мэтча не случилось. Жизнь поменялась не очень сильно, так как за прошедшие годы вокруг меня собралась целая команда отличных профессионалов, от юриста до редактора, которые не бросят меня в беде. Ну и агент в любом случае мне нужен, я веду переговорыПозже Богданова сообщила, что к моменту публикации текста новый агент был найден».

Писатель и литагент Уна Харт работает в основном с начинающими авторами — книги ее клиенток выходят в «Эксмо», «АСТ», «Альпине» и других издательствах. «Как агент я ищу для автора самое классное, уютное издательство, которое я могу найти, — рассказывает Харт. — Я слежу за тем, чтобы переговоры проходили гладко, выбиваю автору хорошие условия, слежу за выпуском книги».

Тем не менее роль агентов не ограничивается посредничеством при работе с издательствами. Часто они же помогают писателям продавать права на экранизации, театральные постановки и другие адаптации. Некоторые агенты помогают авторам с продвижением книги, организуя интервью, публичные выступления и другие мероприятия. Иногда специалист может даже участвовать в творческой работе. «Своим авторам я часто помогаю писать книги, если чувствую, что им требуется моя помощь, — рассказывает Уна Харт. — То есть я такой играющий тренер за счет того, что сама писательница и у меня есть педагогические навыки».

О том, какими могут быть отношения автора с агентом, говорит история Габриэля Гарсия Маркеса. В 1962 году его агентка Кармен Бальсельс выторговала молодому автору контракт, по которому он получал тысячу долларов за права на английские переводы четырех своих книг. Маркес назвал предложение «куском говна» (агентка позже с этой оценкой согласилась). Впрочем, потом их отношения наладились, и уже в 1965 году писатель подписал шуточный контракт, в котором закрепил за Бальсельс право представлять его по обе стороны Атлантики на сто пятьдесят лет. Кармен стала его коллегой и близкой подругой на всю жизнь — ей Маркес посвятил свой роман «О любви и прочих бесах».

«Работа с литагентом — это игра вдолгую, — считает Настя Дьяченко. — Можно, конечно, нанять специалиста, чтобы он запитчил вашу рукопись, сопроводил договор и удалился в закат. Но это автор может сделать и без него. По-настоящему интересные вещи начинают происходить, когда между писателем и агентом складываются длительные доверительные отношения». В своем блоге она рассказывает о клиентке, которая выпустила одиннадцать книг, но не получала от их продажи значительного дохода. Дьяченко провела аудит условий ее сотрудничества с издательствами, помогла их улучшишь и дважды в год корректирует стратегию. В результате продажи книг автора за четыре года удвоились.

Издательствам агенты помогают экономить время и ресурсы при поиске новых авторов и отсеивать неподходящие рукописи. Хороший специалист знает рынок, разбирается во вкусах и форматах разных компаний. Он способен предложить рукопись, которая наилучшим образом подходит конкретному издательству.

«Хорошо и полезно, если литературный агент понимает специфику того или иного издателя и применяет некий фильтр, выходя с предложениями к нему», — говорит Ольга Лябина, директор издательства Livebook. «Если агент представляет интересы нескольких авторов, выпускаемых издательством, это ускоряет, иногда даже автоматизирует, некоторые процессы, поскольку работа в этом случае идет по отлаженным схемам», — добавляет Татьяна Соловьева, главред издательства «Альпина. Проза».

Бывают и случаи, когда инициатива исходит от издателя, и тогда агенты тоже могут помочь. «Скажем, мы ищем автофикшн-роман или, условно говоря, готовим коллаборацию с электронной платформой под Хэллоуин — и тогда агент думает, есть ли у него подходящие тексты. Как правило, что‑то обязательно находится или даже создается с нуля для нас», — делится руководитель отдела современной прозы издательства Inspiria Алина Зальнова.

Впрочем, пока литагентов в России немного, их функцию некоторые издательства выполняют самостоятельно. «Если честно, я считаю, что лучший агент — это издатель, — комментирует Ксения Буржская. — Вот „Альпина“ — настоящее агентство, они реально продюсируют звезд, напрямую заинтересованы в продажах и в том, чтобы удержать автора. Если оно не заинтересовано ни в том, ни в другом, то, конечно, нужен агент. В других случаях получается, что это лишняя прослойка между автором и издателем».

Считается, что первое литературное агентство появилось в 1868 году в Берлине, — это было «Бюро доктора Отто Лёвенштейна по посредничеству в литературных делах». Почти сразу коллеги доктора Лёвенштейна стали появляться и в других европейских странах: исследования адресных книг показали, что в период с 1874 по 1894 год в Англии работали уже девятнадцать литературных агентов. Именно тогда важным источником дохода для писателей начали становиться публикации в периодических изданиях. На раннем этапе агенты главным образом занимались добычей таких заказов, но позже они стали помогать в редактуре и выступать полноценными посредниками между писателями и издательствами.

Сегодня в странах с развитым рынком книгоиздания литературный агент — необходимый участник процесса. Скажем, в США издательства, как правило, не рассматривают рукописи, присланные авторами напрямую. Более того, Уна Харт замечает: «Сейчас кроме агента тебе нужны еще reviewers, которые заревьюят твой роман, и только тогда ты его сможешь представить агенту».

В России эта профессия появилась совсем недавно. Настолько, что одно из бюро так и называется — «Литагенты существуют». Впрочем, в последние годы ситуация понемногу меняется к лучшему.

По ее словам, дело в том, что в последнее десятилетие значительно больше писателей получили возможность зарабатывать приличные деньгиВеличина аванса за дебютную книгу, как правило, начинается от 50 тысяч рублей. Сумма роялти зависит от издательства и условий договора, но обычно составляет от 15 до 20% от издательской цены.: «Пока в отрасли не было денег, литературные агенты появиться не могли. Особенно сильно на ситуацию повлиял возросший интерес киноиндустрии к основам для экранизаций: в этой сфере гонорары гораздо выше, чем в издательской, — если мы говорим о продаже прав на экранизацию, то суммы там начинаются от 1–2 миллионов рублей».

Уна Харт отмечает, что увеличение числа литагентов — часть более широких процессов. «Я бы сказала, что в целом книжный рынок стал более видимым. Мы впервые стали говорить о том, что литература — это бизнес».

Впрочем, масштабы этого бизнеса в России по-прежнему невелики. Объем российского рынка бумажных книг без учета учебной литературы в 2022 году оценивают в 109 млрд рублей — по сравнению, скажем, с $12,1 млрд (более 1 триллиона рублей) в США. Поэтому профессия литагента в нашей стране остается диковинкой.

«Литературный агент [в России] — это шорткат, но это не обязательный пункт мероприятия. Сможете ли вы издаться без него? Конечно. 99,9% авторов издаются без агента и прекрасно себя чувствуют», — говорит Уна Харт. Ее слова подтверждает Соловьева: «Издатели все еще чаще находят новых авторов самостоятельно. А на новые книги известных писателей чаще всего действует опционПо умолчанию правообладатель сначала предлагает новую книгу автора издателю предыдущих книг; если он отказывается, на рукопись открывается аукцион для других потенциальных издателей.. Только в исключительных случаях, когда есть недовольство условиями, автор через агента или самостоятельно решается на смену издательства». Ольга Лябина отмечает, что до сих пор российские писатели чаще приходят в издательства сами: «В 99% случаев общения с ними все начинается именно с личных писем».

Впрочем, за последние годы число литагентов в России стало резко расти, замечает Галина Юзефович: «Еще два года назад я бы сказала, что этой индустрии в России нет, и не очень понятно, откуда бы ей взяться. Рынок маленький, все друг друга знают, все расценки и правила консенсусные, и запрос на услуги агента в этих условиях очень низкий. Однако после того, как в силу всем известных событий Россию начали довольно массово покидать зарубежные правообладатели, а многие писатели старшего и среднего поколения стали персонами нон грата в рамках российского литературного процесса, возник очень большой спрос на новых русскоязычных авторов. И вот этим людям, которые только входят в литературное пространство агенты вполне себе нужны. И поскольку спрос на отечественного автора, никак не маркированного с точки зрения политики, не стяжавшего себе спорной, скажем деликатно, славой, не запрещенного и так далее, растет, то и я уверена, что для литературных агентов сейчас в России открывается определенное окно возможностей. Другое дело, что все равно эти возможности ограничены объемом нашего книжного рынка, который по-прежнему остается довольно небольшим».

Не слишком много. Несмотря на подъем интереса к этой деятельности, в России литературные агенты в основном зарабатывают другой деятельностью.

Как правило, на развитых рынках агент получает процент от доходов автора — он варьируется от 10 до 20%. С гонорарами, которые сейчас есть в России, такая схема нежизнеспособна, считает глава бюро «Литагенты существуют» Настя Дьяченко: «Если найдется агент, который хочет работать именно по такой схеме и иметь доходный бизнес, то у него в портфеле должны быть исключительно именитые авторы бестселлеров. Но таким писателям часто не нужен литературный агент: у них обычно классные [прямые] отношения с издательством, которому они приносят доход и известность». По ее словам, у бюро есть ряд авторов, с которыми они работают за процент, но зарабатывать на этом сложно. «Доходы от всех писателей, с которыми мы работаем по такой схеме, не покрывают расходов даже на сопровождение одного автора. То есть с точки зрения бизнеса это только исключительно убытки». Большинству клиентов бюро предлагает абонементы — фиксированную оплату услуг агента.

Алина Зальнова также отмечает, что этот институт в России сейчас развивается скорее за счет энтузиазма самих агентов, — больших денег в профессии пока нет. «Как правило, литературный агент получает процент от роялти — либо с первого тиража, либо со всех тиражей (это самый рисковый вариант для писателя). Если мы возьмем успешного автора Young Adult„Художественная литература, ориентированная на аудиторию от 14 до 35 лет. Этот сегмент занимает 16% рынка и растет в среднем до 30% в год“. , то за год он может получать за счет роялти от 2 000 000 до 6 000 000 рублей. Представим, что агент писателя берет с этих денег 20–30% — на эти деньги уже можно существовать. Но ирония заключается в том, что у авторов с такими оборотами, как правило, нет агентов, они сами себе агенты».

Гораздо печальнее ситуация в нише современной интеллектуальной прозы. Зальнова замечает, что средние тиражи русскоязычных авторов в ней составляют около 1500–3000 экземпляров; если повезет, этот объем может быть продан в течение года. «Если договор роялти составлен так, что деньги выплачивают с произведенного тиража, а не проданного, то автор хоть и получит деньги сразу, но сколько? В лучшем случае 200 000 рублей, выплата с такого тиража агенту составит копейки. При этом специалист именно в этом сегменте чаще всего больше, чем агент, — это редактор, бета-ридер, бухгалтер, юрист, психолог и даже немного мама в одном лице».

Еще один важный фактор — работа с переводными правами. Во многих случаях агенты в англоязычных странах львиную часть дохода получают от продажи прав на книги своих клиентов за рубеж. Поскольку количество переводов русскоязычных книг на другие языки ниже на несколько порядков, российские коллеги не могут рассчитывать на это.

Одним трудом литературного агента прокормиться в России нельзя, считает Настя Дьяченко: «Точно нужна какая‑то параллельная деятельность, которая будет вас кормить, пока вы станете действительно успешным агентом, в том числе в плане финансов». Сами профессионалы подтверждают эту оценку: Уна Харт говорит, что только 5–10% своего дохода получает от агентской деятельности; ее коллега Галина Бочарова — 20%. Основные деньги они зарабатывают преподаванием и консультацией.

В России на литературных агентов пока нигде не учат. Как правило, ими становятся люди, уже имеющие определенный опыт в индустрии, понимающие, как она работает, и накопившие собственный пул контактов.

«Все литературные агенты, с которыми я знакома, это выходцы из издательств. Когда‑то человек был редактором, менеджером для авторов, как я, пиарщиком, маркетологом, шефредом. Много работал с книгами или с авторами. И в какой‑то момент решил стать литературным агентом. Сейчас это самый распространенный трек», — говорит Татьяна Дьяченко. С ней согласна Уна Харт: «Чтобы стать агентом, тебя должны хорошо знать издатели, нужен определенный уровень доверия. Поэтому чаще всего агентами становятся либо писатели, либо чаще выходцы из издательств. Я не знаю другого способа — разве что устроиться подмастерьем к агенту».

«Я бы рискнула аккуратно предположить, что через три-пять лет мы опять придем в ситуацию, когда все всех знают, все понимают, кто с кем и как работает, и новые люди в этой области перестанут быть нужны, — говорит Галина Юзефович. — И, соответственно, рынок подобного рода услуг опять перейдет в фазу стагнации».

Масштабы рынка не позволяют ожидать того, что институт литагентства в чистом виде в обозримое время приблизится к американскому, однако эти профессионалы могут стать частью книжной сферы, считает Настя Дьяченко. «Я думаю, литературные агенты будут помогать скорее строить писательскую карьеру, чем управлять правами в договорах, сделках с издательствами, киношниками и театрами. То есть история про развитие авторов, на мой взгляд, имеет большую перспективу».

Хедхантер и основательница сервиса поиска вакансий Facancy Алена Владимирская также считает, что взрывное развитие скоро замедлится: «Будут какие‑то агенты от издательств, будут несколько фирм, работающих со звездами, и в целом весь этот хайп схлынет. Еще, я надеюсь, случится диверсификация профессий: отдельно будут литпродюсеры, литпиарщики, литагенты, литредакторы. Пока у нас все это в кучу, но рыночек должен это поправить, если он из надутого состояния вернется в нормальный».