Подслушано в музеях: о чем говорят люди, когда говорят об искусстве

— Так, надо посмотреть, что здесь написали про эту работу«Портрет сестры, Анны Владимировны Розановой», одна из немногих фигуративных работ на выставке. (разворачивает брошюру в поисках нужного экспоната).
— Хочется тыкнуть, чтобы сразу открылось. Я тут недавно видел видосик, где зумер какой‑то взял фотографию и пытался пальцами ее увеличить. Забыл, что она распечатанная.

Мама разговаривает с маленьким сыном.
— Смотри, это светоотражающие листы, тут надо светить фонариком, чтобы было видно картину. Вставай, а я буду тебе светить. Смотри, красиво?
— Мам, как это? Это что ли сам Бог придумал?
— Сам Бог придумал?
— На воздухе висят предметы.
— Это за потолок подвешено, человек придумал. Но мне нравится ход твоих мыслей.

Две девушки-студентки, которые устали догадываться, что изображено на абстракциях.
— Не знаю, где сфоткаться.
— Вон здесь можно — картины на черном фоне. Или тебе не нравится черный?
— Пойдем туда.
Фотографируются на фоне фотографии художницы.

Девушка у картины Татьяны Глебовой «Без названия» настойчиво объясняет спутнику:
— Да это же голова: глаза, носик, губки, подбородок.
— Нет, я думаю, этого здесь нет. Написано: «Без названия».

Девушка фотографирует парня и девушку у инсталляции.
— Ну вроде есть кадры.
— Кринжовенькие?
— Блин, свет плохо падает. В голове это выглядело лучше, ха-ха-ха.
— Ну ладно. Давай попробуем здесь стать.
— Стань просто.
— Просто поцелуйтесь уже.
— Вот так прикольно вроде.
— Вроде?
Рассматривают получившиеся фотографии.
— Интересно.
— Пойдем на зеленом фоне просто сфоткаемся.

— Блин, она еще фактурная.
— Это просто, мне кажется, несколько слоев масла, поэтому она не плоская. Интересно.

Парень и девушка смотрят на два ватмана Александры Галкиной.
— А-а-а, я понял, каждый лист исписан одним маркером, пока он не закончится до конца.
— Ага, такая метафора жизни.
— Зеленый явно был заряжен сильнее, чем красный. Вообще, их же можно перезаряжать: замочил в спирте — и дальше пишет. Может, это и не один маркер, может, его заменили.
— Я верю, что один!

Девочка с мамой подходят к комнате, закрытой черной шторой.
— А что там?
— Попробуй загляни.
— Ма-а-ама, иди сюда! Ма-а-ама, побежали, там фильм показывают!
— Наверное, можно сфотографироваться в зеркале как будто ты в этом платье.
— А что это такое? (Девочка показывает на экран с видеоработой и удивленно пожимает плечами.)
— Экспириенс. Пойдем.

Парень говорит с двумя девушками:
— Получается, это элементы кружевного белья здесь?
— Почему белья?
— Ну мне кажется, тут колготки были, их нашинковали и начали лепить. Вам так не кажется?
— Ну не знаю.
— Возможно, я извращенец, конечно, и…
— Любишь рваные колготки?
Вторая девушка поворачивается, подходит и обнимает парня.
— Люблю, а что?
Уходят в обнимку, девушка что‑то шепчет ему и опускает руку на попу.

Женщина с мужем читают этикетку у инсталляции.
— Между прочим, это экобумага из переработанных водорослей.
— По-моему, это просто красиво. Просто что‑то на красивом.

Две женщины рассматривают стену с абстрактными композициями Ольги Розановой.
— Ты все равно не понимаешь до конца, что на таких полотнах изображено. Либо проникаешься, либо нет.
— Нет, я не проникаюсь, я интересуюсь.

Две девушки-студентки рассматривают абстракции Ольги Розановой.
— А-а-а, это та самая картина из интернета «Найди хотя бы что‑нибудь».
— Вижу бутылку. Это как будто стул.
— Клево. Смотри, тут еще слова написаны: «пивная», «аукцион».
— Ребус, блин.

Пара стоит и разглядывает одну из скульптур в виде головы.
— Какой затылок огромный! Интересно, это слепок реальной головы?
— Нет, это скульптуры.
— Видишь, тут про рубец что‑то. Я понял: это вот эти квадратики, как было в Ваканде.
— Где?
— Ну у злодея в «Черной Пантере».
— Да нет, это вот эти белые штуки, как царапины, на лице. Как у людей шрамы бывают. Помнишь мы сериал смотрели про первую клинику пластической хирургии в СССР?

Две женщины видят друг друга издалека, подходят, целуются в щеку.
— Как у тебя дела, какие новости?
— Сегодня еще открытия в «Мохе» и «Люмьере».
— Да, но я всегда сюда хожу, это моя любимая галерея.
— Хорошая выставка. Вообще, это ивуарийский художник, и он должен был быть на открытии, но, представляете, не смог улететь из Дубая.
— Да ладно!
— Да-а, у него была пересадка, и он не смог найти выход, запутался в аэропорте. Представляешь?
— А ты откуда знаешь?
— Да рассказали друзья уже.
— С ума сойти, конечно.

Девушка видит белого пуделя.
— Ой, какая милая! А мы тоже думали свою взять. (Зовет дочку.) Алена, иди, погладь. Вы берете ее всегда собой на выставки?
— Не, иногда только.

Мальчик фотографируется в прыжке на фоне картины.
— Теперь я летаю!
— Да, круто.
Папа делает снимок.
— О-о-о, давай вот там еще, возле губ.
Мальчик бежит к другой картине, папа следует за ним.

Две импозантные женщины лет шестидесяти беседуют друг с другом.
— Знаешь, что хочу сказать, мы, конечно, сейчас отрезаны от Запада. Но кто бы мог подумать, африканское искусство. Причем вполне же достойный уровень.
— Так художник же жил в США и Европе и как бы соединяет западное и африканское.
— Знаешь, но вообще несправедливо. Я хотела поехать на Венецианскую биеннале, но как представлю себе сутки, потраченные на дорогу…
Углубляются в обсуждение политики.

Журналистка встречает около одного из объектов знакомую пиарщицу.
— Привет!

— Это очень приятно. Надо же, я даже не заметила его.
— Просто очень приятно. Я ищу успокоения в жизни, понимаешь. Надеюсь, нас не наругают. Вроде все свои, все работают с искусством. А можно один шарик украсть, никто не заметит?

Мама показывает маленькой дочке «Мужскую голову» Джузеппе Арчимбольдо.
— Помнишь свой пазл, Нин?
— Да.
— А тут еще одна его работа, другая. Смотри, тоже все собрано из фруктов.
— А что это такое нарисовано черное на стене рядом с картиной?
— А это фотография: что будет, если картину перевернуть. Посмотри, что получилось?
— Корзина с фруктами.
— Да, корзина с фруктами, а так портрет.
— А что такое там белое снизу?
— Воротничок, а так это какая‑то салфетка. У него такие хитренькие глазки, я хочу сказать. А тебе как кажется?
— Не знаю.
— Давай рассмотрим, из чего он сделан?
— Из яблок, груши, винограда, вишни, листьев…
— Из слив, смотри, под носом. А подбородок из чего?
— Из инжира.
— Нет, это гранат. Ты его не узнала что ли? Он не очень спелый.

— Я не пойму, что это за палочки посередине. (Читает название) «Натюрморт с ковром, розами и сладостями на серебряном блюде и подушкой». Может быть, сладость, что‑то в сахаре.
— (Говорит про серийный номер в левом нижнем углу.) А что это в углу? Может, это пасхалка?
— 2030-й, картина из будущего (смеется).
— Ну правда, интересно, это точно должно что‑то значить. Нельзя же ничего на картинах ставить просто так.

Компания из двух пожилых пар идет вдоль картин, мужчина останавливается.
— Здесь как будто вставлено что‑то, бусинки какие‑то.
— Да нет здесь ничего.
— Подождите, сейчас я посмотрю (достает очки).
— Да нет, я тебе говорю.
— Но у меня такое чувство…
— Это просто так положена краска корпусно, потом лессирована. Точно-точно.
— Да ну нет, все-таки…
— Да чего вы спорите.
— Да пусть спорят. А что значит корпусно?
— Корпусно это значит толсто, грубо говоря. Я не то чтобы спорю, я свои ощущения говорю.
— Я поэтому и говорю. Лессировка блестит, плюс еще свет, поэтому возникает такое ощущение.

Пожилая пара у картины Давида де Конинка «Павлин и кролики среди цветов мальвы». Женщина показывает на мальвы.
— Смотри, какие маки! Я рисовала маки, и у меня вообще не получились. Я все бросила. Посмотрю, как здесь они сделаны (подходит ближе к картине).
— Угу.
— Кажется, что проще. Я рисовала с копии чужого рисунка, там стояло три больших мака. Здесь они лучше, естественнее.
— Угу.
— У меня ужасные были просто. Надо так же попробовать.
— Угу.

Женщина лет сорока с пожилой мамой, последняя причитает:
— Что ж так жарко?
— Ну и обмахивайся, мам, веером, раз жарко. Душно, я согласна с тобой.
— Смотри, что это, дыня? Да, дыня уже такая несвежая, с гнилью. А это, как нам сказал наш лектор, говорит…
— (Хором) …о бренности жизни.

Пара у картины Джузеппе Рекко «Натюрморт с рыбой и кошкой» слушает аудиогид.
— Видишь, ведущий неаполитанский художник семнадцатого века. (Пауза.) Мне аж захотелось пасту с морепродуктами.

— Ну что, мы пойдем.
— Вы уже все посмотрели?
— Ну мы так, в тех залах уже пробежались.
— Мы походим, наверное, еще.
— Ну вы придете к нам после?
— В рестик? Не, мы потом на футбол.
— Ну ладно, приятно было увидеть вас.
— Ксюша теперь тоже болельщица?
— Теперь да, ха-ха-ха.
— Вынуждена.
— Ну мы пошли тогда, созвонимся. (Женщина бросает взгляд на картину, умиляется.) Ну этот котик вообще!
— У меня ощущение, что все эти картины рисовались в Астрахани. И рыба, и виноград, и арбузы.
— Ну, пап, тебе понравилось?
— Ну нормально так.

Две женщины обсуждают натюрморт с рыбами:
— Какая осетрина натуральная!
— Я есть хочу уже.
— Я тоже.
— Может, хватит?
— Да, давай пойдем уже.