9 книг, которые стоит купить на «Черном рынке» в Петербурге

Кладбища — одна из главных составляющих центрального мифа Петербурга, «города на костях», города, где истончается граница между миром живых и миром мертвых. Вдоль этой границы прогуливается писатель Антон Секисов, подмечая разнообразные попытки ее пересечения. «Зоны отдыха» — остроумная и увлекательная книга о потустороннем Петербурге, о могилах и мертвецах, которые в зыбкой болотистой почве все время норовят куда‑то двигаться, вместо того чтобы лежать в покое.

Американский журналист, приехавший освещать легендарный «русский» аукцион «Сотбис» в 1988 году, оказывается в московском сквоте на Фурманном и в гуще позднесоветского художественного андеграунда. Вторая часть мемуара посвящена короткой, но насыщенной поездке в Ленинград: ГурьяновГеоргий Гурьянов Музыкант, участник групп «Кино» и «Поп-механика», НовиковТимур Новиков Художник, основатель петербургской Новой академии изящных искусств, «Новые художники», АфрикаСергей Бугаев Художник, музыкант и актер, вместо концептуальных разговоров о судьбах искусства, распространенных на московских кухнях, все танцуют и поют. Но! Танцуют под самую актуальную нью-йоркскую музыку, а в перерыве между песнями рассказывают о Кейдже и Уорхоле.

Вы озаботились раздельным сбором пустых бутылок после вечеринки только недавно, а между тем философская экоповестка давно ветвится баобабом: экология социальная (Мюррей Букчин) спорит с экологией глубинной (Арне Несс), их всех костерит экология темная (Тимоти Мортон). Давайте попробуем разобраться с помощью книжки, выпущенной экоактивистами «Компост» и сильно напоминающей ризографический зин.

Поэт Понж (1899–1988) любил бродить по лесу. Не будь дураком, предпочитал он светлые и уютные сосновые рощи. В год, когда Гитлер оккупировал Францию, немолодой уж на то время Франсис вознамерился в изящном эссе-дневнике воздать хвалу прекрасным деревьям и заглянуть в глубь чащи, в глубь нашего понимания леса и его символического наполнения. Почему бы и нет.

Есть издательские проекты, которые граничат с подвижничеством, настолько коммерчески безнадежной видится их затея. Один из таких — Kongress W Сергея Коновалова, лейбл, нацелившийся на безвестных у нас американских прозаиков. Прошлым титулом шел Эван Дара, теперь вот некий Джордж Салис, об обоих даже нет статей в вики по-русски. А между тем эти авторы друг на друга писали рецензии и соперничали, кто кого культовее и подземней.

Ботаническая филология, садоводство городских культур, цепляющиеся и вьющиеся строфы самой жизни. Книжка Ольги Кушлиной переиздавалась дважды и наверняка будет переиздана еще столько же раз. Самая петербургская книга на этой ярмарке.

Совершенно новый релиз проекта, направляемого Олегом Нестеровым, — серии сборников о композиторах-новаторах, оставивших след в кинематографе. В прошлом выпуске был Шнитке, в этом — неуловимый, потусторонний мечтатель Олег Каравайчук.

Мир позднесоветской контркультуры с годами, что проходят с описываемых событий, не только меняет оптику исследователей, но и меняется сам — точнее меняет свое место в исчезнувшем универсуме. Хиппи восьмидесятых, внебрачные наследники юных гениев оттепели, дальние родственники участников молодежных бунтов 1968 года, на поверку оказались пионерами информационной революции и агентами романтического глобализма. Воспоминания одного из них, олдового Принца, выходят в академическом «Новом литературном обозрении». Интересное чтение: одновременно и источник, и история, и памятник, и исследование.

Воспоминания подруги Леонида Губанова, Анатолия Зверева, Венички Ерофеева — красная книга богемы 70–80-х. Больше таких людей здесь не делают. Впрочем, и книг таких не издают. То, что тираж до сих пор пылится на складе первого постсоветского издателя Довлатова (легендарный трехтомник), — историческая несправедливость, и «Черный рынок» — уникальная возможность ее исправить.