Изо всех сил пытаться не думать о чем‑то конкретном — это, как мы уже не раз видели, нелегкая задача. Мысли возвращаются к одному и тому же, хотим мы того или нет.
«Но ведь мы всегда о чем‑нибудь думаем?» — вот самый частый комментарий, который я слышал, когда рассказывал о работе над этой книгой.
Вопреки всем белым медведям ответ на этот вопрос «нет».
По ночам наше сознание претерпевает несколько безмысленных состояний: глубокий сон и сон со сновидениями, иногда лунатизм и осознанные сновидения. В индуистской и буддистской традициях уже давно существуют специальные слова для описания различных типов бодрствования без мыслей. Самадхи — понятие, которое было описано, помимо прочего, как «безмолвное состояние погружения». Самадхи способно надолго изменить медитирующих, но воздействие может ограничиться и несколькими секундами полного погружения. Схожие понятия встречаются в различных мистических практиках. В суфизме это называется фана, в христианском мистицизме о нем говорят gezuckeАкт чистого сознания, активно воспринимающее и очищенное от объектности состояние ума..
В светской жизни такое внимательное безмыслие можно наблюдать в искусстве и спорте. Мышление во всех его видах — негативное, позитивное, комментирующее, аналитическое — в этих сферах часто приводит к хаосу. Выражается он в творческом кризисе писателя, в unforced errorНевынужденная ошибка (англ.), теннисный термин. теннисиста, в параличе анализа у шахматиста. Оперные певцы, танцовщики, футболисты и прыгуны с шестом — все они используют один и тот же метод: репетируют и тренируются так, чтобы закрепить необходимые навыки и превратить их в бессознательные действия.
Вмешательство мысли может оказаться разрушительным. Тем не менее, такое вмешательство часто происходит; так, в финале спортивных соревнований спортсмены время от времени упускают победу и совершают ошибки, которых обычно не делают. В ходе анализа 30 000 соревнований по дартсу выяснилось, что в решающие моменты игроки начинали метать дротики значительно хуже. Груз ожиданий публики, пропущенный через сознание, сказался на движениях рук.
Мы сталкиваемся с проблемами мышления даже в нашей повседневной жизни. Все знают, что самокритика не поможет расслабиться на вечеринке, что задумчивость вряд ли вызовет искру во время романтической встречи, а в состоянии возбуждения нелегко заснуть.
Что же делать, когда мысли обретают такую настойчивость?
До сих пор я говорил о невыполнимом — о попытке избавиться от мыслей, которые беспокоят нас больше всего, но можно попробовать и другие способы. К примеру, пойти к психотерапевту и обсудить с ним свою самую страшную травму. Можно тренироваться до полного изнеможения. Можно пить спиртное. Можно смотреть телевизор. Можно заняться медитацией. Можно читать.
Необходимость сосредоточиться на чем‑то еще кроме мыслей создала устойчивые виды человеческой деятельности. Было бы неверно говорить, будто мы делаем все это, чтобы отвлечься. И все же нельзя отрицать, что сегодня мы отвлекаемся больше, чем когда‑либо.
Еще сто лет назад редкий человек успевал прочесть за свою жизнь более 50 книг. В наши дни обычный ребенок успевает посмотреть больше 200 фильмов. Почти половина американских подростков говорят, что они «практически постоянно» сидят в интернете.
Именно тот факт, что мы все больше времени проводим в сети, заставил психологов предложить новый диагноз: интернет-зависимость. В мире ведутся дебаты по поводу количества экранного времени. ВОЗ выпустила рекомендации, согласно которым дети младше пяти лет не должны проводить у экрана больше часа в день.
Интернет-зависимость поощряют вполне реальные силы. Не только игры и социальные сети заточены под то, чтобы завладеть нашим вниманием. Новостные сайты, стриминговые сервисы, интернет-магазины и онлайн-форумы преследуют одну и ту же цель: чтобы мы отдавали им как можно больше нашего времени.
Многие считают интернет-зависимость одной из причин, по которым показатели здоровья у молодежи за последнее десятилетие ухудшились. Быстрый рост тревожности и депрессии у подростков в 2010-х годах совпал с периодом, когда молодежь стала гораздо активнее пользоваться мобильными устройствами, а в социальные сети пришли миллиарды новых пользователей. [Американский психолог] Джин Твендж считает, что связь очевидна: экраны создали новую форму зависимости, которая изолирует молодых людей от мира.
Однако, как я уже упоминал, обосновать простые связи вроде «x ведет к y» довольно трудно, когда речь идет о человеческих чувствах. Какой‑то эффект здесь может быть, но, с другой стороны, слишком уж многое влияет на наше самочувствие. В статье, опубликованной в журнале Nature, экранное время в базах данных, которые использовала Твендж, сравнивалось с другими переменными.
Вопрос, тем не менее, остается: почему столько людей проводят у экранов так много времени? Нам плохо, потому что мы часто и подолгу сидим в сети, или мы часто и подолгу сидим в сети, потому что нам плохо?
Ученые, занимающиеся исследованием зависимостей, готовы задавать этот вопрос до бесконечности, формулируя его так и эдак. Он касается всех видов зависимости. Почему люди увлекаются чем‑то так сильно, что увлечение идет во вред им самим и их близким?
Мир экрана не единственная возможность. Многие живут в мире кокаина, мире алкоголя, мире азартных игр, мире тренировок и так далее. Никогда еще столько людей не было подвержено той или иной зависимости. Ученые, изучающие зависимость, спорят по поводу всего этого многообразия. Достаточно ли ограничить доступ к определенным наркотикам, или, если зависимость — явление социальное, разновидность наркотика уже не имеет значения? Единого мнения по этому вопросу пока еще нет.
