Новый роман Мишеля Уэльбека «Уничтожить» (1)[вышел 7 января]. Что же именно Уэльбек хочет опять уничтожить? Вариантов несколько. Человечество как себя разочаровавший вид. Гордыню как главный порок современности. Страх смерти, который всему голова — точнее, головная боль.
«Покорность» и «Серотонин» закрепили Уэльбека в статусе главного визионера иудеохристианской цивилизации, чью медленную, но верную гибель он подробно расписал: от религиозных войн до желтых жилетов, от гнева до принятия антидепрессантов — основного после эвтаназии лекарства от жизни.
В этот раз Уэльбек сторонится далекого будущего. Что день грядущий нам готовит? Да все то же: утром йога, вечером дорога — в ночь. В 2026-м, где встречают нас события, темно, тревожно, одиноко. Макрон затеял рокировку; Жан-Мари Ле Пену девяносто девять, но он продолжает утверждать, что газовых камер не было. В моде языческий культ викка и прочая прогрессивная магия, которой в том числе занимаются загадочные террористы — то ли сатанисты, то ли леваки: они взрывают тяжело груженные контейнерами торговые корабли и банки спермы, их записки пестрят пентаграммами.
Протагониста зовут Поль Резон. Ему вот-вот стукнет сорок восемь. Он живет на улице Счастливых, женат на женщине по имени Пруденс с внешностью актрисы Кэрри-Энн Мосс. Как и Нео Тринити, он не встречал ее давно: чуть больше года, так много места в квартире с видом на парк Берси. Гостиные во Франции по новой моде называют espace de vie — «пространство для жизни». Но жизни нет. Есть только смерть.
Начальник Поля, министр экономики Бруно (списанный Уэльбеком с Брюно Ле Мэра, сохранившего аналогичный пост и при новом премьер-министре Кастексе) тоже одинок и даже ночует на работе. Именно он станет одной из первых целей террористов — его невероятно реалистичную цифровую копию гильотинируют в сети в знак протеста. Только против чего? Экономических реформ или смысла жизни?
Отец Поля, агент разведки на пенсии, после инсульта парализован. Родственники желают отцу выздоровления, но подумывают об эвтаназии. Уэльбек давно подбирался к этой теме, а теперь, когда она буквально витает в воздухе, решил наконец предъявить миру неоспоримый аргумент за. Просто объяснив: энтропией заражены все и вся. Так почему бы, столько лет кокетничая со смертью, не сорвать с зеркала траурную тафту, не вглядеться в собственное отражение и не сдаться — смерти на поруки?
«Покорность» была о подчинении исламу как главной религии ХХI века. «Уничтожить» — о подчинении смерти. Ее, как полагает Уэльбек, не стоит демонизировать и бояться.
Не об этом ли последний фильм Франсуа Озона «Все прошло хорошо»? Или пресловутый «Отец» Флориана Зеллера? Или последний (на сегодняшний день) альбом Франсуазы Арди с заглавным синглом «Высота»?
Смерть Уэльбеку интереснее будущего. Если в «Серотонине» его герой еще хоть как‑то пытался примириться с миром живых, пил таблетки, читал мистиков, много думал, искал утешения, то в «Уничтожить» он разобрался со страхами и готов умирать. Вновь и вновь. Потому что жизнь после смерти, оказывается, существует.
Ну да, смерть объединяет. Смерть есть любовь. Давно утратившие навык коммуникации члены семьи Резон, два брата и сестра, наконец-то воссоединяются, по очереди умерев. Другой важный роман этого года — «Перекрестки» Джонатана Франзена — тоже о воссоединении семьи, каждый из которых должен на пути к искомой близости залезть на крест.
«Уничтожить» — очень сложный роман, Уэльбек почти не заигрывает с читателем. Столь важная для него телесность, проявляющая себя через секс, здесь уходит на второй план. Почти 500 страниц без касаний — и только в финале тело заявляет свои права. На смерть.
Да, разумеется, Уэльбек не был бы Уэльбеком, если бы не отпускал жестокие комментарии про общество спектакля, про осколки эрекции, про женское увядание, про демократию и про точащий ее фундаментальный ислам. Но все это не столь уж важно. Умирают без музыки, выключив телевизор, наедине с собой. В пустой комнате можно, конечно, говорить и кричать что вздумается, но стоит ли тратить последние силы на гнев и разоблачение Матрицы, если время скоро остановится, а Нео проснется сам и затем разбудит Тринити, для ребута?
Пугает в «Уничтожить» не только предельная ясность мысли, но и сокращение пространственно-временного зазора между автором и альтер эго, героем и читателем. Будущее уже наступило. 2026-й — это завтра, если не сегодня. Бравировавшие в нулевые напускным нигилизмом поклонники Уэльбека приближаются к возрасту дожития, то есть к нулю. Круг замкнулся, кольцо печали сжалось.
И вместе с тем «Уничтожить» полон нежности. Уэльбек увидел что‑то там за горизонтом, в конце шоссе. Что‑то важнее революций и гражданских войн, Магомета и Ле Пен, порнографии и демографии: это что‑то смертью зовется, и Уэльбеку совсем не страшно ее встречать.
Он делится с нами новым навыком — прощаться с жизнью налегке: долгие проводы, лишние спекуляции. «Не надо бояться», — говорит Уэльбек. Наверное, «Уничтожить» было бы справедливо поставить на полку с селф-хелп-литературой. Но на самом деле место этому роману рядом с текстами, уже оказавшимися в вечности, рядом с Конан Дойлом, Гюисмансом и Альфредом Мюссе — любимыми авторами героев Уэльбека. Их долго никто не любил, кроме нас, читателей, но в «Уничтожить» они наконец встретили любовь, а значит, встретились с собой — без страха. Страх побежден, уничтожен. Навсегда ли? Узнаем 7 января две тысячи двадцать какого‑то года.
