Впервые Михаил Юрьевич Лермонтов столкнулся с цензурой в 1835 году. Театральный цензор Евстафий Иванович Ольденкоп завернул рукопись пьесы «Маскарад», увидев в ней нападки на костюмированные балы в доме мецената Василия Энгельгардта и даже намеки на реальное происшествие, задевавшее конкретных личностей. Осудив заодно недостаточное осуждение главного героя, рукопись вернули автору «для нужных перемен». Лермонтов смягчил тон отдельных мест и добавил назидательный финал, в котором герой сходил с ума, — но и новую редакцию цензура зарубила, по словам самого поэта, по причине «слишком резких страстей и характеров и также потому, что в ней добродетель недостаточно награждена». Ольденкоп снова был возмущен:
В 1836 году Лермонтов целиком переделал пьесу, поменяв даже название на «Арбенин»: этот обезжиренный вариант Ольденкопу понравился («нет более никакого отравления, все гнусности удалены»), но и он был запрещен. Напечатали «Маскарад» (с купюрами) впервые только после смерти поэта, поставили через десятилетие. Из‑за многочисленных переделок в угоду цензорам можно сказать, что канонической, авторской версии «Маскарада» не существует.
В 2021 году, удивительное дело, снова в новостях тот же набор тегов: театр, цензура, Михаил Юрьевич Лермонтов. Только этот Михаил своему полному тезке приходится дальним родственником, а самый интересный факт его биографии — то, что одногруппником Лермонтова по МВТУ был Аркадий Укупник. Но для нас важна еще одна деталь: Лермонтов — председатель Общественного совета при Минкульте (среди прочих туда входят певец Денис Майданов, дрессировщик Аскольд Запашный и модельер Валентин Юдашкин).
Прежде Лермонтов появлялся в новостной повестке только с дежурными комментариями про скрепы, традиции и все остальное. Но тут он обнаружил, что в свежеутвержденной президентом стратегии нацбезопасности «есть огромный раздел, касающийся сохранения ценностей духовно-нравственных, патриотических».
По словам Лермонтова, совет должен взять на себя «роль общественных контролеров, не цензоров, а контролеров соответствия информационной среды тем параметрам, которые заданы теперь и в указе президента».
Довольно очевидно: фраза «не цензоры, а контролеры» значит, что речь идет именно о цензуре, — просто говорить прямо Лермонтов стесняется.
Цензура, так уж вышло, официально запрещена даже обновленной версией Конституции. А контролирование не запрещено — даже если цензура по определению и есть «система государственного надзора за печатью и средствами массовой информации».
Легко представить, как Общественный совет при Минкульте — организация довольно бесполезная, но в целом и безвредная — начнет-таки наносить культуре добро, введя прямую цензуру сегодня в театре, а далее везде. И первой пострадавшей, конечно, станет та самая культура, за здоровье которой они так пекутся. Министр культуры Ольга Любимова поспешила откреститься от инициативы Лермонтова, но предложение узаконить цензуру под старым или новым брендом не было первым — и последним наверняка не будет.
Поскольку в перевернутом мире Михаил Лермонтов стал защитником цензуры, то и за контраргументом придется обратиться к уже упомянутому цензору Ольденкопу. Так вот, даже этот блюститель «ценностей духовно-нравственных, патриотических» понимал, что если строгость цензурного контроля не ограничивать, «то театральный русский репертуар в самом скором времени должен будет прийти в совершенный упадок». В этом он был совершенно прав — но вот вам еще более революционная идея: а как насчет того, чтобы признать уже хотя бы в 2021 году цензуру недопустимой — не на словах, а на деле? Мне кажется, самое время. Лермонтов (тот, который не увидел «Маскарад» ни в печати, ни на сцене) был бы не против.