При регистрации на одном рекомендательном книжном сайте меня попросили указать пол. Вопрос как вопрос, привычный для любой формы регистрации, — я бы и внимания на него не обратил. Но глаз мой зацепился за уточнение: «Укажите ваш пол. Это поможет улучшить наши рекомендации». Причем варианта было только два — никакого «против всех». Этот сервис еще ничего не знал обо мне: читаю ли я художественную литературу, люблю ли переводную поэзию, интересуюсь ли историческими детективами — но уже был готов сделать вывод о моих читательских предпочтениях по тому, какой пол я укажу в анкете. И такой же совершенно безосновательный вывод готовы сделать многие из нас.
На первый взгляд, деление литературы на мужскую и женскую — не такая уж и дурная вещь. Уверен, что у романов «Нежный рассвет любви» и «Покоренная горцем» читательниц на порядок больше, чем читателей. А по запросу «мужская книга» Google выдал мне том под названием «Мужская книга. Руководство для успешного мужчины/Man Made»: вот сами и подумайте о том, на кого она рассчитана. Действительно, романы с полуголыми садовниками на обложке женщины читают значительно чаще, чем мужчины, а псевдопатриотическую боевую фантастику про очередного омоновца, попавшего в тело Сталина, — наоборот. Но давайте на время отложим в сторону тщательно таргетированные маргинальные жанры и обратимся к мейнстриму (в самом широком его понимании).
В первую очередь — гендер автора. Мэри Энн Cигхарт приводит в The Guardian занятную статистику: если взять десять самых продаваемых писателей-мужчин, то окажется, что среди их читателей мужчин тоже больше, хотя и ненамного — 55%. А вот книги, написанные женщинами, наоборот, чаще читают женщины, причем разрыв колоссальный: 81% против 19% мужчин.
Отчасти это объясняется тем, что женщины в принципе читают значительно больше, чем мужчины. По данным ВЦИОМ, хотя бы одну книгу за последние года прочитали 73% женщин и 63% мужчин (когда речь идет о бумажных книгах, разрыв еще драматичнее). Но значительно важнее другой фактор.
Есть и другие побочные характеристики. Книги, в которых большое внимание уделяется отношениям разного рода — хоть любовным, хоть семейным, — скорее маркируются как женские. Романы, заходящие на территорию хоррора, чаще кажутся мужскими. В особо запущенных случаях к мужской литературе причисляется сразу вся фантастика (как тут не вспомнить Урсулу Ле Гуин, чье имя издатели сокращали до У.К.Ле Гуин, чтобы нежных читателей не смутило женское имя).
То же касается главных героев и героинь книг: книги с протагонистами-мужчинами чаще считаются мужскими, с протагонистками-женщинами — женскими. Впрочем, этим можно пренебречь — в книге «Любимое слово Набокова — „лиловый“» журналист Бен Блатт отмечает занятную корреляцию: в книгах, написанных женщинами, как правило, значительно чаще упоминаются женщины, и наоборот.
Многим это кажется естественным и справедливым. Ну а действительно, что такого: Джейн Остен писала женскую прозу, вот ее и читают женщины.
На самом деле наоборот. Мы путаем причину со следствием. Джейн Остен томится в закутке «женская проза», потому что мужчины ее читают значительно реже. Потому что в магазинах Остен стоит в разделе «Для женщин», куда мужчина и не доходит. Потому что у каждого и каждый из нас в голове сидит стереотип о том, что книги делятся на женские и мужские. Потому что даже рекомендательный интернет-сервис, который может порекомендовать мне книгу, исходя из тысячи разных факторов, почему‑то первым делом берет в расчет самый неточный из них.
Разумеется, почти все книги так или иначе пишутся с расчетом на то, что читать их будет человек определенного пола, возраста, религии, культурного багажа. Осознанно или неосознанно мы все живем в мире стереотипов и оперируем этими стереотипами, складывая из них что‑то вроде картины мира — и ничего дурного в этом нет. Но когда издатели, книготорговцы, создатели рекомендательных сервисов активно потакают этим предубеждениям, деля книги на мужские и женские, они делают ситуацию хуже.
Мужчины, как я уже указывал выше, и так значительно реже читают книги, написанные женщинами. Нужно ли нам еще усугублять эту ситуацию? Или стоит обратить внимание на тысячу других способов расставить книги по воображаемым полочкам?
Спешу успокоить людей, страшащихся мультикультурных гендерно-нейтральных чертей. Призыв к отказу от деления книг на мужские и женские — это не призыв к унификации. Как раз наоборот: сейчас мы наблюдаем, как имеющаяся система стереотипного деления трещит по швам — ее простого и проржавевшего инструментария не хватает для того, чтобы описать мир, оказавшийся сложным и небинарным. Давно пора открыть загоны мужской и женской литературы и смириться с тем, что есть не две разных литературы, а тысячи, и делить их на такие большие условные группы так же глупо, как делить дома или яблоки на «женские» и «мужские». Книга — удивительный по эффективности инструмент, позволяющий одному человеку понять опыт другого; так зачем же делать так, чтобы этот другой непременно был с тобой одного пола, цвета кожи, роста и веса?
Неважно, кто написал книгу; неважно, о ком она, неважно, кто ее читает: женщина, небинарная персона, мужчина. Ни половые признаки, ни гендерные установки не должны влиять на нашу способность читать. Книги — для всех.
