«Каждая панелька — это памятник»: кто превращает русскую тоску в сувениры

Это наш семейный проект — мой и моей жены. Мы оба художники. Так получилось, что некоторое время мы жили в районе Гольяново, где, откровенно говоря, было достаточно тоскливо: панельки со всех сторон, серость и уныние. В это же время вышел закон о реновации жилья и сносе хрущевок в Москве. Захотелось высказаться по этому поводу, и мы нашли для этого подходящую форму — сделать ночники в форме панелек.

Первые ночники делали практически на коленке, потому что не было ресурсов, чтобы обратиться к специалистам. Все формы я делал сам и модели собирал вручную. Сейчас же у нас появилась возможность обратиться к профессионалам, так что все панельки печатаем на 3D-принтере. Сначала дом моделируется, потом печатается модель, с нее снимаются силиконовые формы, в которые заливают бетон. То же самое с основанием для ночника. Оно из бетона. А сам плафон из фанеры.

Каждая — это памятник эпохи. Я их не люблю, но для многих это детство, юность и теплые воспоминания. Для моей мамы, к примеру, панелька — символ лучшей жизни, переезда из общежития, собственного жилья. Но при всей нелюбви к панелькам, все-таки это наша история — стыдиться ее не стоит. Панельки и хрущевки нужно сохранять как памятник архитектуры, а не бездумно сносить, возводя на их месте бездушные человейники.

Ювелирным искусством я занимаюсь уже шесть лет. Если так можно сказать, мой бренд создает миниатюры российской действительности в серебре. В коллекции есть все ее основные атрибуты, начиная от кольца в форме России и заканчивая кольцами в виде колючей проволоки, панелек и барьеров, которыми ограждают митинги. А какая коллекция о России может быть без заборов ПО-2? Это неотъемлемая часть нашей культуры и повседневности, так что идея перстня-забора по сути лежала на поверхности.

Идея кольца в форме забора особенно понравилась тем, что на нем можно рисовать такие же граффити, как на настоящих бетонных плитах, — только не красками, а с помощью гравировки. Поэтому часто граффити-художники заказывают у нас кольца со своими собственными рисунками и надписями. Каждый раз получается что‑то уникальное.

Мне кажется, что мы, русские, долго пытались отстраниться от своей культуры и вместо этого перенимать что‑то западное, считая свою культуру, по большому счету, зашкваром. Но сейчас прошло достаточно много времени после распада СССР, и вся эта атрибутика начинает казаться экзотичной и родной. Она окружает нас с детства и в какой‑то момент начинает вызывать ностальгию. Да, эта эстетика довольна тосклива. Но ведь еще в XIX веке Достоевский писал про загадочную русскую душу, так что этого у нас не отнять.

По образованию я иллюстратор. Мне всегда хотелось быть художником, который связан с каким‑то прикладным творчеством, наверное, именно поэтому во время обучения я выбрала работу с книжной иллюстрацией. Во время декрета я увлеклась коллекционированием старинных игрушек и завела тематический блог. В какой‑то момент захотелось делать что‑то самой: так сначала появились игрушки, а затем конструктор в форме петербургских дворов.

При его создании я вдохновлялась диорамами [немецкого художника] Мартина Энгельбрехта, бумажными театрами и книгами-тоннелями. Для меня было важно не воссоздать какое‑то конкретное место, но передать атмосферу петербургских дворов в целом. Отсюда и набор деталей, который мне показался типичным и подходящим: обрезанные тополя, гаражи, пазик, щитовая. Думаю, именно благодаря этим элементам мои дворы выглядят живыми и многие зрители узнают в них что‑то личное.

Перед началом работы над новым конструктором я ищу какую‑то отправную точку, архитектурную деталь, вокруг которой будет разыгрываться сюжет. (Например, в первом наборе ей стал конкретный дом в Коломне, на Витебской, 4. Я его уменьшила в длину, но прототип остался очень узнаваем.) Потом собираю композицию из фотографий с прогулок по городу. Если понимаю, что своего материала не хватает, могу воспользоваться и гугл-панорамами или отправиться на фотопоиск нужного объекта. Затем я отрисовываю пейзаж в фотошопе и готовлю макет для типографии. На это уходит примерно месяц. С изготовлением конструктора мне помогает супруг — он архитектор, поэтому проект интересен нам обоим, потому что существует на стыке графики и архитектуры.

Для меня русская тоска — это любование увяданием, наслоениями и отметинами, которое оставляет время. В них есть красота и глубина, такая непредсказуемая многоуровневость, которая может задевать переживания как очень личные, так и стереотипные, относящиеся к целым поколениям. Я думаю, что чувствую в петербургском пейзаже присутствие времени и души, и безмерно рада, что есть зрители, которые видят в моих сувенирах нечто похожее, хоть и лично свое.

Сообщество «Панельки» появилось на чистом энтузиазме семь лет назад. Изначально это был очень локальный проект, а контент мы находили буквально в гугле, но со временем сообщество росло, и в предложку посыпались фотографии со всего мира.

Идея создать собственный мерч появилась довольно давно. Одним из наших первых проектов было мыло с фотографиями панельных домов. В преддверии прошлого Нового года захотелось сделать снежные шары, но не простые, а связанные с тематикой пабликой.

Во многом снежные шары стали возможны благодаря Нике, которая пришла в нашу команду. Она кукольный мастер и ювелир, поэтому знает технологию работы с большим количеством материалов: от тканей, полимеров и силиконов до металлов. Мы сразу начала продумывать технологию, напечатали модель панельки на 3D-принтере, сняли форму и сделали отливки из полиуретана. Было много экспериментов с составом и пропорциями жидкости в шаре, пока методом проб и ошибок мы не создали свой собственный — рецепты из интернета никуда не годились. Мы сами лепили сугробы, прокладывали в них тропинку до подъезда, делали окошки «светящимися».

Перед Новым годом, когда пришло особенно много заказов, мы могли сидеть до утра, а после этого ехать на работу. Но было весело. Ника в первую очередь ювелир, поэтому мы не остановились на снежных шарах и в ближайшее время анонсируем кулоны и броши из меди в виде панелек.

Панельки — это то, что нас окружает, часть нашего быта, можно даже сказать — часть культуры нашей страны. Возможно, не самая яркая, но все же неотъемлемая ее часть. Контент в нашем сообществе — это скорее собирательный образ из воспоминаний. Каждый может наткнуться на дом, который будет похож на его, может вспомнить тот самый обшарпанный подъезд, порой — непонятные надписи на стенах и обожженную кнопку лифта.

Четыре года назад я решил создать бренд классных пинов в качестве альтернативы банальным значкам с историческими зданиями, котиками и едой. А когда они стали пользоваться спросом, понял: дело не только в пинах, а в идее. Так появились футболки, ювелирные украшения, а вот теперь и ковры.

Идея использовать забор ПО-2 возникла очень просто. Специального вдохновения тут искать не нужно: даже в пределах Садового точно где‑нибудь на глаза попадется тот самый «забор с ромбиками». Свой первый ПО-2 «Масть» выпустила в виде эмалевого пина в мае 2017-го. Потом была его рельефная версия, кулоны с оконной решеткой и моей любимой позднесоветской детской площадкой — хотелось немного развить тему. ПО-2 — общее место, и я не планировал к нему возвращаться, но когда пришла идея превратить бетонную плиту в мягкий ковер, устоять не смог.

ПО-2 — предмет массового тиража, максимально узнаваемый и минимально уютный. Каждый житель России видел этот забор много раз, но особенной радости от взгляда на него не испытывает. Я меняю контекст: предлагаю поместить угрюмый предмет, ограждающий запретные территории, с улицы в дом, где он должен создать комфорт, помочь расслабиться. И тогда его вид вызывает улыбку пополам с легким недоумением. Мягкий ворсистый забор на полу — в этом есть что‑то сюрреалистическое. Никто также не запретит вам повесить его на стену — кстати, тоже очень российская история, — и написать на нем баллончиком что вздумается.

Это рефлексия о том, как мы, сегодняшние, выросли и живем. Сеттинг словно бы сложился сам собой, но это важное пространство общей памяти, понятный код. По его элементам люди узнают своих. Панельки и бетонные заборы были и до сих пор остаются одинаковыми на всей территории России. Это, конечно, тоска, безысходность. Но это и скрепа посильнее православия. В любом случае, кажется, ничего более искреннего и правдивого, чем эта вот интонация русской тоски, государственные идеологи за последние 20 лет не предложили.

Мне нравится, что российские дизайнеры начали прорабатывать эту тему. Думаю, это должно помочь населению наконец переварить всю заборно-панельную эстетику. И полюбить Россию как‑то по-новому, по-своему.