Это выставка о том, как человек влияет на пространство (и наоборот)
«Метагеография — это междисциплинарная область знания на стыке науки, философии и искусства, изучающая возможности, условия, способы и дискурсы географического мышления и воображения», — объясняет на симпозиуме, предшествующем открытию выставки куратор Дмитрий Замятин — географ, художник и поэт. Проще говоря, люди, которые занимаются метагеографией, пытаются понять, как соотносятся и влияют друг на друга пространство и образ мышления.
«Это выставка-исследование, стимул и предложение разных инструментов, с помощью которых можно анализировать пространство, работать с ним, чувствовать его, опираясь на карты, произведения искусства или на опыты художников, которые здесь живут».
Это странствующая выставка
Как и положено проекту, посвященному пространству и географии, «Метагеография» путешествует, появляясь в разных местах — и каждый раз изменяясь. Первая версия выставки появилась в сентябре 2014-го на воронежском фестивале «Чернозем» — ее придумали географ Дмитрий Замятин и художник Николай Смирнов. В Воронежском музее им. И.Н.Крамского ее увидел Кирилл Светляков из Третьяковской галереи — и через год обновленная на две трети «Метагеография» открылась в Новой Третьяковке на Крымском Валу. В 2017 году «Метагеография» стала международной: в лондонском варианте к работам советских и российских художников присоединились англичане. Наконец, открылся и дальневосточный вариант, где можно увидеть еще и работы восточных соседей.
При этом, если вы были на «Метагеографии» в Москве, то увидеть владивостокскую версию все равно стоит. В каждом новом пространстве она создается заново: состав участников, работы, даже структура выставки зависит от пространства, в котором она представлена.
Это юбилейный проект «Зари»
Главный куратор ЦСИ «Заря» Алиса Багдонайте скромно отнекивается, но факт остается фактом: открытие «Метагеографии» по случайности или нарочно совпало и с юбилеем Приморского края, и с пятилетием владивостокского Центра современного искусства.
Как и полагается большой новой культурной институции, «Заря» расположена в помещениях бывшей швейной фабрики, в ней есть отличная библиотека, работает арт-резиденция, проходят лекции и воркшопы. А вокруг — работы сборной лучших уличных художников страны: тигр Славы ПТРК, плитка «Аленки» Паши 183 и «Эй ты, люби меня» Тимофея Ради, без селфи
с которым отсюда никто не уходит.
В проекте участвуют Третьяковка и художники из Гонконга
Владивостокская «Метагеография» — проект нечеловеческих масштабов и во времени, и в пространстве. Среди экспонатов — полотна современных художников из нескольких стран, китайские географические карты из Библиотеки Конгресса США, работы дальневосточных робинзонов, экспонаты из Музея им. Арсеньева (одного из лучших краеведческих музеев страны) и даже фотографии Пришвина.
Манга про адмирала Невельского, где исследователь Дальнего Востока встречается с драконами, соседствует с копиями его подлинного вахтенного журнала и обломками фрегата «Паллада», телевизор с издевательской караоке-версией песни «Go West» — с «Глобусом СССР» московского концептуалиста Валерия Герловина. Эта многоголосица легко может утомить неподготовленного зрителя (да и сами создатели выставки к концу выставки, кажется, выдыхаются: вторая половина экспозиции смазана по сравнению с аккуратной первой) — но выставка про шумный и хаотичный портовый город, пожалуй, и должна быть шумной и хаотичной.
Здесь можно узнать про современных робинзонов
Это практика отшельничества, посезонного выезда на необитаемые острова, картирование их, рисование, занятие живописью. Этих практик, насколько я понял, здесь много, и они уже традиционные».
Главное сокровище владивостокской версии «Метагеографии» вынесено в подзаголовок — «Мечты робинзонов» — и находится ближе к концу экспозиции. Это зал, который рассказывает про сугубо дальневосточную практику робинзонства. Робинзоны — художники, которые работают, подолгу живя на одном из многочисленных необитаемых или полунеобитаемых островов вокруг Владивостока.
Самый характерный пример, наверное, Александр Казанцев, который каждый год выезжает на несколько недель на архипелаг императрицы Евгении в заливе Петра Великого, пишет картины, ведет дневник и составляет подробные рукописные карты. Даже слишком подробные: как рассказывают кураторы, чрезмерный интерес Казанцева к географии приграничных районов привлек внимание компетентных органов. Чтобы отвлечь от себя подозрения, художнику пришлось пойти на уловку: теперь свои карты он стилизует под средневековые манускрипты. Это, кажется, лучшая реализация метафоры, которую пытаются раскрыть кураторы «Метагеографии»: место влияет на человека, образ мыслей влияет на образ художественный, все рифмуется со всем.
