Том МакКормик, 25 лет
Откуда приехал: Лондон, Великобритания
Чем занимается: геолог
«После того как я две недели работал в компании Shell в Голландии, они сказали мне, что хотят меня отправить в Сибирь на 8 месяцев. В Нидерланды я только-только переехал из Англии, а они как раз начали сотрудничать с «Газпромом», и в Сибири у них была совместная тренировочная программа. Мне тогда было 23 года, и я, конечно, согласился, ничего не зная ни о стране, ни о ее языке. Успел только прослушать два месяца ужасных онлайн-уроков. Я прилетел в Москву, потом в Сургут, оттуда в Салым — и дальше три часа езды в «жопу мира», как вы говорите по-русски.
Первое впечатление от России было отрицательным, но так часто бывает у иностранцев. Хорошо помню свои ощущения на паспортном контроле, где сотрудники очень четкие и зря времени не теряют. Они сразу сердито спросили: «По-русски говоришь? Откуда ты? Дай мне билет». Это сейчас я знаю, как строится такой разговор, что нужно отвечать, а тогда в голове носилась только одна мысль: «Говори по-русски! Отвечай им по-русски!» Большая проблема с русским языком для нас в том, что у нас нет императива. Поэтому русские на английском, бывает, звучат грубо. Например, по-русски вы запросто можете сказать: «Дай мне вот это», а мы так прямо не просим никогда. Так что свое худшее впечатление о России я получил в самом начале пути. Зато потом все было лучше и лучше. Особенно в Сибири — люди там такие добрые.
Четыре месяца я провел на вахте, и это был отличный опыт. Салым расположен на краю земли, там все время темно и холодно, зима начинается в октябре и заканчивается в апреле. Солнце в январе едва поднимается над горизонтом, а температура, бывает, падает до –40. Я никогда не бывал в таких условиях, зато попробовал в Сибири все местные радости. Например, мы лили кипящую воду на улице, и она застывала прямо в воздухе. А еще нигде, кроме Сибири, я никогда не встречал столько людей, ходивших внутри помещений в футболках и шортах, и это вне зависимости от того, какая погода стояла на улице. Русские здорово топят квартиры зимой, и мы сидели в футболках прямо рядом с открытым окном, когда там было под –40. Я чувствовал себя будто внутри пирожка из «Макдоналдса» — ну, вы знаете, это же самая горячая вещь на свете.
Работа на вахте устроена так, что есть долгие периоды, когда ты просто ждешь, и русские ребята сидели рядом друг с другом — пили чай и разговаривали. И это было потрясающе. Как только они осознали, что я не буду их осуждать за их мысли, то сразу начинали со мной открыто общаться. И разнообразие мнений мне показалось потрясающим. Многие из них, что интересно, никогда не покидали Сибири. Ну разве пару раз были в Москве, то есть вообще не знали, как выглядит мир за пределами страны. И это никак не влияло на их картину мира: все думали очень по-разному. Объясню, почему мне это кажется удивительным: в Москве — огромном городе, куда приезжают люди со всех концов земли, где есть сильное протестное движение среди молодежи и студентов, — ты ждешь разнообразия мнений. А свобода мыслей сибиряков стала для меня приятной неожиданностью.
В нашей компании работало несколько иностранцев — их можно было опознать в столовой по баночкам с соусом чили. Русским почему-то совсем не нравится острая еда. Я так и не понял почему, но могу предположить, что это связано с геополитикой: у Англии и Голландии, где я жил, было много колоний, откуда доставляли специи: острая еда прописана в исторической памяти европейцев.
Мы работали сменами длиной в месяц, потом был месяц свободный, и в это время я путешествовал — побывал, например, в Киеве, много катался по России, видел Краснодарский край и Сочи. Помню, как меня удивило, насколько сильно люди в Краснодаре отличались от сибиряков — спокойные и счастливые, они напоминали мне жителей Средиземноморья. В Москве жизнь идет совсем в другом ритме, и здесь, конечно, люди редко просто тусуются на улице. Вообще, москвичей было бы неправильно сравнивать с жителями других городов в принципе — точно так же как и лондонцев я бы вообще не стал называть англичанами. Да, население обоих городов растет, в то время как население страны не меняется; это значит, что обе столицы должны стать более репрезентативными, но все равно — Лондон и Москва не дают точного представлениях о странах.
Москва фантастически меняется, прямо на глазах становясь очень комфортным городом для жизни. Мои друзья, которые приезжают сюда время от времени, каждый раз оказываются не в состоянии ее узнать. Хотя я могу вспомнить огромную работу по благоустройству, которую проделали в Лондоне к Олимпийским играм — как будто стремясь успокоить недовольных качеством жизни горожан, внушая им, что внешняя красота сделает их быт лучше. Отчасти это верно: все хотят жить в красивом городе, однако существует множество других проблем, которым необходимо уделять внимание. Про вашу Москву говорят, что она забирает деньги со всей страны. Но так и у нас: житель Северной Англии легко объяснит, какую огромную долю бюджета всей страны забирает Лондон.
Тем, кто уверен, что над москвичами довлеет желание быть как все и не выделяться из толпы — как во времена СССР, — я бы посоветовал посмотреть на московские рейвы. Как там люди танцуют, как забывают обо всем на свете и просто наслаждаются музыкой. Им все равно, как на них смотрят. Возможно, на улице это не так заметно: можно даже решить, что все девушки одеты одинаково. И смешная эта разница в повадках россиянок надевать все лучшее сразу на фоне пренебрежения мужчин к своему внешнему виду. Но я на самом деле хотел сказать про так называемое стремление быть как все — это видимость! Стоит нырнуть чуть-чуть поглубже, и понимаешь, что на деле все иначе.
А вот скажите мне, вы видели своих родителей счастливыми? Моя подруга сказала, что у русских нет ролевой модели счастья в семье. В советское время все женились рано, и на этом поиски счастья в семье будто заканчивались. В итоге выросло целое поколение, которое даже не знает, что такое быть счастливым вместе. Но я не уверен, что моя подруга права. В Москве очень сложно устроенное общество, много вещей перемешано друг с другом, и хороший пример тому — ваши рестораны, где все берут понемногу от кухни разных народов мира и готовят все вместе. В самых неожиданных местах могут, например, подать суши. Это круто!
Многие мои друзья в Великобритании страдали депрессией, и я легко узнаю эти симптомы у москвичей. При этом о душевных тяготах будто никто не говорит, никто не обращает внимания на психическое здоровье. Я бы очень хотел, чтобы это изменилось.
Меня по-прежнему поражает дезорганизация инфраструктуры в России. Классический пример — счетчики на пешеходных переходах. Помню, когда-то давали всего 20 секунд на переход дороги, а ждать остановки машин нужно было целую минуту. Теперь временные циклы меняются постоянно — минимум пять раз за последние два года: где-то они составляют 30 секунд для машин и 20 для людей, а где-то машины едут целых четыре минуты. И ты ждешь полжизни, чтобы просто перейти дорогу.
Что мне кажется очень любопытным, так это ваш сервис. Стоит отъехать от столицы, как качество меняется радикально: я вот был в Крыму две недели назад — и там сервис был просто потрясающий. Все официантки — внимательные, и веселые, и не слишком навязчивые — вели себя просто образцово. Мы просто удивлялись, до чего такой подход отличается от Москвы. И тем самым совершили распространенную ошибку — стали сравнивать Москву и Россию. Меня веселят иностранцы, которые побывали в Москве и Питере и думают, что теперь они видели всю страну.
Я очень люблю бар Howard Loves Craft на Тверской с большими окнами. На самом деле это, конечно, жуткая дыра, но я люблю смотреть оттуда из окна в три утра на то, как проходит жизнь. Кто-то спешит по делам, кто-то валяется пьяным, бегают собаки. А внутри так тихо. И пиво стоит два евро. Я буду очень скучать по этой жизни, если уеду: именно ночью Москва такая особенная. Да, здесь много чем есть заняться днем — и парки, и музеи, — но я люблю Москву по ночам. Ты можешь гулять до шести утра, и все работает. И не обязательно напиваться, чтобы хорошо провести время в городе ночью. Можно спокойно гулять, встречаясь с приятными и интересными людьми. Вот по чему я буду скучать.