Легко ли быть молодым после войны: молодежь ДНР — о свободе, хаосе и творчестве

«С творческой реализацией в Донецке большие проблемы. Поскольку искусство здесь никому не нужно, приходится искать альтернативные пути. В сентябре я делал иллюстрации для Vogue Ukraine, и это, пожалуй, мой главный успех сейчас (картинка в верхней части этого материала. — Прим. ред.). У меня в планах — две полноценные коллекции к следующему году. Но, к сожалению, из-за войны сложно организовать производство. Даже если я сошью вещи, местные наверняка это не купят. Для них это может показаться слишком дорого, или просто меня не поймут. Думал о том, чтобы использовать тему войны в творчестве, но не знаю, сможет ли это кому-то понравиться. Я боюсь, что мое высказывание вызовет негативную реакцию».

«Я смотрю, как все сейчас возносят молодость — музыкой, одеждой, — но я не знаю, что это значит для меня. Когда началась война, я заканчивала 10-й класс; в то время мое ощущение юности сводилось к тому, что у меня нет морщин на лбу. Не скажу, что у меня отняли молодость, ведь я не знаю, как было раньше. Но ограничения ощущаются: непонятно, что тут можно, но всем известно, что делать запрещено. Со временем привыкаешь к любым условиям, конечно. Прошло всего три года с момента прекращения боевых действий (несмотря на действующий режим прекращения огня, вооруженный конфликт продолжается до сих пор. — Прим. ред.), а я уже не помню, как сидела в подвале, когда обстреливали мой дом. То есть я вспоминаю это, но какой-то травмы не испытываю. Жизнь понемногу стала возвращаться в спокойное русло — будто так было всегда.

А вот клубы в Донецке — говно! Не знаю, зачем люди туда ходят. Я была в полном восторге, когда летом к нам на рэп-фестиваль приезжал Хаски. До этого я никогда не была на концертах, и для меня было удивительным, что охрана на входе так шмонала людей. У меня даже пиво забрали».

«Я из Горловки — живу в центре города, в мою школу попали снаряды во время боевых действий. Было страшно. На время войны я уезжал — закончил 10-й класс на Украине, потом вернулся в Горловку. Мне кажется, у меня образовалась связь с городом, иначе бы я не возвращался. Мне нравится индустриальный дух нашего региона, люди здесь очень трудолюбивые. Чтобы как-то спастись от атмосферы, я пишу стихи и выпускаю их в своем паблике. Я начал писать, потому что мне не хватало человека, которому я бы мог рассказать о своих мыслях. Хотелось бы где-то выступить со своими стихами, но площадки для этого у нас нет».

«Вместе с подругой мы основали в Донецке женский клуб «Аврора», появление которого совпало с флешмобом #янебоюсьсказать. Так как мы поддерживаем левое коммунистическое движение, нас очень задевала насмешливая реакция со стороны парней-леваков, которые вроде бы должны быть более прогрессивными. Тогда мы решили, что нашему городу нужно свое феминистское объединение. Вместе с «Авророй» мы устраиваем кинопоказы феминистской повестки, проводим образовательные лекции, ликбезы. Основная цель — просветительская, в первую очередь мы хотим рассказать девушкам о том, что вообще представляет собой феминизм и почему его не нужно бояться».

«Я ощущаю себя жителем Донбасса. Для меня важен этот регион вне зависимости от власти, которая им управляет. Уезжать — всегда легче, а я решил остаться. Молодость здесь похожа на молодость в любом другом городе. Ты сам творишь свою жизнь, и чтобы ее было интересно проживать, нужно что-то менять. Да, в Донецке повлиять на какие-то вещи сложнее. В городе нет никакой поддержки, поэтому приходится самостоятельно создавать площадки для реализации. Мы, например, начали делать техно-вечеринки, чтобы люди могли выпустить пар. Это не протест и не политическое заявление — просто даем городу то, что он хочет».

«Когда война только начиналась, у меня была апатия — пустой город, в котором практически нет людей. Потом я стала вдохновляться последствиями военных действий и поняла, что это может помочь мне справиться с происходящим вокруг, лучше понять себя. Сейчас я учусь на архитектора. Преподаватели нам прямо говорят, что мы будем отстраивать родной город. В этом есть какая-то доля патриотизма, она мне нравится. В то же время в Донецке висит огромное количество политических плакатов, которые мешают жить мирно».

«До войны я часто ходил на всевозможные вечеринки, сейчас почти все время сижу дома. Больше нет желания тусоваться. К тому же на вечеринках в Донецке опасно: в любой момент может кто-то ворваться из местных властей и устроить разгром. Летом мы с друзьями просто гуляли по городу, ходили на пруд. Развлекаться в Донецке дорого, еда дорогая, одежду нормальную не найти. Даже по почте не закажешь — не доставляют. Во всей этой ситуации меня бесит, что преподаватели обсуждают политику на лекциях, вместо того чтобы вести урок по предмету. Политика, как и религия, — самые бесполезные вещи, которые только заставляют людей озлобляться».

«Раньше я была немного смелее и могла веселиться даже после наступления комендантского часа (действует с 23 вечера до 6 утра. — Прим. ред.). Однажды полицейские поймали нас на крыше, когда мы с друзьями ели там пиццу и любовались городом. Они наставили на нас автоматы, приказали лечь на пол, как будто мы особо опасные преступники. С тех пор тусовки перекочевали в квартиры. Устраиваем с друзьями вписки: выпиваем, говорим об искусстве, смеемся. Но в перерывах между этим одна лишь серость и рутина.

Молодость тут похожа на старение: она протекает медленно, и ты никак не можешь это изменить. Скука. Тем не менее на Хеллоуин планирую пойти на подпольную киноночь ужасов с лучшей подругой, с которой мы ходим на литвечера, тату-фесты и концерты. Стараюсь не пропускать такие события, чтобы чувствовать себя живой».

«Донецк — как черно-белый фильм. Дождь. Уныние… Особо заняться нечем, а на создание занятных проектов не хватает мозгов. Когда война только начиналась, мне нравилось, что в городе было мало людей: большинство уехало из города, были пустые дороги. Сейчас город практически вернулся в свое прежнее состояние, люди снова вышли на улицы. Сам я планирую получить диплом и уехать куда-то. Если не получится, то буду работать и жить здесь. Война, конечно, мешает определиться с целями собственной жизни».

«Я считаю, что у нас украли нашу юность. Я наблюдаю за тем, как где-то дают концерты Валентин Стрыкало и Kasabian, а я здесь. Почему это происходит именно с нами? Я не могу отсюда вырваться, поскольку завишу от родителей. Тем не менее война сделала нас всех более самостоятельными в разы. Мы выросли. Мне грустно, что местные средства массовой информации и общественные движения работают не для людей, а для красивой картинки. Они не рассказывают о том, что происходит на самом деле. Это некруто».