Бюро WALL: как создавать архитектуру между прошлым и будущим

Аракелян: «Есть два варианта возникновения городских объектов. Сверху вниз, когда власть говорит, что здесь будет рынок, а тут библиотека. И снизу вверх, когда люди заявляют о своих желаниях власти. В Москве власть боится отдавать решения на откуп жителям, ожидая хаоса. Менталитет тут не такой, как в Голландии или Дании. Но если город принимает на себя столько ответственности, то неизбежен конфликт с жителями.

Мы пытаемся искать тут баланс. На стадии проектирования учитываем интересы местных жителей и для этого тратим собственные ресурсы. Очевидно, что профессия архитектора размылась: сегодня автор проекта вынужден учитывать интересы всех участников городской среды, и ему недостаточно одного архитектурного образования. Ты должен быть и социологом, и экономистом, и философом, и психологом. Со всеми нужно говорить на своем языке. Например, чиновнику нужно объяснить, почему плотная застройка выгоднее, чем дискретная. В последнем случае налогов с территории получается на сумму X, а если в застройке есть еще и коммерция, музей, библиотека и театр, то налогов уже 100X. Тогда чиновник заинтересуется».

Аракелян: «К каждому проекту мы создаем визуализацию — макеты и графику. Конечно, иногда достаточно просто текста. Когда мы работали в «Меганоме», однажды построили дом по эсэмэске: Юрий Григорян отправил строителям в Никола-Ленивце сообщение, и они построили домРечь идет об объекте «Сарай». Ну а нам нравится сам процесс, нравится высказывание в компьютерной графике и макетах, которые прекрасно делает Айк. Наши макеты самодостаточны, мы стремимся, чтобы каждая вещь была самостоятельным произведением искусства. Наши преподаватели говорили: «Каждое движение должно быть таким, чтобы его можно было унести в Лувр».

Навасардян: «Мы делаем макеты во многом для себя, чтобы быть уверенными, что наш проект и правда представляет ценность. Японцы делают по каждому варианту проекта идеальный макет. Даже если есть небольшие сомнения, к работе надо относиться по совести. А 3D-программы представления об архитектуре не дают».

Аракелян: «Когда на ВДНХ поменялось руководство, его разделили на несколько зон, в том числе «Парк знаний», на территории которого находится наш павильон. Департамент информационных технологий попросил сделать новый объект, чтобы проводить там выставки, образовательные программы и прочие мероприятия. Задачей было найти образ технологий — визуальную составляющую мы нашли в материнской плате. Павильон должен был называться «Умный город», а структура платы отражает эту идею: это плита с элементами, образно на город похожая. К тому же у нее узнаваемая текстура из проводов и чипов.

Другой задачей было ландшафтное решение: чтобы не получился эдакий чемодан, мы сделали павильон из трех частей. Так он визуально бьется на более мелкие части. Два помещения соединены ядром-холлом, образовались внутренние дворы для открытых мероприятий. После мы перенесли образ платы на фасады, сделанные из бетона — строительного материала, известного со времен Древнего Рима. В итоге оказалось похоже на такое послание древних в будущее. Дом глухой, как храм — храм технологий, а три больших застекленных отверстия задают систему координат».

Аракелян: «На Павелецкой площади хотели возводить торговый центр по аналогии с «Атриумом» у Курского вокзала и «Европейским» у Киевского. Но инвестор обанкротился, и объект заморозили. Власти не устраивает, что в центре оказался огромный пустырь, который приводит к нематериальным убыткам: рейтинг города падает.

До нас все делали точечную концепцию площади, хотя задача там шире. Сзади вокзала есть депо, которое планируют перенести, а на его месте устроить новый терминал для «Аэроэкспресса» — для двухэтажных поездов, которые начнут курсировать к чемпионату мира по футболу. Через инвестора нас попросили сделать цельную концепцию: разработать площадь, прилегающие улицы и терминал. В этом проекте было много адресатов: город запретил закрывать здание вокзала, инвестору нужно было окупить площади коммерческими пространствами, жители хотели парк. К тому же стояло условие создать для площади новую идентичность — ТПУ должен был иметь современный облик. Соединив все запросы, мы придумали историю с живым ландшафтом. Сами холмы — это зона отдыха, они не выше пяти метров, и не закрывают вокзал. Между ними проложены тропы, которые связывают все точки площади, под ними — подземная логистика. За счет единого дизайна мощения ландшафт переходит на соседние отрезки улиц.

Сейчас о реализации ТПУ городские власти договариваются с инвесторами: место очень привлекательное — планируют, что пассажиропоток может значительно расшириться, так что сейчас идут политические и финансовые переговоры».

Аракелян: «Мы открыли бюро в 2014 году, и это совпало с невиданной новостью: город устроил открытый конкурс на архитектуру станций метро «Солнцево» и «Новопеределкино». Подали заявки тысячи команд, и мы вошли в десятку финалистов. Конечно, мы не выиграли конкурс, но это был прецедент — все-таки нашему бюро было меньше года. Нас заметили и попросили выступить консультантами при создании станции метро «Технопарк». Там был сложный консервативный заказчик, с ним было трудно общаться, но ситуацию мы смогли спасти».

Навасардян: «Реализация проекта «Технопарка» тогда уже началась, монтировали металлоконструкции, но проект не был согласован с городом. Когда властям показали проект, они ужаснулись и попросили нас помочь. При этом бюджет сократился во много раз. Мы долго боролись, но в итоге получилось сделать спокойную, простую станцию».

Навасардян: «Пожалуй, самый интересный сейчас проект лично для нас — это винодельня в Армении. Там нет нормативных требований по пожарной безопасности и экологии, так что все делается на уровне интуиции, и проект получается чудесный. Это исключительно ландшафтная архитектура, и для нас счастье работать с таким контекстом: постройка в нетронутой природе».

Рубен Аракелян: «Это не только архитектурный проект, но еще и реабилитация пришедшей в упадок деревни. В регионе у людей нет работы, так что мы хотим применить концепцию Lo-Fab (locally fabricated, то есть сделанная местными — как в Никола-Ленивце. — Прим. ред.). Есть концепция Pre-Fab, в которой все делается из готовых индустриальных элементов, а в Lo-Fab все делается руками местных жителей. Они сами дуют стекла, делают ковку для окон, двери, кладку. Получают таким образом рабочие места, обслуживают и осваивают здание. И при этом получают зарплату. Здание становится инструментом реабилитации жизни людей, перестает быть замкнутыми проектом».