«Кругозора» не будет: эта и другая правда о кластере в типографии «Правда»

В мае 2017 года начнется снос двух девятиэтажных строений на территории бывшего комбината газеты «Правда» в рамках масштабного редевелопмента всей территории. Согласно пресс-релизу компании PSN Group, на месте района, откуда на страну шел основной массив печатных советских новостей, возведут многофункциональный квартал площадью почти 200 тыс. кв. м. Называться он будет тоже «Правда» — историческая преемственность.

Компания, не стесняясь, замечает, что проект предполагает высотную застройку (75 метров), и это подается как благо, поскольку позволит отдать большую часть освободившейся территории под парки. Два строения — № 2 и № 3 — являются памятниками архитектуры, их будут реконструировать. Как именно — по визуализациям понять невозможно.

Чуть больше может сообщить факт, что PSN Group — это девелоперская структура Промсвязьбанка братьев Ананьевых. За ними закрепилось определение «православные бизнесмены» — они входят в число крупнейших меценатов Русской православной церкви. Кроме того, Алексей Ананьев является учредителем Института русского реалистического искусства, который обосновался в бывшей Московской ситценабивной фабрике и довольно бережно обошелся с промышленной архитектурой. Среди реализованных PSN Group проектов — деловой квартал «Новоспасский» на Дербеневской набережной и БЦ «Аэродром» на Ленинградском проспекте.

Архитектурный комплекс типографии — одно из самых крупных московских сооружений 1930-х годов. И дорогостоящих — его строительство обошлось молодому советскому государству в 28 млн рублей. Его архитектор — конструктивист Пантелеймон Голосов, автор Наркомземпрома на Садовом, который также участвовал в разработке проекта Библиотеки им. Ленина. Более известен его брат Ильи Голосов, построивший одну из икон московского конструктивизма — ДК им. Зуева.

В первоначальном виде у бывшего комбината газеты было два корпуса, связанных между собой системой пневмопочты: в длинном семиэтажном блоке сидела редакция, а во втором, одноэтажном, располагалась типография. Мебель и интерьеры для помещений разрабатывали мастера спецмастерской № 12, которая занималась убранством гостиницы «Москва» и проектировала оборудование для метро. Помимо редакционного и типографских корпусов комплекс включал также гараж, котельную, радиоузел и склад, присоединенный к железнодорожной ветке, которая отходила от дороги между Савеловским и Белорусским вокзалами.

В 1980-х к «Правде» пристроили еще два девятиэтажных здания. К тому времени комплекс представлял собой целый город в городе: здесь трудились 15 тысяч работников и печатали главные издания страны — от «Комсомольской правды» и «Сельской жизни» до «Советской культуры», «Здоровья» и журнала «Кругозор» с гибкими синенькими пластиночками.

В постсоветское время типография стала приходить в упадок — помещения пересдавались: в комнатушках и коридорах зажили танцевальные студии и рок-магазины, классы йоги и офисы кинематографистов, репетиционные базы и архитектурные бюро. В основном здании в 2006 году случился пожар, в результате которого выгорели этажи с третьего по восьмой. После происшествия основной комплекс был заморожен — в нем осталась работать только газета «Правда».

Намеки на новую жизни комплекса появились в 2016 году, когда в здешних дворах поселился проект летнего пространства «Кругозор», названного так промоутерским агентством Stereotactic в честь советского журнала. Он здорово вписался в сложившееся в «Правде» микросообщество художников и музыкантов. Также в прошлом году тут прошел фестиваль Forma и работал спортивный центр adidas; в клуб Pravda приезжали звездные диджеи, а клуб Ypsilon стал своего рода альтернативой альтернативе. И открытие мифического ресторана «Говно», новость о котором вызвала инстинктивное желание кликнуть даже у Арама Габрелянова, произошло тоже здесь.

Однако, в отличие от «Винзавода» или корабля «Брюсов», который тоже скоро свернется и уплывет из «Музеона», развитием «Правды» как арт-кластера целенаправленно не занимались. Поэтому ее можно считать редким для Москвы прецедентом возникновения творческого комьюнити, которое, как мох, само наросло на освобожденную от заводов территорию.

Один из арендаторов помещений на бывшем комбинате «Правда» — проект ДК «Делай сам/а» — запустил исследование «Правда 1929–2017». Чтобы, как пишут авторы, «подчеркнуть значимость «Правды» в формировании архитектурного и идеологического наследия города и страны», команда записала истории ветеранов комбината, а также сняла фильм о жизни «Правды» перед сносами.

«В типографию в мое время просто никто не шел, так как работа была трудная: с вечера до ночи, вторая смена — с ночи до утра. И так каждый день. Основная жизнь была, конечно, вечером и ночью. И самое главное, что и выходных-то не было, потому что чем больше праздники, тем больший нужно было выдать объем продукции. И скажем, вот какая-то годовщина, выступали Сталин или Брежнев, это такой живой материал был: журналисты запишут — и бегом-бегом сюда, чтобы это, конечно, набрать и к утру газеты были все выпущены.

Здесь по улице Правды целый квартал правдинских домов. За столовой, помню, был магазин наш, правдинский. И там все было, начиная от простого огурца, заканчивая икрой и красной рыбой, все это было доступно для рабочих. Клуб работал.

К нему стали строить бумсклад для того, чтобы был запас бумаги. Сейчас стоит, но стоит другой. Потому что тот, который начали строить, возводили таким способом: сначала валяли стойки, потом обкладывали кирпичом и делали перекрытия. Вот довели его так достаточно высоко, и он рухнул. Рухнул порядка 9 часов утра, потому что я работал в этом корпусе. Приехал к 8, мне нужно было сделать обход цеха. В 9 часов мы ходили в курилку покурить. И в это время рухнуло здание. Говорят, рухнуло, потому что кран поднимал плиту и вроде как задел пару нижних стоек. В это время планерка была на первых этажах. Там рабочие, естественно, и была группа ремесленников. Было много жертв. Подавило, раздавило там все. Сколько жертв было, я сейчас уже не припомню. И тогда особо об этом не говорили. Там железная дорога проходит. Сразу солдаты приехали, поставили временный забор, загородили все это».

«Здесь очень здорово решали социальные все вопросы. Вот вся эта улица Правды, эти башни, жилые дома — это все построила «Правда» своим работникам. Когда только комбинат пустили, тут было болото и бараки — только после прихода «Правды» тут все начало развиваться. Чтобы люди не опаздывали на работу, дом строили у типографии и отдавали квартиры работникам. Приглашали корреспондентов с Урала или даже из Сибири, которых в штат редакции вводили. И вот все мы здесь и работали и прямо вот в этих домах сейчас живем. Здесь что было главным? Была зарплата и, как ни у кого, наверное, на других предприятиях, вот это решение социальных вопросов.

Жилье получил я — надо было сына воспитывать, полегче где устроиться, потому что сейчас-то здесь тишина, а раньше, когда праздники особенно, такая тут суматоха, беготня, нервы… Кого-то снимали постоянно… У нас был случай, когда напечатали Брежнева вверх ногами: когда стали собирать книгу, это выяснилось. А начальник брошюровочного цеха пришел домой и из окна прыгнул. Представляете, насколько его… Это я о чем? О плохом, конечно. Но что делать — жизнь».

«Коллектив разный был совершенно. У нас многие в цехе были травмированы: машина работает на больших скоростях, работа сдельная — останавливать агрегат лишний раз нельзя. Поэтому, если лишняя краска появилась на валиках, ее можно снять с валиков на ходу. А на ходу, если руки не очень крепко держат, шпатель может уйти в машину, испортить валики, вылетает оттуда — и по рукам. В общем, были люди, которые без пальцев — одного или двух. Поскольку это производственная травма, их оставляли работать здесь же.

Мне коллектив не очень нравился: народ пил, а я никогда не любил это дело. Как-то раз нарушителям дисциплины попытались выдать зарплату мелочью. Тогда ее платили в цеху прямо: приходили кассирши с ведомостью и с чемоданчиком и с мешочком с деньгами. Ну и кассиры воспротивились, потому что представляете, сколько мелочи надо, нести это. Потом другая была задумка: нарушителям выдавали большущий пропуск — его нужно было из сумки доставать и всем показывать, и все видели, что ты нарушитель.

На проходной 2 раза в неделю продавали за полцены типографскую продукцию. Чтобы народ не таскал журналы-газеты, то какой-нибудь полубрак ему сбывали — журналы «Крокодил», например, с одной скрепкой. Там еще печатали «Юность», «Журналиста», «Работницу», «Крестьянку», «Советский Союз», «Советскую женщину», «Здоровье» — в общем, очень много было. И самое главное, книжки, потому что правдинское приложение к журналу «Огонек» всегда ценилось. И книжки, если там стоили по 45 копеек, за полцены. У меня где-то до сих пор остались 3 тома Есенина. В выходных сведениях, где примечания, печать немного бледнее, чем в основном тексте, и вот это считалось полубраком».