Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов написал в своем канале: «Проект, разработанный ТПО „Резерв“, отличается новаторскими идеями. В основу архитектурного образа музея заложен монументальный дух брутальных стен и башен Новодевичьего монастыря с характерным контрастным сочетанием белого и терракотового оттенка». В выставочных залах, расположенных на верхних этажах, планируют создать основную экспозицию, посвященную истории монастыря в контексте русского государства и церкви. Кроме того, в центре запроектирован лекционный зал на 140 мест и фондохранилища для части коллекций Государственного исторического музея. Здание появится по адресу Лужнецкий проезд, 15, на месте снесенной в 2013 году детской инфекционной больницы № 8.
Архитекторка, основательница Zvon Studio
Проект нового здания Исторического музея в Хамовниках вполне вписывается в сюрреалистичность и коллажность московского городского ландшафта.
Ломать неугодные здания и возводить на их месте новые с нуля — лучше, больше, современней — отнюдь не новый тренд. История архитектуры Москвы XX века состоит из сносов и утопичного строительства. Вспомним конструктивистский ДК ЗИЛ конца 1920-х, созданный на месте монастыря, снесенные или перемещенные здания старинной Тверской по принятому в 1935 году Генеральному плану реконструкции Москвы, модернистскую гостиницу «Россия», которая появилась на месте части Китайгородской стены и малоэтажных торговых рядов. Таких примеров миллион.
Есть, конечно, и противоположные примеры. Например, здание музея «Гараж»Раньше в нем располагался построенный в 1968 году по проекту Игоря Виноградского и Игоря Пяткина ресторан «Времена года». Здание в стиле советского модернизма было заброшено на 20 лет. по проекту архитектора Рема Колхаса соединяет историю и современность. За сегодняшний день отвечает поликарбонат на фасаде, при этом масштабность и типология здания сохранена, а в интерьер включены отреставрированные фрагменты советского ресторана, который был на этом месте.
Что касается проекта Исторического музея в Хамовниках, то меня смущает не столько снесенная детская больница № 8, здание со сказочными мистическими рельефами внутри и снаружи, которые одновременно завораживают и шокируют, словно сказки-страшилки Гофмана (барельефы, к слову, нужно было сохранить и поместить в Музей Москвы как минимум), сколько стилистические решения: форма, выбор цветовой гаммы и материала фасада здания. Хочется сказать про цвет: он все-таки коричневый, а не терракотовый — в проекте это смотрится грубо.
Второй вопрос — почему монастырский ансамбль из множества зданий, построенных в течение 350 лет, музеефицируется в прямо противоположной архитектурной типологии необруталистского шаттла?
Почему это происходит именно в Хамовниках, где еще сохранился московский уют: церквушки и монастыри, одно- и двухэтажные городские усадьбы, затейливые дворики? В этом районе хотелось бы сохранить харизму невысоких построек и пустот между ними. Монастырский абрис в виде отпечатка на бетонной части фасада музея — это довольно прямолинейная 2D-отсылка в виде репродукции фотографических контуров, а не решение диалога старого и нового на языке форм и пространств в 3D, что печально.
На мой взгляд, этот проект отражает дух времени — в частности, стремление музеефицировать скорее самих себя как субъектов современности. Здание символизирует наше отношение с прошлым и с памятью, это словно взгляд космонавта на Землю, с которой разорвана связь, а в иллюминаторе видны лишь очертания покинутого места.
Архитектор, основатель бюро Sheloves
Начнем с позиционирования: «Брутален, а точнее — необрутален». Брутализм — это про честность материалов, но никак не про навесной фасад, да и уместен ли этот стиль возле барокко Новодевичьего монастыря? А в Хамовниках?
Визуализации музея погружают нас, скорее, в мир «собянинской Москвы» с ее ТПУ (транспортно-пересадочными узлами), ФОК (физкультурно-оздоровительными комплексами) и ТРЦ (торгово-развлекательными центрами), нежели чем к бруталистским Театру оперы и балета в Чебоксарах или Палеонтологическому музею в столице. Новый музей для города — всегда событие, доминанта и уникальное сооружение. Не хотелось бы, чтобы его считывали как очередной ТРЦ. А ведь если на фасад добавить вывеску «Вкусно — и точка» и «Шоколадница», то сомнений в том, что перед нами районный торговый центр, не осталось бы.
Духом стен и башен Новодевичьего монастыря этот проект не обладает, но, возможно, из него вышел бы хороший музей МХАТа им. Горького — вот здесь преемственность и отсылки проследить можно, но это скорее забавное совпадение.
На культовость этот проект вряд ли сможет претендовать, как, например, это получилось у Музея Зои Космодемьянской в Петрищево, Центра гостеприимства в «Кудыкиной горе» или даже у крематория в Воронеже.
В защиту этого и любого следующего проекта на этом месте можно сказать: никакой интеграции в историческую среду там быть не может. Участок находится через дорогу от стен монастыря, а ближайшими соседями являются типовые дома брежневской эпохи и конструктивистский комплекс медицинских объектов в паре с двумя ресторанами неопределенного архитектурного стиля. А в масштабах Хамовников говорить об этом и вовсе нелепо: архитектурная среда там динамическая, и скорость ее изменения поражает.
Историк города, автор канала «Архитектурные излишества»
Несколько лет назад на этом участке собирались строить очередной клубный дом. Старые Хамовники и так трещат от количества возводимой недвижимости — не зря район называют Остоженкой 2.0. Так что общественная функция планируемого пространства выглядит гораздо предпочтительнее для горожан.
Собственно, архитектору здесь практически негде разгуляться (и не надо). Это не чистое поле, а насыщенный смыслами участок исторического города со сложившимися визуальными связями. Масштабно подавлять 500-летний ансамбль Новодевичьего нельзя ни в коем случае. Архитектура здания довольно скромная, но это нормальный компромисс, пожалуй, — она не претендует на господство, на создание новой доминанты, а лишь двумя оттенками фасада, родственными Новодевичьему, пытается подчеркнуть преемственность.
