«Ты что, одна летишь?»: женщины-пилоты о пути в авиацию и стереотипах

Первая моя специальность — фармацевт, но выбор профессии был случайным. В самолетный спорт попала, потому что хотела прыгнуть с парашютом, ощутить страх перед открытой дверью — когда делаешь шаг в бездну. Была бесстрашной девчонкой, поэтому меня привлекал экстрим. Я даже хотела поступить в ленинградскую школу каскадеров. Пришла в авиаспортклуб в Кургане и записалась на самолетный спорт — мне пообещали, что с парашютом тоже «выбросят».

Начала заниматься теоретической подготовкой, но заболела моя мама — надо было вернуться домой. Но тренер увидел во мне перспективную спортсменку: отличная физическая форма, быстрая реакция. Он решил прокатить меня на самолете, чтобы заинтересовать. Погода была плохой, и мы смогли полетать только строем, в составе группы. Ничего интересного не делали, и, конечно, мне это не понравилось. Через несколько дней меня снова привезли на аэродром, прокатили на пилотажС выполнением различных фигур в воздухе. — и это неповторимые ощущения, такое не может не впечатлить человека, который любит экстрим, скорость и высоту. Все вокруг вращается, голова бьется об фонарь, разнонаправленные перегрузки — тебя то вдавливает в сидение, то выбрасывает из него. Чтобы не расплыться по кабине, как кисель, нужно напрягать все тело. Завораживает, что пилот в этих условиях может так легко ориентироваться в пространстве и четко направлять самолет. После выздоровления мамы я вернулась, уволилась из аптеки и устроилась в авиаспортклуб. С тех пор так и летаю уже более тридцати лет.

При Советском Союзе, когда начинала заниматься спортивной авиацией, это было гораздо проще, чем сейчас. Мы приходили в авиаспортклуб и записывались, как на любую другую секцию. Все было бесплатно: теоретическая подготовка, летная практика, участие в соревнованиях, питание, проживание на аэродроме и еще за вредность давали шоколад. Сейчас ничего подобного нет — за все нужно платить. В нашей сборной самолетов нет, спортсмены должны сами покупать их или арендовать. Министерство спорта дает минимальное финансирование, но на нормальную подготовку его не хватает. Приходится искать спонсоров, но найти их в России очень сложно, нет культуры спонсорства.

Во-первых, у нас была летающая страна, было огромное количество клубов по всему Союзу. Во-вторых, на соревнованиях по правилам команда должна была состоять из трех человек, среди которых — хотя бы одна женщина. Иначе на команду накладывался существенный штраф. То есть в каждом клубе состояли девушки, и многие из них — очень сильные в пилотаже. После распада Союза поменялось отношение и к женщине, и к самолетному спорту в целом.

А про стереотипы о женщинах-пилотах: мужчины тоже бывают эмоциональными, таких немало. Каждый человек — индивидуум. Если женщина способна выполнять мужскую работу — почему бы и нет? Если мужчина способен выполнять женскую — почему бы и нет? Лишь бы каждый из нас был на своем месте и делал свою работу с любовью, хорошо и профессионально.

Я стала пилотом в сорок лет, уже будучи матерью двух дочек. Мои муж и отец тоже пилоты, и все мы начали этим заниматься во взрослом возрасте. Для нас это хобби, а не профессия. Это затратное увлечение в плане времени и финансов. Клубов, которые предоставляли бы возможность летать бесплатно, сейчас нет.

Я вылетела сразу на реактивном самолете — просто так сложились обстоятельства, я попала на реактивный аэродром Орешково. Это большая скорость, большая ответственность, много топлива и шума. Поверить, что скоро я смогу управлять таким самолетом одна, было сложно — даже когда я уже начала обучение.

В день первого вылета меня довольно строго экзаменовал проверяющий инструктор. Так что к моменту старта я была уже вымотана и чувствовала себя роботом. Вырулила на полосу, дала обороты и эмоции у меня появились, только когда я была на высоте 50 метров. Удивилась, как легко и быстро самолет отрывается от земли, если ты сидишь в кабине одна.

Полет на самолете заменяет медитации, спорт — все, что помогает человеку отвлечься от суеты и переключиться. Лучше осознаешь масштаб своих проблем: смотришь с высоты на землю, облака, в прямом смысле слова меняешь ракурс. И понимаешь, что даже серьезные сложности решаемы, все это можно пережить.

Я никогда не думала, что это неженское дело. Есть мужчины, которым не дано управлять автомобилем — например, Леонид Парфенов рассказывал, что в его семье водит жена. Есть женщины, у которых это получается прекрасно.

Но стереотипы все еще существуют. Моя подруга получила пилотское удостоверение, летает на собственном самолете. Но когда она выкладывает фото в соцсетях, ей пишут: «Ты что, одна, что ли, летишь?» Или видят в отражении сидящего рядом рядом мужа и комментируют: «А, так вот кто ведет». Но больше это слышно от людей со стороны, летчики прекрасно относятся к женщинам.

У меня есть дети — это груз ответственности. Если бы я была одна, то смогла бы себе позволить больше лихачества и рискованных поступков. Я ни на секунду не забываю, что должна вернуться к семье, поэтому летаю очень осторожно.

Конечно, в авиации намного меньше женщин, чем мужчин. Еще меньше владелиц самолетов. Многим нужны понимание и поддержка — мне повезло с супругом-пилотом, но не у всех есть такая опора. Я захотела познакомиться с девушками-пилотами и организовала «Авиадевичник» на свой день рождения. Там многие сказали, что им нужны такие встречи, чтобы знакомиться, делиться опытом, помогать друг другу, подсказывать контакты. Через год мы провели второй «Авиадевичник» и увидели результаты прошлой встречи — в новых пилотских удостоверениях, в новых участницах, их собралось порядка ста человек. Для нас это полезно: чем больше людей летает, тем лучше. Многие вопросы проще решать коллективно — от хранения самолетов до перемещения по стране. В этом году будет третий девичник — в этот раз впервые у нас будет пусть небольшая, но женская летная программа «В небе только девушки».

Когда я работала бухгалтером и экономистом, никакого интереса к полетам не испытывала. Стандартная жизнь офисного планктона: работа, дом, друзья. О том, что когда‑нибудь моя жизнь будет связана с авиацией, не догадывалась.

В сентябре 2010 года, будучи на даче, листала ленту соцсетей и увидела сообщение про заблудившихся в лесу девочку с тетей. Это произошло недалеко от меня, и я поехала на помощь тем, кто их разыскивал. Поиски закончились трагически: Лизу Фомкину и ее тетю нашли погибшими, причина смерти — переохлаждение. Так началась история организации «ЛизаАлерт».

После этого события во мне будто все перевернулось. Было тяжело поверить, что в XXI веке люди погибают в нескольких метрах от населенных пунктов. Тогда появилось желание изменить мир — и я продолжила заниматься поисками пропавших.

В 2011 году я впервые попала на аэродром. Там проходили совместные учения пеших и авиационных групп «ЛизаАлерт». До этого я никогда не приближалась к самолетам и вертолетам, а там их было очень много. Вокруг все жужжало, летало, крутилось, и я поняла, насколько сильно меня это затягивает. Стало невероятно интересно, и, конечно же, захотелось полетать.

Я сбросила 50 кг ради мечты — думала, что, если похудею, научусь летать. Отчасти так и получилось. Сбрасывать вес было, конечно, тяжело, но я себя подбадривала: за каждые ушедшие 5 кг дарила себе подарок. Когда достигла цели в минус 20 кг, приятель покатал меня на вертолете. Это придало сил: небо — моя эмоциональная подпитка. Это свобода и ощущение бабочек в животе — особенно когда пилотирую. По мне видно, что в эти моменты меня распирает от счастья. Правда, инструктор всегда говорит, что от этих бурных эмоций надо избавляться. В небе нужна холодная голова, потому что ошибок оно не прощает.

Авиация — увлечение дорогое. Но я делаю шоколадные конфеты и в 2020 году решила откладывать по 15 рублей с каждой проданной конфеты на час полета с инструктором. Сделала более 3000 штук, и потом у меня три недели болели суставы рук. Но я все-таки полетала!

Когда начала заниматься поисковой деятельностью, ни окружающие, ни я сама не думали, что это надолго. Но мы не понимали, насколько проблема глобальна. Сейчас я федеральный куратор и региональный оперативный дежурный вертолетного отряда «Ангел». Например, когда ребенок теряется в природной среде, необходимо привлекать как можно больше ресурсов — в том числе авиацию. Я связываюсь с пилотами и владельцами летающего транспорта в том регионе, где случилась пропажа. Часто они откликаются на просьбы. Даже находясь за тысячу километров я могу помогать людям.

Конечно, мне говорили, что авиация — не женское дело: «Ты же девочка». Об этом говорили не пилоты, а мальчики, которые, наверное, в глубине души всегда мечтали сесть за штурвал, но им это не удалось. Я на такое не обращаю внимания. Волонтерство учит фильтровать: если думать обо всей критике, будет некогда жить. Я от этого кайфую — больше меня не интересует ничего. Пусть сама женщина решает — ее это дело или не ее.

* Instagram и Facebook принадлежат Meta, которая признана в России экстремистской организацией, ее деятельность на территории страны запрещена.