Тоннель 1865 года у Artplay все-таки реконструируют. Что с ним будет?

Реконструкция тоннеля в Сыромятническом проезде связана с развитием МЦД. Поверх него уже проходит линия наземного метро МЦД-2, а для будущего диаметра МЦД-4 нужно построить дополнительные пути. Места на существующем тоннеле уже нет, так что пространство нужно расширить. Самым простым решением был снос тоннеля, что, конечно, нам не подходит.

В прошлом году в сети появились рендеры странной бетонной арки на месте исторического трамвайно-пешеходного тоннеля. Многие горожане справедливо возмутились, было создано несколько петиций против сноса, в том числе наша. Ее подписали порядка 5000 человек. Эти обращения я отнесла в мэрию Москвы, произошел общественный резонанс. После этого мы увидели ответы от РЖД и мэрии города: от плана они открещивались, говорили, что проект предварительный, это просто один из вариантов.

В этом году без предупреждения начались работы: остановили трамвайное движение в арке, началась реконструкция. Причем никаких других визуализаций, кроме вызвавших всеобщие возмущения, нам не представили. Все выглядело так, будто планируется реализация того самого проекта. Я создала новую петицию, ее подписали 10 тысяч человек — всего за неделю.

Все обращения я снова отнесла в мэрию Москвы. И 2 сентября мы увидели заявление Собянина. Забавно, что он отреагировал якобы на вопрос, заданный ему на встрече со студентами — а 10 тысяч обращений граждан и депутатский запрос остались незамеченными. Но это детали, а главное, что в его ответе были впервые опубликованы новые рендеры реконструкции тоннеля. Это, конечно, еще не финальный проект, но мы уже видим, что общественное мнение подействовало, важность сохранения кирпичного сооружения XIX века теперь понятна адресату.

Также я написала в РЖД и получила от них оперативный ответ, что снос они не планируют, но готового подробного проекта нет. То, что мы видим, — это концепции. Они не идеальные, но направление верное, переписку я буду продолжать. Надеюсь, что атмосферу места в результате получится сохранить, и старинный кусочек Москвы не пострадает. Сейчас в плане снос одного здания и водружение сверху на тоннель громоздкой бетонной конструкции. Это можно сделать лучше, но самое главное — и в мэрии, и в РЖД осознали ценность вида кирпичной арки, надеюсь, в процессе реконструкции ее очистят от слоев краски. Индустриальный старинный кирпич красив сам по себе.

Мне кажется, это важная история: москвичи добились того, что их мнение было услышано. Резонанс вышел беспрецедентный, и общественное давление сыграло решающую роль. Я думаю, если бы мы промолчали, то лишились бы этого сооружения. При этом не могу сказать, что я прикладывала какие‑то усилия для пиара петиции — она попала в болевую точку горожан, они сами распространили ее. Это оказалось нужно людям. Мне кажется, что москвичи сейчас в целом озабочены проблемой уничтожения старого города, этот процесс не останавливается, мы теряем памятники архитектуры каждый год. А этот объект к тому же много кому знаком, это волшебное место и уникальное инженерное сооружение. Поэтому людям эта история откликнулась. Сейчас мы пока не понимаем сроки строительства, эту информацию я тоже запросила, но ответа еще не получила.

В XIX веке возводили сооружения, в том числе железнодорожные, исходя не только из функционала, но и красоты. Это сейчас архитектура дошла до той точки, в которой по внешнему виду определить внутреннее наполнение здания невозможно. А раньше даже такая арка создавалась с мыслью о том, что она будет находиться в городской среде и на нее ежедневно будут смотреть десятки тысяч человек. Поэтому проектированием занимались профессионалы. Кроме того, именно тогда наступил диктат красного кирпича — его закрывали до 1860-х, когда тоннель был построен. Сейчас мы видим, что решение оставлять кирпич оголенным оказалось выигрышным — он стареет медленно, интересно, обретает новую фактуру и десятки оттенков. Это добавляет честности, в современной Москве мы зачастую не видим подлинных материалов.

Сам тоннель был возведен в 1865 году, в Москве не так много транспортных сооружений того периода. Многое было снесено при расширении или смене господствующего стиля. Конечно, если бы этот тоннель стоял в Бескудниково или Бирюлево, не было бы такой волны защиты. Для меня самого стало сюрпризом то, что горожане стали массово подписывать петиции против уничтожения тоннеля.

Дело еще и в личных воспоминаниях: архитектура может восприниматься как что‑то далекое, но тут все очень близко. Этот тоннель служил символом открытости. После Курского вокзала, не самого приятного, мы попадали в место, где правят дизайн, человечность, доступная среда, первый в городе хороший кофе, интересные магазинчики. Московские власти сами отдали эту территорию под арт-кластеры. У многих москвичей теперь связаны с этой аркой личные воспоминания — свидания, вечера, прогулки. К тому же в условиях нашего благоустройства, которое зачастую убивает идентичность районов, этот тоннель смотрелся посланцем эпохи, когда многие городские детали еще были на своих местах. Все это плюс приближающиеся выборы дают основания считать, что с Сыромятническим тоннелем все будет хорошо. Судя по рендерам, это, конечно, компромисс: одно из прилегающих к нему зданий будет снесено. Но то, что удалось не допустить уничтожения даже этого объекта, в нынешних условиях воспринимается как победа.