— Как вам пришла идея сделать подкаст о культурном наследии?
Мария: Мы с Димой дружим очень давно, еще с университета. И в последние пять лет вышло так, что мы стали все чаще выбираться на выходных за город, в старинные усадьбы и маленькие города: от Великого Устюга до Серпухова. Во время мини-экспедиций мы разговаривали про судьбу заброшенных купеческих заводов и усадебных домов, про нерассказанные истории типовых колхозных магазинов и советских ДК. И сейчас мы стремимся разыскать что‑то нетривиальное, про что знают лишь несколько краеведов и автор ЖЖ про заброшенное архитектурное наследие. После одной из поездок решили, что необходимо сделать проект про редкие и удивительные случаи, когда никому не нужное место возвращается к жизни с помощью энтузиастов. Параллельно с предложением сделать подкаст нам написал друг Юрий Сапрыкин из проекта «Полка», и у нас не осталось сомнений в формате.
Мы выбрали подкаст как наименее затратный способ начать делать что‑то, но «Тоже Россия» всегда была и будет мультимедийной — у нас уже есть инстаграм, и мы не исключаем, что рано или поздно могут появиться видео, книги и что угодно. Сейчас есть разговорные и экспедиционные выпуски.
Дмитрий: Мне кажется, что в России существует явный запрос на качественное гуманитарное знание, и удовлетворить его — одна из целей проекта. В основном мы разговариваем с людьми из академической среды, они десятилетиями занимаются исследованием той или иной проблематики, однако часто их опыт и знания презентуются в академических статьях и на научных конференциях. «Тоже Россия» — это не интервью, а интеллектуальные беседы со специалистами о малоизвестных явлениях современной культуры. Такого мало в медийном пространстве. Мы делаем ресурс, где слушатель может быть уверен в экспертизе гостя и в неравнодушии ведущих к обсуждаемой проблеме.
— Как вы выбираете темы для выпусков?
Мария: В область нашего интереса попадают как самые маргинальные, так и довольно известные темы и сюжеты, которые мы считаем недооцененными. Главная идея в том, что Россия куда сложнее и многограннее, чем кажется иногда из‑за социальных и политических проблем. Огромная многонациональная страна, где на каждом шагу есть неизученные феномены. Причем то, что в одном регионе считается всем известным и общепринятым, в другом кажется фантастикой. Например, одержимость крестьянок икотой, шаманские практики или даже глубоко трагическая борьба удмуртов за собственный язык.
Мы принципиально не придерживаемся новостной повестки, ну разве что в самом начале ковидного кризиса решили, что пришло время поговорить про русскую православную демонологию. Настроение такое было. В основном мы ищем темы, отталкиваясь от существующих специалистов и от собственных запросов. Неинтересных тем просто не бывает, но, конечно, важный критерий — чтобы обсуждаемое явление или место было малоизвестным.
— С чего началось ваша первая экспедиция? Сложно ли было организовать ее?
Мария: Вообще, экспедиции — не самый характерный для нас формат. Изначально «Тоже Россия» задумывалась как разговорный подкаст. Первая экспедиция была организована в прошлом году вместе с изданием «Батенька, да вы трансформер». Предполагалось, что это будет другой, параллельный проект. Но по итогам все договорились, что мы будем выпускать экспедиционные материалы в рамках «Тоже России». Сложностей не было, разве что в такой экспедиции всегда сильно устаешь, это тяжелая работа. Мы проехали по деревням и заброшенным и восстановленным усадьбам в двух областях — Ярославской и Костромской — и понемногу выкладываем записанные материалы. Нашими героями стали люди и их дома, которые они стремятся сохранить и отреставрировать, продлить им жизнь. Таких жителей в нашей стране очень мало, и нам хотелось рассказать их истории. Два выпуска уже вышло, но впереди еще много интересного.
— Сложно ли найти общий язык с местными жителями? Как они реагирует на людей из Москвы, приехавших «что‑то узнавать» в их родном селе или деревне?
Мария: Никаких проблем нет, главное не пытаться казаться кем‑то другим. Это вообще базовая практика человеческой коммуникации — не притворяться. Люди очень хорошо чувствуют притворство и реагируют агрессией. Нужно помнить, что ты не в музее, никто тебе ничего не обязан. Жители могут быть уставшими, расстроенными, недовольными, и нужно уважать это.
Дмитрий: Мы не совсем «гости из Москвы». Тут география второстепенна. Иногда мы приезжаем просто к нашим друзьям. За эти годы мы познакомились и подружились со многими замечательными людьми, которые также интересуются наследием и предпринимают попытки спасти памятники. И, кстати, люди — это главный личный результат нашей с Машей работы. Мы счастливы общаться и дружить с ними.
— Что для вас самое сложное и самое интересное в экспедициях?
Мария: Самое сложное — не прибить друг друга в какой‑то момент, потому что совместное проживание и пребывание в одной машине на протяжении дня всегда приводит к эмоциональному напряжению.
Дмитрий: Самое интересное — открывать, узнавать, делиться. Вот ты куда‑то поехал, провел небольшое исследование, взял интервью, нашел у людей старые фотографии, пожил в том или ином месте. И у тебя есть огромная потребность поделиться, рассказать всем, презентовать как‑то свой опыт, осмыслить его. Мы с Машей не одни. Удивительные фотографии, которые мы публикуем в инстаграме @tozhe_rossiya, делает наш друг Антон Акимов, Федор Балашов и Анна Литичевская записывали звук, работает над записями команда студии «Подкастерская» Льва Пикалева, редактирует нас соавтор подкаста «Норм» Настя Курганская, Юрий Сапрыкин советует и направляет в нужном направлении, Катерина Мигаль помогает вести инстаграм. И вот работать всем вместе — тоже большая и очень радостная составляющая проекта.
— Как ездить в такие поездки и не навредить месту, которое вы выбрали?
Мария: Не надо мусорить и напиваться самогоном со всеми, остальное несущественно.
Дмитрий: Личное неравнодушное и искреннее отношение.
— Какие есть проблемы в сохранении культурного наследия в России?
Мария: Ох. Я, наверное, не возьмусь перечислять их. Но главная проблема — отсутствие запроса на реставрацию старых зданий и глубокое равнодушие.
Дмитрий: Я упомяну не главные, но, на мой взгляд, существенные. Многие люди, в особенности с ресурсом (властным или финансовым), не ценят аутентичность, оригинальность, имеют чудовищный вкус и там, где могли бы провести реставрацию и сохранить, рушат, замазывают и меняют на что‑то «современное» и дешевое. Чем больше в медийном поле будет появляться качественных реставрационных инициатив, тем более чувствительным к этой проблеме будет наше общество. Ну, я надеюсь на это.
— Какое есть будущее у заброшенных, но важных с культурной точки зрения зданий? Нужно ли «возвращать в них жизнь» и как это можно сделать?
Мария: Существует много стратегий, но если говорить о том, что ближе нам, то это, конечно, ревитализация (воссоздание и оживление городского пространства. — Прим. ред.). Мы верим, что при желании и достаточном упорстве можно придумать новую роль для любого дома, и в нашем подкасте расскажем о нескольких таких случаях, каждый из которых невероятно вдохновляет. Например, о тереме в Асташове, который восстановлен из руин посреди глухого леса, или об объединении подростков, создающих культурный центр в старинном особняке маленького города Данилова.
— Как можно сохранять и восстанавливать культурное наследие? Может быть, есть необычные способы сделать это?
Мария: А об этом мы рассказываем как раз в экспедиционных выпусках подкаста, не буду повторяться.
— Какую роль в этом играет государство и простые жители? Есть ли, на ваш взгляд, моменты, в которых не хватает участия государства?
Мария: Да. В нашей стране государство обладает огромными ресурсами, которые расходуются по воле нескольких человек в каждом регионе. При этом до отдаленных регионов многое просто не доходит — и информация, и обновления, и деньги прежде всего. Обычные люди не обязаны ничего делать с историческим наследием, даже если это их личный дом. Я убеждена, что нельзя никого винить за желание жить комфортнее, за стеклопакеты в избе и за дешевые доступные стройматериалы вместо дорогих и качественных. Государственные программы реновации должны распространяться на малые города, где реставрации требует каждый второй дом, но государственные критерии исторического наследия слишком ригидны, чтобы учитывать местные особенности. Так что спасают в основном очевидное. Храмы, какие‑то особняки богатых промышленников, а неочевидное пропадает.
Дмитрий: Самые лучшие проекты в России — те, где нет государства, или те, где государство выступает в роли грантодавателя, но не ответственного. Мы хотим говорить именно о низовых инициативах, проектах неравнодушных людей, которые меняют среду.
— Можно ли восстановить историческое здание или какой‑нибудь объект только силами волонтеров и неравнодушных людей?
Мария: Вполне. Но деньги все равно понадобятся. Хороший эксперт в этом вопросе — Юлия Терехова, самостоятельно спасшая Дом со львом в селе Поповка.
— Какую роль играет каждый из нас в сохранении культуры? Как обычный житель может внести свой вклад в сохранение культурного и архитектурного наследия?
Мария: Может, я скажу ужасную вещь, но мы никому ничего не должны в этом плане. Люди всегда лучше всего работают при правильной мотивации. Что нам дает сохранение наследия? В мире одинаковой техники, стандартных магазинов, одежды из масс-маркета все больше ценятся вещи, созданные до массового производства. Рукотворный дом, древняя песня или уникальный обряд создают волшебство, которое теряет эффект, если попытаться его проанализировать. Но ведь неспроста многих из нас так тянет гулять по руинам. Наверное, наша общая задача — не забывать о том, как нам нравится в историческом центре Санкт-Петербурга и почему мы не проводим отпуск в новостройках Новой Москвы, хотя там наверняка много чем можно заняться.
