— В какой момент инстаграм начал определять внешний вид архитектуры? И что, помимо социальных медиа, повлияло на этот сдвиг в сторону фотогеничности?
— Новый, визуально ориентированный тип архитектуры сформировался в последние десять лет максимум — особенно если учесть, что инстаграм появился в 2010 году, а архитектура с самого начала была одной из наиболее популярных форм контента для него. Мы видим сильную связь нового типа архитектуры с эстетикой цифрового рендеринга, которая усилилась с появлением концептов вроде «редевелопмента» или «регенерации» — они стали основными движущими силами как жилищного рынка, так и урбанистики в целом.
Мы также думаем, что интересную роль в этом сдвиге играет популяризация корпораций типа Airbnb. Такие платформы создавались с целью предоставить людям новый способ перемещения по миру, усилить связь с местами, в которых оказываются путешественники. Но из‑за дешевизны и флера аутентичности эти платформы стали основными инструментами джентрификации и спровоцировали спрос на определенный тип эстетики, который сейчас можно найти по всему миру. Airbnb — визуально ориентированная платформа, и ее популярность повлияла на требования к изображению фасадов и интерьеров. А спрос на качественную фотографию исходит не только от пользователей, но и от самой платформы: примером тому — система внутренних поощрений вроде значка «суперхозяин».
— Как социальные сети в целом изменили городскую среду?
— Социальные сети повлияли на то, как мы живем, перемещаемся и относимся к тому, что нас окружает. Стоит вспомнить о том, что любая технология работает как медиатор: она становится между индивидом и пространством, создавая мириады репрезентаций, которые выходят за пределы реальности — будь то карта, фотография, видео или нейросеть. Таким образом, у нас появляются сразу несколько различных миров, которые накладываются друг на друга — и всем им недостает человечности.
В последнее время цифровое изображение стало ключевым компонентом в архитектуре — некоторые архитектурные бюро открыто заявляют, что хотят создавать пространства, которые посетители бы часто фотографировали и выкладывали в инстаграм. И речь не только об интерьерах зданий — эта тенденция затрагивает их внешний вид. Это приводит к тому, что здания строятся независимо от городского контекста и социальных условий.
Нам не кажется, что соцсети негативно влияют на архитектуру, однако важно обращать внимание на те изменения, которые они в нее привносят. Городская среда все меньше и меньше воспринимается как нечто естественное и повседневное, а люди перестают думать о городе как о сообществе.
— C какими основными изменениями столкнулась архитектура с тех пор, как архитекторы стали отдавать предпочтение фотогеничности, а не функциональности?
— Сложно указать на момент времени, когда архитекторы не рисовали в воображении собственные проекты. Фотография (а до нее живопись) всегда играла ключевую роль в архитектуре как способ документации — люди могли увидеть то или иное здание, не посещая его. И эта функция фотографии постоянно была где‑то в бессознательном архитекторов — например, модернизм часто воспринимается как воссозданная по фотографии архитектура. Но социальные медиа возвели эту идею в абсолют.
А с тех пор, как социальные сети выработали формулы успеха для собственного контента, фотогеничность сменилась «инстаграмабельностью» — и для архитектора это еще более ограниченная территория.
— А что хорошего инстаграм привнес в архитектуру, кроме определенного типа эстетики?
— На наш взгляд, инстаграм спровоцировал рост интереса к нашему повседневному окружению в целом и к архитектуре в частности. Одна из причин, по которым мы сидим в соцсетях по вечерам, — это поиск вдохновения. Они стимулируют нас попробовать что‑то новое — например, посетить неизведанные места, которые попадаются нам в ленте инстаграма. Когда мы не думаем только лишь о производстве контента, соцсети могут оказывать на нас и положительный эффект. Те же фотографии в инстаграме помогают нам более пристально всматриваться в то, что нас окружает, обращать внимание на детали и ценить пространства, в которых мы ежедневно оказываемся.
— Плохо ли то, что архитекторы оценивают свою работу главным образом через призму визуальности? И влияет ли это на качество архитектурного образования?
— Когда качественные изображения приравниваются к качественной архитектуре, сложно думать о качестве здания во всей его целостности — как в процессе постройки, так и по ее завершению. Эта невнимательность приводит к тому, что архитекторы используют в строительстве загрязняющие, неустойчивые к разрушениям или же попросту не подходящие для конкретных климатических или региональных условий материалы. А еще мы начинаем оценивать здания только лишь по эстетическим параметрам, с полным безразличием к побочным эффектам строительства — будь то джентрификация, приватизация публичных пространств или ущерб локальным сообществам.
И кажется, что этот тренд становится нормой: сегодня приоритет в образовании отдается именно визуальным аспектам — тому, как выглядит рендер здания, или тому, из материалов каких цветов оно строится. Поэтому в конечном счете фотографии оказывают на нас больший эффект, чем здания, которые они изображают. А еще падает уровень критического мышления — а ведь университеты должны обучать именно этому.
— Изначально экстраординарный внешний вид зданий способствовал разнообразию однотипного городского ландшафта, но сейчас необычная архитектура стала привычным делом. Почему?
— Все необычное быстро становится успешной формулой глобализации — небоскребы ведь тоже изначально были уникальным типом зданий. Девелоперы требуют от архитекторов создавать то, что приносит наибольшую прибыль. Городской брендинг, как и брендинг места в целом, — это феномен, который предшествует буму социальных медиа, узнаваемой идентичности и культурной кристаллизации по всему миру. Подумайте о логотипе I <3 NY или о скульптуре I amsterdam перед Рейксмузеумом — эти объекты задумывались как возможность привлечь дополнительное внимание к достопримечательностям, но вскоре сместили внимание туристов на себя. Муниципальные власти пожертвовали историческими зданиями ради привлекательности во имя массового туризма. Перед тем как отправиться в путешествие, множество людей выбирают must-see-локации в интернете, создавая у себя в головах ожидаемый образ, основанный на постах знакомых, тревел-блогеров и инфлюенсеров. Люди хотят отправиться в отпуск туда, где есть что‑то примечательное и необыкновенное, чтобы потом поделиться в соцсетях шаблонными фотографиями и стать частью глобального визуального потока. Круг замыкается.
— А как еще поздний капитализм влияет на архитектуру?
— Архитектура — часть глобальной системы капитала, так что их взаимосвязь очень тесна. В XX веке новые районы и даже города планировались властями и строились по государственной инициативе, но с 1980-х годов частные компании стали основными движущими силами новой застройки. Капитализм колонизировал городские пространства таким же образом, что и виртуальные: превратив интернет в коммерческую суперсилу, капитализм сделал его нашей опорой в каждом аспекте повседневной жизни.
— Инстаграм и другие визуальные медиа оказали большое влияние на развитие цифровых систем контроля — что вы об этом думаете?
— Социальные сети совершенно точно облегчили процесс слежки: люди добровольно размещают себя на картах и делятся собственными персональными данными. Но соцсети повлияли на развитие систем слежки настолько, насколько люди их (соцсети — прим.ред.) нормализовали. Глобальная тенденция, которую мы сегодня наблюдаем, — это полная потеря приватности и контроля над информацией. И поэтому мы думаем, что эффективность и (особенно) технологическое развитие систем контроля не зависят от социальных сетей. Технологии контроля куда более сложны, чем наше представление о них, особенно если мы вспомним об идее паноптикума и поразмышляем над эволюцией механизмов государственной слежки. И чем сильнее публичное пространство приватизируется глобальными корпорациями при поддержке госаппарата, тем большее значение для него приобретают дизайн и фотогеничность. Визуальные медиа изменяют наше представление о технологиях контроля, делая их миловидными и безвредными, а значит, и невидимыми.
Джулия Пистоне и Фабиола Фиокко недавно прочитали лекцию в рамках программы Strelka Live Института «Стрелка». Посмотреть видеозапись можно по ссылке.
