В Германии я часто вспоминаю анекдот про немецкий поезд, который опоздал на одну минуту и тем самым вызвал шок у пассажиров. Русский поезд в том же анекдоте приходит вовремя, что вызывает у всех не меньшее удивление.
Я переехал в Германию в сентябре прошлого года, чтобы отучиться четыре семестра в магистратуре Гамбургского университета. Многое в немецком образовании удивило меня (чаще в негативном ключе, но об этом в другой раз), однако еще большее удивление вызвала моя неспособность быстро и успешно адаптироваться к жизни в Европе. Я обнаружил, что даже самые привычные вещи, кажущиеся нам межнациональными и универсальными, другой народ может организовать в причудливом, известном и понятном только ему порядке.
Любой человек, впервые после долгого времени оказывающийся в Европе, рискует быть задавленным велосипедом — для многих немцев он составляет реальную альтернативу метро или автомобилю. Но велосипедисты не единственное препятствие на вашем пути. На второй день в Гамбурге я, желая пообедать известными карривурстами в самом центре города, внезапно обнаружил себя в толпе демонстрантов Fridays for Future [международное движение по борьбе с глобальным потеплением — прим. ред.]. Никто из демонстрантов не претендовал на сосиски с карри, но очередь к палатке с веганским фалафелем растянулась на всю площадь. Забота о природе распространена в Гамбурге настолько, что когда я приезжал в Россию на каникулы, первые дни я подсознательно искал рядом с мусорным ведром под раковиной второе — для пластиковых отходов.
Германия ассоциируется у нас с рациональностью, точностью и трудолюбием. Это классический набор стереотипов о Западе в принципе, но чаще всего мы используем их именно в немецком контексте. Не скажу, что на практике это совсем не так, но в Гамбурге мне очень часто кажется, что какие‑то вещи устроены либо нелогично, либо слишком рационально, отчего преимущества разумно устроенного общества — скорость, простота и понятность — теряются.
Начнем с простого примера.
Для немцев воскресенье — Familientag, то есть день, который нужно провести с семьей, а не в хозяйственных закупках. Работающие по выходным магазины облагаются дополнительным налогом.
Привыкнуть к этому оказалось на удивление непросто. К тому же из‑за низкой плотности населения — за все время я встретил только один жилой дом выше пяти этажей — продуктовые магазины встречаются довольно редко. Ближайший магазин к моей первой WG (Wohngemeinschaft — так немцы называют квартиру, снимаемую несколькими людьми) находился в 15–20 минутах ходьбы; кажется, в Москве в принципе невозможно оказаться на столь отдаленном от магазина расстоянии. Не стоит забывать, что Гамбург — второй по численности населения город Германии, насчитывающий более двух миллионов жителей.
Московская привычка диктовала мне заходить за продуктами после университета или работы, то есть около 8–9 вечера. Несколько раз придя к закрытым в 19.00 дверям Penny — немецкой «Пятерочки», я решил изменить стратегию и закупиться едой на всю неделю в выходной день. Тогда я жил в Харбурге, который с поправкой на расстояния можно назвать Зеленоградом Гамбурга, то есть городом в городе. Около 12 часов утра воскресенья я приехал на автобусе к главному торговому центру Харбурга, по размеру сопоставимому с «Атриумом» на Курской. Электронные двери отказались открываться передо мной. Я не уверен, что когда‑либо раньше видел закрытый торговый центр такого размера, поэтому в тот момент я испытывал хтонический ужас и демонический голод. Утром я доел последние запасы привезенной из Москвы гречки, а продукты на обед купить было невозможно, так как все продуктовые магазины, торговые центры и большинство кафе Харбурга не работают в воскресенье.
План обеда был сорван, и нужно было уже тогда привыкнуть к тому, что мои российские планы совершенно не подходят под немецкий город. Мой рассказ не случайно начинается с анекдота про немецкие железные дороги, поскольку именно они удивили меня больше всего. Находясь в оплоте точности и порядка, я стабильно раз в неделю куда‑то опаздывал из‑за нарушений в работе метро и электричек (в Гамбурге, как и в Берлине, метро объединено с пригородными поездами в одну систему).
Представьте, что по пути на работу вы ждете десять минут поезд где‑нибудь в Алтуфьево, он не приходит, и вы ждете следующий еще десять. Потом такая же ситуация происходит на обратном пути — получается, сорок минут этого дня вы просто стояли на платформе в метро. С досады вы двадцать минут идете в магазин, чтобы хоть как‑то компенсировать потраченное время, но он оказывается закрытым. И вы еще двадцать минут голодный идете обратно… Примерно так выглядел мой первый месяц в Гамбурге.
Кстати, главная беда немецких железных дорог вовсе не большие интервалы и внезапные отмены поездов. Немцы, как известно, строили все на века, поэтому участки путей и станции постоянно и без предупреждения закрываются на ремонт. Когда такое происходит в Москве, об этом трубят на каждом эскалаторе в течение месяца и организуют огромное количество бесплатных автобусов с понятной навигацией — запутаться невозможно даже иностранцу.
Местные жители, очевидно, были готовы к такому раскладу, но я с несколькими турками и бангладешцами в растерянности стоял на платформе в искренней надежде, что следующий поезд увезет меня обратно, в понятную Россию.
Я прожил в Москве десять лет, и мне всегда было интересно, может ли поезд с пассажирами проехать работающую станцию метро. Гамбург благодушно решил подарить мне ответ на этот вопрос. Как‑то я встречался с другом на центральной станции города; сначала я десять минут ждал своего поезда, еще десять — следующего после пересадки. В итоге мой поезд проехал остановку, на которой меня ждал знакомый. Машинист по громкой связи мотивировал это Polizeieinsatz, то есть «полицейской операцией» в самом сердце мирного немецкого города. Я вышел на следующей остановке и… десять минут ждал поезда в обратном направлении. Даже выходя из дома заранее, в Гамбурге раз в неделю вы куда‑то опаздываете из‑за строительных работ, полицейских операций и отмененных поездов. С досады вы вечером идете в магазин… Колесо немецкой точности и порядка делает новый оборот.
Я часто бывал в Германии и других европейских странах как турист, но не обращал внимания на эти особенности местной жизни. Путешествие само по себе ситуация исключения — у туриста есть привычка к непривычности, которой нет у пытающегося наладить быт экспата. Попадая в забастовку машинистов или оказываясь у закрытого посередине дня торгового центра, путешественник воспринимает это как часть приключения, необычную ситуацию в экстраординарном периоде жизни. Мы не верим, что транспорт в европейском миллионнике может быть устроен хуже, чем в российской глубинке, пока используем его, чтобы доехать до музея.
