«Cообщество — важная штука»: как образовательные проекты пережили онлайн-формат

Кирилл Пузанов: Мы всегда рассказывали о том, что изучение городов невозможно без физического присутствия: это полевая специфика, и важно вывозить студентов в разные города. И в этом плане для нас онлайн не стал значимой заменой офлайну. Мы тестировали новые форматы: например, создали собственный сайт для преподавателей, но не воспринимали это как историю «навсегда» — впереди маячил выход из самоизоляции и переход обратно в стандартный формат.

Ольга Корешева: Вызовом стала не столько образовательная программа для наших учителей, сколько работа с региональными школами. В момент перехода в онлайн мы ориентировались на опыт московских школ, которые заранее начали это делать. Наши учителя внутри региональных школ — главные проводники технологий, поэтому в первую очередь работали с ними: например, писали базовые инструкции, с помощью которых школы могли бы безопасно переходить на новый формат работы. Препятствием стало не нежелание работать с технологиями, а страх: однако школы, которые не побоялись встроиться в новый формат, гораздо лучше справились с режимом удаленного обучения.

Лариса Корабельщикова: Онлайн для нас начался за несколько лет до открытия школы: дотянуться до самых отдаленных уголков страны возможно только с помощью дистанционного формата. Несколько лет назад мы начали строить большую онлайн-платформу, которая предоставляет возможность самообразования и самодиагностики: от кружков до адаптивных тестов. Следом мы начали выстраивать систему онлайн-набора и на данный момент пришли к системам, которыми делимся и с другими школами: например, онлайн-проверки работ, чтобы все было объективно. Но несмотря на то что еще до пандемии существовала масса решений, перестраивать пришлось миллион разных вещей.

Соня Смыслова: Большая часть наших школ ориентирована на создание материальных объектов руками. Главная сложность, с которой мы столкнулись, когда ушли на карантин, связана именно с этим аспектом: люди, которые много лет преподавали и мыслили о своей дисциплине исключительно с точки зрения создания объектов, столкнулись с психологическим барьером. Преподаватели и кураторский состав перепридумывали целые предметные области: вроде это не так страшно, но восприятие собственной деятельности у многих наших преподавателей изменилось.

Виктория Дерюгина: Мы в этой дискуссии по другую сторону баррикад: мы помогаем образовательным организациям создавать продукты, поэтому столкнулись с повышенным запросом о помощи. Все сложности можно разделить на две категории: либо не налаженные до карантина процессы, либо узкие места в развитии образования. А в целом у всех есть усталость от трендов и векторов, к которым мы привыкли.

Тимур Жаббаров: Мы столкнулись с тем, что большая часть команд, фондов и корпораций, которые работают с подростками, оказалась в ситуации срочного переноса фокуса внимания из прямого взаимодействия в дистанционное. Ключевым открытием для меня стало то, что мы можем как команда спокойно работать в дистанте. За эти два месяца мы учились удерживать смыслообразующее ядро в дистанте — это был непростой вызов, но новый опыт.

Соня Смыслова: Для меня некоторые вещи были феноменально удивительными. Например, программа актерского мастерства: что может быть еще более физическим, чем это? Тем не менее актеры прекрасно справились и поставили онлайн-спектакль в Zoom. Перепредумали себя и адаптировались к тому, как сейчас можно делать перформативное искусство в онлайне. Есть также вещи, которые связаны с архитектурным проектированием: у них появилась возможность быть законченными. В то же время онлайн подсветил все проблемные места и серые зоны. Так, специфика творческих индустрий в том, что преподаватели должны быть не только классными специалистами, но и харизматиками, которые формируют коммуникативную среду. Как передать эту харизму в цифровой среде? Как человек, который не один раз за последние три месяца провел занятия, могу сказать — энергетики не хватает. А в специфике креативных индустрий это важный компонент.

Лариса Корабельщикова: Были очень интересные впечатления, когда мы опрашивали ребят, чем формат онлайна был хорош, а чем нет. Раньше был важный формат неформального общения с преподавателем — в коридоре. Дети по этому скучают: они заметили, что есть дистанционный барьер. Еще до карантина мы проводили игру, когда ребята собирались в команды по четыре-шесть человек, и мы оценивали soft skills — то, как они общаются. На этой игре наблюдателями выступали педагоги и психологи. Когда мы адаптировали игру под онлайн и всю методологию перестроили, психологи сказали: «Это совершенно другое наблюдение, здесь невозможно отследить движение глаз». В этом смысле есть серьезные ограничения, но существует и другая история — у учителей появилась возможность протестировать новые программы. Только экстренная ситуация могла позволить вылить на них ведро воды.

Тимур Жаббаров: Мне запомнились две истории о переходе в онлайн. Во-первых, учителя сразу теряют контакт с подростками. Чтобы создать связи с нуля в дистанте, должны быть построенные цели. Очевидно, что школа, которая отягощена различными историями взаимодействия, это либо успела доработать, либо нет. Во-вторых, то, что в образовательном процессе идет заметками на полях: зачем вообще ученик приходит в школу, помимо образования? Есть некоторая норма, и мы бессознательно начинаем к ней адаптироваться. А в онлайне этого нет: мы не можем просто опереться на наши бессознательные паттерны и начать к ним подстраиваться. Если под это не выделен особый формат, все начинает сыпаться. Круче всего подстроиться под новую реальность получилось людям, которые смогли отнестись к происходящему, как к игре. И кажется, что именно это находится в ядре крутого образовательного процесса.

Виктория Дерюгина: На рынках, где мы работаем, — Голландия, Россия, Украина — выявилось отсутствие системного подхода к производству программ. Если у программы есть образовательная база, на которой она построена, то формат и инструментарий вторичны. У нас начались массовые запросы на создание методических стандартов — мы называем такие документы образовательными стратегиями. У нас есть пять программ, и мы не понимаем, в какой экосистеме они все существуют. И когда случился онлайн, оказалось, что это все горит острее.

Лариса Корабельщикова: То, что было раньше хроническим состоянием, очень быстро перешло в острое. Конечно, существуют программы планирования, образовательные программы и модель, но когда есть необходимость все перенести в онлайн очень быстро, это перестает работать. Онлайн-инструменты не только заменяют процессы, которые существуют в офлайне, но и их изменяют. Учителя, например, столкнулись с проблемой объема экранного времени ученика: как перестроить образовательную программу таким образом, чтобы объем контактных часов экранного времени не превышал мыслимые пределы? Другой аспект — это объем фронтальной работы. Чтобы учителю быстро перестроиться, нужно владеть технологиями: в этом смысле нам пришлось сделать параллельную образовательную программу.

Соня Смыслова: Сообщество — это важная штука.

Это скорее набор разных людей, которых ты как‑то пытаешься объединить.

Кирилл Пузанов: Пришлось ли нам что‑то перепридумывать? Нет, скорее адаптировать. В начале карантина мы собрали штаб людей, который будет оперативно отвечать за выход в онлайн: в него вошли наравне с преподавателями и сами студенты. Основной вопрос был в сохранении этических деталей: как устроить не просто проктеринг, но адаптировать задание без потери качества? Были примеры, когда преподаватель, не понимая, как принять экзамен, предлагал ста ученикам: «А давайте вы напишете эссе?» — на что возникал встречный вопрос: «А когда вы успеете качественно проверить?» Не знаю, затронуло ли это только образовательные программы, но разрыв между преподавателем и студентом значительно сократился. Возможно, потому что студенты были чуть более подкованы в технологиях, чем старшие преподаватели. За счет сокращения разрыва сократилось и время коммуникации, и поэтому переход произошел легче, быстрее и, на мой взгляд, гуманнее. Плюс к тому я полностью согласен, что повышенный уровень толерантности как преподавателей к переработкам, так и студентов к происходящим процессам тоже сыграл свою роль.

Соня Смыслова: Я выступлю на обратной стороне: мне кажется, что для перевода программы в онлайн ее нужно спроектировать заново. Любая адаптация всегда ложится какой‑то тенью и никогда не дотягивает до первичного оригинала, потому что программа проектируется преподавателями и кураторами в совершенно другой обстановке — в том числе и психологической. И процесс, который происходил последние два месяца, напоминал американские горки: сначала мы все круто взлетали наверх, работали сутками, потом очевидным образом начинали изматываться. А пересобирать программы нужно с нуля, чтобы сделать это так же хорошо, как в офлайне.

Кирилл Пузанов: Подобные сюжеты показывают, что с собой дальше брать не надо: это разговор про процессы, которые поломались. Есть переход в онлайн, а есть внедрение; и говорить, что мы перенесли программу в онлайн, неправильно. Онлайн — это инструмент, это новая форма передачи информации. И говорить о переходе всего в онлайн сложно, а говорить о внедрении — хочется.

Соня Смыслова: Мы запланировали на будущий год запуск программ смешанной формации — от 10 до 15%. И за счет того, что преподаватель придумывает, как будет идти его дисциплина или модуль, он сможет выбирать не только между офлайн-инструментами организации учебного процесса, но и онлайн, ведь он не боится их использовать больше.

Ольга Корешева: Когда в кризис ты получаешь свободу, то не всегда понимаешь, как с этим обойтись. Но это должно происходить чаще и регулярнее: школам нужно доверять и давать принимать решения не только тогда, когда что‑то горит. Если будет больше поводов горизонтального взаимодействия внутри школ — не только передовых, а самых обычных, — эти поводы дадут большой прирост качества процесса.

Лариса Корабельщикова: В 90-х у школ точно не было регламентации, и они могли делать намного больше, чем сегодня. Эти времена породили большое количество авторских школ, которые давали пищу образовательному пространству в течение многих лет. Один из основополагающих принципов — это конкуренция форматов и возможность выбирать из различных предложений. Для наших ребят возможность выбирать, идут ли они на урок к учителю или осваивают тот же объем навыков в онлайн-курсе — это часть образовательной системы. Появляется вопрос: как сочетать форматы? Еще не закончились вызовы, с которыми придется столкнуться.