«Драконопроект»: история про то, как архитекторы делают взрослые проекты вместе с детьми

Анна: Как многие проекты, начиналось все на кухне, в 2014 году. Несколько архитекторов — мы на тот момент работали в бюро Wowhaus — решили, что отдать детей заниматься творчеством решительно некуда. Кругом мастер-классы — нам же нужен был формат, когда дети придумывают сами. Первое занятие провели дома. Зашло классно! К нам стали присоединяться друзья. Первые полгода мы делали проект бесплатно, экспериментировали, оттачивали нюансы.

У нас не было цели сделать из детей архитекторов. Было четкое ощущение, что у них есть творческий импульс и они ищут, куда себя приложить.

Мы проводили занятия каждую субботу. К нам приходили участники от 5 до 12 лет. Кстати, есть стереотип о том, что малыши мешают старшим и наоборот. Но это не так. При правильной постановке процесса они отлично взаимодействуют. Для них это суперважно в таком возрасте, и в итоге получается отличная коллаборация.

Сначала мы придумали архитектурный эксперимент. Стали задавать детям нешаблонные вопросы: «Если бы животные могли нанять себе архитекторов, то какое жилье они бы себе построили?» Каждый ребенок проектировал как будто по заказу.

Постепенно у нас стали появляться полноразмерные программы, например, «Архитектура +». Мы нарочито сочетали нашу профессию с самыми разными вещами — биологией, едой, анимацией, механикой, физикой — чем угодно! После успешного сотрудничества решили пригласить популяризатора, автора игры «Эволюция» Дмитрия Кнорре к совместной разработке образовательной программы «Архитектура + Биология». Работая в бюро Wowhaus над детской зоной Московского зоопарка, мы искали биолога-популяризатора, того, кто умеет рассказывать интересное современным детям. Искали возможность сместить фокус с посещения зверинца на посещение научной станции для детей. Кроме архитектурного проекта разрабатывали его интерактивное наполнение.

Дмитрий рассказывал уникальные фишки про создание вселенной, про жизнь на Земле, про то, о чем не узнаешь из школьного курса биологии. Мы наслаивали на это архитектурное осмысление. Итогом программы стал арт-объект — планета. Дети придумали законы, по которым эта планета появилась, вымышленных животных и жителей, дома для них. В этом весь смысл наших занятий.

Мы не учим рисовать или чертить, но мы можем создавать чудо, вселенную, проект. Но чтобы это сделать, придется научиться резать ножом, пользоваться скотчем, ровно чертить по линейке, рисовать эскиз. Через все это происходит мощное раскрепощение, складывается команда, приобретаются навыки.

Анастасия: В «Архитектуре +» была программа «Театр и пространство». На стыке двух сфер всегда возникает звенящий момент. Было пространство площадью 200 квадратных метров, которое нужно было преобразовать в мир выдуманного героя Толика.

Там творилось нечто. Дети были полностью в краске, разрисовывая стены. Они придумывали, как сделать пространство его страхов, его путешествий, его писем. Апофеозом стал лабиринт — дом Толика с его придуманным бытом и множеством странных предметов, которые выдумала детская фантазия.

Анна: В это время нас, по сути экспериментальный клуб, с этим домом Толика позвали на «АРХ Москва». Там мы чувствовали себя настоящими панками! Вокруг — макеты с идеально ровными линиями и мы с картонным вигвамом. Зато внутрь можно было залезть, посидеть, посмотреть видеоролик, который дети сами сняли про путешествие Толика. Хорошо, что «АРХ Москва» приняла нас с этим — это было классным сюрпризом.

Анна: Название проекта точно не должно было быть чем‑то вроде «Детской архитектурной студией № 1 при институте чего‑нибудь». Как‑то мы определили правила жизни: мы за то, чтобы архитектурное сообщество стало открытым для людей, мы хотим, чтобы люди разбирались в архитектуре вне зависимости от профессии, мы стремимся не закрепощать рамками, а дать возможность фантазировать. Для названия искали слово, которое бы сразу запоминалось и вызывало улыбку. Так появились «Кони на балконе». Вопрос «Почему именно так?» всегда вызывал диалог.

Сначала «Кони на балконе» были самоиницирующейся командой из 10–15 человек. Потом кто‑то понял, что готов вывозить воз административной работы, а кто‑то хочет просто проводить мероприятия и работать с детьми. Постепенно сформировался совет из пяти или шести человек. В прошлом году мы начали глобальный перезапуск, сделали паузу, переосмыслили и додумали наши форматы, расширили аудиторию. Все это стало «Драконопроектом».

Анна: Нас стали звать на разные городские фестивали. Мы были на всех Seasons, на их фестивале «Детские люди» мы отвечали сразу за несколько станций, читали лекции про детские пространства и создали главную навигационную арт-инсталляцию. Все это было городским развлечением, мы работали на широкую аудиторию.

В то время несколько партнеров детского образовательного проекта объединились и создали бюро «Дружба», чтобы заниматься общественными пространствами и развитием территорий. С самого начала мы поняли, что проектировать хочется вместе с детьми. Так появилась коллаборация «Дружбы», «Коней на балконе» и фестиваля «Арт-овраг» в Выксе вместе с Любовью Гурарий и Романом Ермаковым. Мы нашли место в городе, исследовали его проблематику, вместе с детьми спроектировали, построили это в DIY-формате и на следующий год реализовали полноценно. Сейчас мы понимаем, что проект живет своей жизнью. Детьми, да и не только, место осознается как одно из самых крутых в городе.

Анастасия: Этот проект показал, что можно создавать места, которые не опустеют, когда фестиваль закончится, дал мощный заряд и энтузиазм тем людям, которые в Выксе живут. Они стали соавторами, поняли, что могут продолжать без нас. Площадка находится по адресу Пирогова, 6, — так вот они придумали день пирога и его празднуют.

Анна: Так нас заметило архитектурное сообщество. В 2017 году нас позвала к себе Архитектурный школа МАРШ. В архитектуре есть большая проблема: люди доучиваются до третьего-четвертого курсов, после чего понимают, что они повара, художники, фотографы, модели, журналисты, писатели, танцоры, театралы и так далее — кто угодно, но не архитекторы. И уходят. У МАРШа был запрос на то, чтобы к ним на программы приходили подростки, нацеленные на профессию. Так появилась еще одна наша компетенция — ранняя профориентация в творчестве.

Анастасия: Мы стали кураторами летних интенсивов и годового курса, который позволил включить подростков в профессиональную архитектурную среду. Слушателям было от 12 до 16 лет.

Мы хотели показать профессию во всем многообразии, сложности и волшебстве. У нас не было отдельно рисования, лепки, черчения. Вместо этого мы придумали целую программу, как включить подростков. Сначала был блок знакомства, в результате которого создалась команда. Мы хотели сформировать комьюнити, и выпускники курсов общаются до сих пор. Это среда, в которой они могут друг друга поддерживать. И мы их поддерживаем. Дальше была важная тема чувства пространства. Мы старались сопоставить свое тело с пространством, с помощью двигательных практик стать частью объектов и понять, что мы хотим в этом пространстве создать. Мы задавали правильные вопросы, которые помогли студентам сложить свое мнение о тех явлениях, о которых они раньше не задумывались. Как устроен путь от дома до учебы, как звучит город и так далее. Одной из задач было помочь понять, какое направление им интересно, что они могут взять из архитектуры. Мы приглашали лекторов, делали коллаборации, которые помогали стереть все грани о привычном понимании архитектуры.

Финалом программы для подростков было создание объекта. В процессе мы поняли, что в городе для подростков очень мало пространств, и решили вместе изобрести, что это может быть. Потом в своих «взрослых» профессиональных проектах мы стали больше задумываться об этом. Получился двусторонний процесс: мы — им, они — нам.

Анна: Сейчас самая частая история, когда к «Дружбе» приходят и говорят: «Сделайте нам детскую площадку». Мы отвечаем: «Давайте сделаем это с вашими детьми!» К нам обратился директор Европейской гимназии Иван Боганцев с предложением спроектировать детскую площадку для двора начальной школы. В ответ мы сказали: «У вас развивающаяся современная школа, активные дети, педагоги и родители, давайте сделаем вместе». В итоге мы целый год проектировали пространство с детьми. Сделали две программы: одну — внутреннюю, для учеников гимназии, вторую — внешнюю, для наших учеников. Первые полгода изучали разные пространства, начиная с личных квартир ребят. Думали, как бы могли их изменить, будь у нас волшебная палочка, и что могло поменяться вслед за этим. Если, например, вместо комнаты мне нужна шоколадная фабрика, то как изменятся фасад и весь дом? Начинали с фантазий, потом перешли к реальности. Дети от 5 до 12 лет сами делали исследования дворов, сами составляли анкеты, сами опрашивали одноклассников, родителей, учителей, администрацию школы. После этого разрабатывали уникальные форматы: кто‑то предложил «дом планет», кто‑то придумал бар с водопроводом, кафе для родителей, кто‑то спроектировал портал-огород. В финале мы суммировали все форматы, которые придумали дети, в один и устроили поп-ап-стройку. Получившийся объект стоит до сих пор, и дети пользуются им как игровым пространством.

После этого у нас был опыт работы с «Новой школой», когда мы создали концепцию двора со всем педагогическим и административным сообществом. Это наш любимый проект. Очень сложная территория: Минское шоссе, страшная застройка вокруг, узкая полоска вдоль школы, куда сложно вместить все, что хотелось. Вместе с сообществом мы проанализировали все запросы и потребности. И еще раз убедились, что дети — это суперсила, центр любого пространства.

В прошлом году мы выиграли конкурс инновации в образовании вместе с МГПУ. У этого вуза есть лаборатория развития ребенка. Они, как и мы, работают над темой детского соучаствующего проектирования. Только они — с научной теоретической точки зрения, а мы — практики. Победа должна дать возможность реализовать один из школьных дворов. Подробно наш кейс рассматривает проект для Московской муниципальной школы 91.

Анастасия: Если он будет реализован, это станет примером, как при помощи детей уйти от шаблонов и придумать то, что нужно для конкретного сообщества вместо скучных лавочек и типовых качелей.

Мы понимаем, что нет единого решения для всех школ. Но хотим создавать методики для муниципальных школ, практиковать соучастное проектирование. Мы протаптываем путь.

Анна: Сейчас мы реализуем проект для Павловской гимназии, которая находится на огромной загородной территории и состоит из шести зданий. Полгода мы провели со всей школой. Делали соучаствующие сессии, куда приходило по 60–80 человек: учителя, администрация, родители, дети, дирекция. В итоге мы нарисовали эскиз для всех общественных пространств гимназии, а еще эскиз проекта территории. Разработали уникальные форматы — так в интерьерах появились тематические острова, например, учебный остров для самостоятельной командной работы старшеклассников или мягкий остров, где можно снять стресс.

Анна: Мы начали с family-friendly-сообщества, потом перешли к архитектурному, сейчас развивается история с образовательным. Это неожиданный поворот для нас. Мы стали крепче и основательнее и решили, что хотим продолжать экспериментировать. От подростков мы получили острый запрос не только на образовательные программы, но и на создание сообщества. Архитектурная жизнь начинается довольно поздно. В лучшем случае лет в 16 можно пойти на курсы, где будут развивать навыки, но не будут говорить о проектировании. Студент нашей программы для подростков, хоумскулер 14-летний Глеб Пушкарев: он с 12 лет активист Greenpeace, выступает на TED, рассказывая про то, как устроена экологическая обстановка на Burning Man, потому что три года подряд ездит туда с мамой. Он создает собственные компьютерные игры, интересуется мэппингом. Вот пришел к нам архитектуре заодно поучиться. Ему, как и другим подросткам, нужно пространство, где можно генерить. Подросткам с 12 лет суперважно комьюнити, где старшие ребята типа нас могут их поддерживать и направлять, помогать создавать собственные проекты. Поэтому мы по-настоящему задумались об интернатуре подростков и уже проводим первые экспериментальные встречи с ребятами, нащупывая тему для исследования и их будущего самостоятельного проекта, который они будут делать на базе нашего архитектурного бюро.

Сейчас бюро «Дружба» объединяется с «Драконопроектом», они будут существовать в одном пространстве арт-кластера «Плутон». Ребята будут пару раз в неделю с нами проводить время: частично участвовать в наших проектах, частично быть экспертами — там, где это касается среды, детей или подростков. Также делать свои проекты, участвовать в архитектурных конкурсах.

«Драконопроект» только начинает становиться бизнесом. В первые три-четыре года это была попытка выйти в ноль. Так всегда и бывает, когда дело начинается с импульса, а не с того, что его рассчитали наперед. Самое уникальное в проекте — образовательная команда: архитекторы, психологи, графические дизайнеры, художники, строители. Если человек хочется присоединиться к команде, он должен сначала побыть волонтером, понаблюдать. С каждым членом команды мы проговариваем то, какие у него личные цели, желаемые роли в проекте, чем он хочет заниматься. Кто‑то говорит, что хочет сделать программу про шрифт, кто‑то — про то, как архитектура взаимодействует с городом. Часть команды пишет книгу про «Город для детей». Кто‑то занимается видео-артом. Мы структурируем это и превращаем в складную сеть программ. Внутри есть обязательства, но по факту это большая семья. Никто никого не тянет, никуда не толкает. Хотя мы постепенно превращаемся во что‑то похожее на организацию. Вот запустили программы «А+ Текст», «Техника архитектуры», «Архитектурный детский сад Дра-ко-ко» для детей от трех до пяти лет, «Интернатура Драконов» с поддержкой проектов подростков. Достроили свое пространство и скоро станем совсем «как взрослые».