«Ты под горячую руку попал»: задержанные на акции за честные выборы — о том, как это было

Я — часть этого города. Я здесь живу, работаю и плачу налоги. Мне хочется, чтобы за благоустройство Москвы отвечали компетентные люди, а качество выполняемых работ было таким, чтобы никто не перекапывал улицы по несколько раз. Чтобы в городе развивали трамвайные сети, а не мудрили с электробусами. Для того чтобы мой голос был учтен и услышан, в органах должны сидеть правильные и порядочные люди. Такие есть — они честно собрали подписи за свои кандидатуры, но мэрия решила сжульничать, чтобы и дальше беспрепятственно осваивать городской бюджет. Считаю, что после этого невозможно не выйти на митинг.

Меня задержали в 13.25 на выходе из перехода. На Тверской уже стоял кордон с полицией (старт акции на Пушкинской площади был запланирован на 14.00. — Прим. ред.). Я шел с фотоаппаратом, подошел к кордону, чтобы сделать несколько фотографий и вернуться обратно, но меня догнали полицейские — спросили, куда я направляюсь и почему при наличии профессиональной техники у меня нет пресс-карты. Взяли меня за руки и повели в автозак — я попытался вырваться, но упал на землю. Освободиться не вышло: они позвали подмогу, и еще пять человек заломили мне руки и бросили в автозак. После этого говорить со мной просто отказались. Разумеется, никто из сотрудников не представился.

В автозаке было очень душно, все окна оказались закрыты. Из‑за духоты и стресса было тяжело дышать. В детстве я перенес редкий порок сердца — пришлось рассказать полицейскому о своей проблеме; он немного потупил, но форточки все же открыл.

Я старался разговаривать с другими людьми в автозаке: со мной были те, кого уже задерживали до этого, — они вели себя спокойно. Другие же пробовали достучаться до полицейских, объяснить им, что они абсолютно ни за что нас задержали, но сотрудники не вступали в контакт. Отвечали: «Расскажете в отделе».

Пока ждали, в какой из отделов нас определят, позвонили на горячую линию «ОВД-инфо». Они внесли нас в списки и проконсультировали о дальнейших действиях. Среди задержанных был один несовершеннолетний — из ОВД его забирала мама. Еще со мной была женщина. В автозаке она попросилась в туалет — ее не пустили даже в сопровождении сотрудника. Ответ был такой: «Будешь в ОВД — сходишь куда нужно». Там мы оказались только в 15.40, а отпустили нас ближе к 19 — с момента задержания прошли пять часов.

Несмотря на полученные от «ОВД-инфо» рекомендации, я все равно наделал ошибок: взял и подписал протокол — поверил по неопытности сотруднику полиции; хотя объяснение с моих слов он записал верно. На вопрос, что будет дальше, он ответил: «Только штраф — 500 рублей. Ты ведь ничего не сделал, просто под горячую руку попал», — и отпустил, выписав повестку. Сотруднику было необходимо, чтобы я подписал бумаги. Со своей задачей он успешно справился. Днем 29 июля я должен был явиться в отдел, но, посоветовавшись с ребятами из «ОВД-инфо», понял, что делать это не обязан.

Происходящее — нездоровая позиция со стороны государства. Власть очень любит говорить о том, что оппозиция готовит «оранжевый сценарий», но на деле это совсем не так. Ничего не мешало [председателю Центральной избирательной комиссии] Элле Памфиловой допустить оппозицию, это было бы абсолютно честно. Вместо этого государство спускает псов на мирных граждан, провоцирует стычки и беспорядки, задерживает ни в чем не повинных людей. Можно понять, когда заламывают хулигана, который камни бросает в витрины, но женщин-то за что? Из мирного протеста раздувают революционную ситуацию. Почему [дизайнера, автора логотипа московского метро] Костю Коновалова задержали, на каком основании?

Все-таки чудес не бывает: не думаю, что кандидатов допустят. Возможно, у кого‑то найдут наркотики, только уже нормально сфабрикуют дело. Заведут пару уголовных дел на участников акции, запугают и еще сильнее закрутят гайки. В общем, будет примерно тот же сценарий, который был после митинга на Болотной площади в 2012 году. Только вот народ уже устал от всего этого. Даже мои родители, которые всегда очень любили Путина и уважали власть, поменяли свои взгляды — для меня это яркий показатель.

Думаю, что 3 августа выйдет еще больше людей: всех разозлило, с какой жестокостью происходили задержания. Хотя казалось бы — это всего лишь выборы в Мосгордуму. Год назад нельзя было представить, что столько людей может выйти на улицу по такому поводу. Надеюсь, у нас хватит стойкости.

Это полный беспредел в исполнении нашей власти. Я видела, как мои друзья собирали подписи, но их просто выбросили в мусорное ведро, не допустив никого до выборов.

Очень давно участвую в протестных акциях — эту тоже не смогла пропустить. Считаю, что нахождение в автозаке журналиста, публициста или правозащитника очень помогает другим задержанным: можно следить за тем, что происходит внутри, использовать свои ресурсы для помощи.

В этот день я оказалось одной из первых задержанных. Прочитала у знакомых информацию о том, что полиция начала оцеплять мэрию, и поехала туда к 13.00. Постояла пять минут с журналистами, сделала несколько снимков Росгвардии — за это задержали. А уже в 13.50 доставили в отделение.

Когда меня и остальных людей завели в автозак, вокруг в основном стояли не участники, а журналисты, потому что акция даже не началась. Одного парня протащили по земле — у него остались ссадины на лице, но в целом все было не так жестко, как потом.

В ОВД «Сокольники», куда нас привезли, с нами обращались нормально. Это мой район, поэтому с некоторыми полицейскими и участковыми я была лично знакома. Даже разрешили заказать пиццу, чего никогда прежде не бывало, отпускали курить. Не держали в одном тесном помещении, мы рассредоточились по всему этажу — сотрудников не в чем упрекнуть.

Правда, выпустили только меня — остальных задержали: пришел приказ никого не отпускать, чтобы люди не поехали обратно на Трубную, где в это время продолжались протесты. Я успела покинуть отделение до этого приказа. Протоколы будут составлять 31 июля. Несколько лет назад у меня уже был один суд — выписали штраф 10 тыс. рублей. В этом раз я жду или больший штраф, или 15 суток ареста.

Мы обсуждали с другими задержанными, что это безобразие больше нельзя терпеть. Из‑за арестов оппозиционеров народ понял, что власть испугалась, поэтому мы точно придем на митинг 3 августа.

Люди имеют право на своих кандидатов, а не только на тех, кого одобрила власть. Моим друзьям, которые оставляли свои подписи, сказали, что они недействительны. Жалобами оспорить это не удалось.

Приехал на Тверскую примерно в 13.30, когда за полтора-два квартала от мэрии все уже было перекрыто. Я стоял в первых рядах в сцепке с другими участниками митинга, кричал лозунги. Довольно быстро подбежали сотрудники Росгвардии, заломили руки и потащили в автозак. Попробовал поднять голову, но меня начали бить. В итоге привели к автозаку, обыскали и завели внутрь.

Было невыносимо жарко: все это время машина находилась на солнце, было трудно дышать. Постепенно автозак заполнился другими задержанными. От жары хотелось пить. Прохожие, которые нас слышали, подходили и просили сотрудников передать нам воду. Они откликнулись на просьбу один раз. В сумме мы провели на жаре около часа.

Внутри все быстро подружились. Среди нас были две женщины и двое несовершеннолетних. Остальные — мужчины примерно 30 лет. Много обсуждали происходящее в тот день, пели песни и планировали дальнейшие действия в ОВД. Обменялись контактными данными, написали в «ОВД-инфо». Когда мы поехали в отделение, внутри было 24 человека.

Я пытался разговаривать с гвардейцами, стоявшими вдоль дороги. Отвечать им было нельзя, но они все слышали: иногда поворачивали голову, подавали невербальные знаки. По ним было видно, что находиться они тут не хотят. Спрашивал, нравится ли им их зарплата, во что они одеты и что едят, довольны ли пенсией родителей и школами своих детей. Говорил: «Ребят, вы понимаете, чего вы боитесь? Вставайте на нашу сторону, правду не скроешь — она одна».

Верю, что нас услышат, а кандидатов зарегистрируют. Что кучу уголовных дел не сфабрикуют, а виновные в недопуске кандидатов будут уволены и понесут наказание. Еще я мечтаю, чтобы люди в погонах вспомнили ту присягу, которую давали перед народом: они служат жителям своей страны, а не тем, кто отдает незаконные приказы.