В греческом раю с фальшивыми задниками прилежная Софи (Аманда Сейфрид) созванивается с мужем, которому «некогда»: он оправдывается, что не приедет, потому что работа на этот раз оказывается важнее. Доверия такой разговор не вызывает, — и Софи аккуратно ложится на идеально заправленную кровать и поет «One of Us». Режиссерское решение объяснить не очень складывающиеся отношения не то чтобы сильно отличается от трогательного клипа самих АВВА, где солистка-блондинка, судя по всему, вбивает свой первый гвоздь и раскладывает винил по стеллажам необставленной квартиры.
Задача-минимум для Софи — вдохнуть жизнь в греческий отель, где проходила юность ее мамы Донны. Донна (Мерил Стрип), как мы помним по первому фильму, была резвой теткой и крутила мужчинами как хотела и в зрелости. Теперь Софи по-отечески обнимает Пирс Броснан: мамы действительно не хватает, тут все дышит ей, давай справляться вместе. Глазами Софи ищет зацепки, чтобы двигаться дальше, тем более утренняя тошнота намекает на новый этап, — и портрет матери в ее же возрасте тут как тут, на видном месте. Такая же белокурая и в бикини (Лили Джеймс), она улыбается с фото максимально довольная собой и готовая рассказать нехитрую историю своей молодости — курортные романы, легкое дыхание, летняя сказка.
За юной Донной вьются три кавалера — пресные преппи из колледжей Лиги плюща, которых распихали в неубедительные типажи якобы разных мужчин, а на самом деле все они живут только в старых каталогах Ralph Lauren. Беззубый флирт в прошлом дополняет совсем провальные страсти в настоящем: две подруги почившей Донны — одна потолще, другая похудее — ведут себя так же, как 50 лет назад. Энди Гарсия с ожидаемым именем Фернандо зачем-то согласился на музыкальный номер, а Шер в роли бабушки, будто сбежавшей из шоу дрэг-квин РуПола, торопится обнять внучку, о которой ничего не знает. Оставшаяся часть фильма пройдет на территории между «Присцилллой — королевой пустыни» и «Отелем «Мэриголд», который, кстати, написал этот же режиссер Ол Паркер — судя по всему, человек-праздник.
«Мамма миа! 2» была бы старческим кино, даже если бы в нем сыграли только двадцатилетние, — такой роскоши пичкать зрителей сахарной ватой не может себе позволить не только ни одна современная мелодрама, но и ни один оголтелый мюзикл. Это «Ла-Ла Ленд» не курильщика, а сентиментального алкоголика, любящего сладкие коктейли в банках, — глупая энергия здесь берется из лени и моментально тратится на танцы, плохое караоке и много шума из ничего: альбомов АBBА хватит еще на десяток таких вакханалий.
Как и первая часть, сиквел прилежно визуализирует лирику: каждый раз, когда в тексте кто-то ложится на кровать, герои по щелчку прилягут, а если речь идет о Ватерлоо, бюст Наполеона будет поджидать в ближайшем углу. «Мамма миа!» настолько непритязательна к зрителям, что голову можно по-настоящему оставить дома: образцовое кино для маникюрного салона, куда «Мамма миа! 2» прямиком отправится после проката.
Удовольствие от этой поющей открытки в конце концов сводится к нескольким вопросам. Любите ли вы песни ABBA настолько, что вместо домашней ютьюб-вечеринки готовы слушать, как вековые песни чаще всего плохо перепевают совершенно неподходящие люди? Нравится ли вам, когда музыкальные номера выглядят как цирковые? Бесят ли вас другие люди в караоке, в конце концов? А когда из любимых песен делают невзрачные минусовочки? Как автомат с жевательной резинкой, продающий яркие шарики за гроши, «Мамма миа!» выплевывает сахар за мелочь.
Как и мюзикл «Через Вселенную» десятилетней давности по мотивам песен The Beatles, «Мамма миа!» не просто не понимает, что делать со вселенной ABBA, а находит там самое очевидное и дурацкое — там кровавые клубнички, тут джинсовые клеша, там концерты на крыше, тут танцы на яхтах из ниоткуда. С южной наглостью здесь городят десятки семейных и дружеских связей, чтобы доказать, что «на свете живут добрые и хорошие люди». Патока втекает в уши на титрах под «упапа-трупапа» из песни «Super Trouper» — в этот рефрен фильм полностью и укладывается. Берегите поджелудочную железу.