— «Лихие»?
— Так их в России называют. Долго объяснять.
— А, ну ок. Я вообще читаю много сценариев, агент со мной очень строга. И этот сценарий меня сильно потряс. И тем, что его написал 26-летний парень (режиссеру и сценаристу Элайдже Байнуму сейчас 28 лет. — Прим. ред.), и тем, с какой любовью он описывал взросление героя именно в эпоху, которую я провела, кхм, практически младенцем. Ощутила, как Элайджу прет от девяностых, и захотелось приобщиться к этим вибрациям. После прочтения сразу встретилась с Элайджей, поняла, как он любит эту эпоху, засмотревшись в его безумные глаза, и после встречи сказала агенту «да». Не пожалела.
— Чем вообще для вас были 90-е до проекта?
— Как можно понять по году моего рождения, я в девяностые была совсем ребенком. Для меня они были связаны в основном с музыкой. С фильмами. С видеоиграми. Ну и все!
— А чем они стали для вас после съемок? Как вы готовились к съемкам? Читали? Смотрели? Общались, так скажем, с «очевидцами»?
— Чем стали? Модной, стильной эпохой с ужасным доступом к интернету. Шучу. Готовилась я как обычно. Как и к любому другому фильму. Искала в своей героине что-то свое, особенное, чтобы она зажила жизнью. И, к своему удивлению, реально получила удовольствие от знакомства с эпохой, от наблюдения за фотографиями. Маму замучила вопросами, каково тогда ей было жить. И выпросила у нее на съемки кучу вещей из ее гардероба поносить — от джинсов и джинсовых жилетов до сумок и туфлей.
— В «Жарких летних ночах» героиня действует очень категорично, никому не дает спуску. А в жизни вы даете людям второй шанс?
— Иногда да. Я верю в жизнь с чистого листа. Возможно, из-за молодости. Верю, что люди могут меняться и отпустить старое. Наверное, это мой опыт. Может, еще передумаю.
— Обретение культового статуса «Оно» с вашей первой большой главной ролью было неожиданным?
— Совершенно. Я ведь в нем снималась как в небольшом независимом фильме ужасов, а он — раз! — и стал феноменом. Сначала Канны, прием там, потом прокат, потом остальное. Все, что происходит и происходило с «Оно», до сих пор мне кажется очень мистически странным. У меня не было ни малейшего предчувствия, что так оно и случится. Поверить сложно, что меня все еще узнают именно благодаря ему, что постоянно меня расспрашивают насчет моих любимых сцен и мнения о, цитирую, «характере отношений моей героини с отцом в контексте финала в бассейне»…
— Черт. Только хотел спросить, почему ваша героиня так боится отца, когда видит его вдруг в финале… Ну ладно…
— Да не помню я, что мне Дэвид (Роберт Митчелл, режиссер картины. — Прим. ред.) об этом говорил, правда! Я бы и рассказала, просто не помню… Столько лет прошло! Помню, что мать моей героини была алкоголичкой, а вот с отцом… нет, не помню… Видите?! Вот так всегда! Говорим о каком-нибудь фильме с журналистом, а он возьми да ввинти вопрос про «Оно», и я мигом зависаю. Потому что не ожидала, что снимусь в «культовом хорроре», блин.
— Тяжело было потом отбиваться от предложений сняться в хоррорах?
— И да и нет. Карьеру вообще тяжело контролировать. Особенно мне. Невозможно на данном этапе всерьез решить: «О, так, надо б мне вот какую роль» или «Надо б мне вот в каком жанре выступить, а потом на все забить и вот в этом». Нет, все банальнее. Мне шлют кипы сценариев, а я смотрю, что внутри меня на них резонирует. Просто так получилось, что сначала был «Гость», потом «Оно», и мне еще повезло, что оба понравились публике! Но хоррорами меня никто не забрасывает. Наверное, считают, что мне можно послать только выдающееся. И комплексуют. Не знаю.
— Что вы обычно делаете, когда теряете энтузиазм во время подготовки к роли?
— Зависит от самой роли. Большую часть в моей жизни занимает музыка. Обычно я себя настраиваю музыкой, которую любит мой персонаж. И примеряю гардероб, конечно! Люблю надевать вещи, в которых ходит в картине моя героиня, и представлять, что она чувствует и почему выбрала именно эти вещи. Так вот просто я и добираюсь до персонажа, до его мыслей и чувств, — с помощью музыки и одежды.
— А как вам в «Ночах» с Тимоте Шаламе работалось? Вы ж с ним сыграли задолго до того, как на парня свалилась слава «Зови меня своим именем». Болели за него на «Оскарах»?
— Болела, конечно! На съемках Тимоте был немного нелюдимым, сторонился нас, вел себя как изгой, наверное, из-за небольшого опыта. А потом как расхрабрился! Он замечательный. Мне с ним работалось прекрасно. Рада, что с ним здесь сыграла, он в каждой из своих картин абсолютно преображается, а тут он и вовсе удивительный. Совсем невинный. И я его здесь развращаю… Причем задолго до «Зови меня своим именем», прошу заметить.
— Кстати, тяжело вам было ждать премьеры картины почти целый год? (фестивальная премьера фильма прошла в прошлом июне, но в прокат он вышел только этим летом. — Прим. ред.)
— Как сказать… Все к лучшему. Может, и хорошо, что он выходит именно сейчас, когда Тимоте уже все знают, — больше народа посмотрит, кино ведь отличное. Ну а я не скучала. Прошлой осенью-зимой вот снималась у Нила Джордана в его новой ленте «Вдова» с Изабель Юппер и Хлоей Морец. Аж два с половиной месяца в Дублине провели. Это я к чему? К тому, что, может, мне было б непросто работать с Изабель на одной площадке, если б она увидела, что я тут в «Ночах» вытворяю. Как подумаю, мурашки бегут.
— Изабель Юппер в ваши годы еще и не то вытворяла, если честно. Одни «Вальсирующие» чего стоят, Майка!
— Правда? Засмотрю тогда на днях. Спасибо! Это, кстати, правда, что мое имя на русском значит то, что значит?
— Чистая правда. Вот приедете с визитом, пойдете по улице, будут вас коллеги громко окликать и сами увидят косые взгляды. О майках тут, знаете ли, не кричат.
— О, супер. Так и сделаю. Минимум одна причина заявиться к вам в страну у меня теперь уже есть.
