«Аритмия», «Матильда» и еще 4 главных российских фильма до конца года

Антон Долин: «Главное достоинство «Заложников» — обманчиво бесстрастная интонация, не позволяющая оправдать террористов или увидеть в них карикатуру. Это трагедия под стать античной, где каждый делает то, на что обречен, а бунт против судьбы оборачивается страшным наказанием. Гигинеишвили соблюдает образцовый саспенс, от блестящих сцен беспечного купания в холодном море или шумной грузинской свадьбы резко переходя к грозной динамике перестрелки в самолете. Каким бы козырным ни был состав съемочной группы, прежде всего, эта картина — заслуга режиссера, достигшего поразительного единства и цельности формы с содержанием.

Название «Заложники» намекает на судьбы тех несчастных, кто попал в жернова истории, случайно оказавшись в злополучном самолете. Но о них в фильме рассказано совсем мало. Очевидно, толковать вынесенное в заголовок слово следует в расширительном смысле. В советском государстве, закрывшем свои границы для собственных граждан, заложниками были все. Перед нами история людей, решивших пожертвовать жизнями (увы, не только своими) ради того, чтобы разорвать беспощадный общественный договор. Их вело даже не желание, но одержимость идеей вырваться за флажки — любой ценой. Фильм доказывает: свобода — одна из основных потребностей, неотъемлемая составляющая человеческого достоинства, стремление к которой иррационально и неодолимо. В том числе, очевидно, и творческая свобода не зависеть от миражных требований рынка и законов жанра, которым до сих пор прилежно подчинял себя Гигинеишвили».

Витька Чеснок (Евгений Ткачук) — великовозрастный детдомовец и провинциальный гопник —решает сдать новообретенного и ненавистного отца Леху Штыря (Алексей Серебряков) в дом инвалидов в Воронежской области, чтобы заполучить его квартиру. Однако чем дальше они отъезжают в красном фургончике от дома, тем сильнее закручивается сюжет. Штырь — в прошлом известный бандит — приходит в себя, достает из кармана пистолет — и, наставив ствол на сына, велит отвезти его в другое место. После чего эти двое, словно Марти и док Браун, разгоняются до своих собственных 88 миль в час, чтобы отправиться в путешествие в прошлое, сложенное из сломанных судеб, несбывшихся надежд, упущенных возможностей и незабытых предательств.

В самом начале фильма, который, как и его герои, проделал большой фестивальный путь (от Карловых Вар до Уральского кинофорума), Хант берет два простых аккорда и не меняет тональность на протяжении полутора часов — тем не менее, заслушаешься. Все потому, что его дебютная картина — туго натянутая струна, готовая в любой момент лопнуть от напряжения. Формально это тот же «Физрук», но куда более суровая и жестокая его версия. Оперируя схожими темами (рефлексией по поводу потерянного поколения 90-х, вечным конфликтом отцов и детей, Россией как носительницей тюремной культуры, где во главу угла ставятся сомнительные понятия), Хант при скупом наборе художественных средств умудряется ловко нагнетать саспенс — и люто смешивать жанры. «Витька Чеснок» — это одновременно роуд- и бадди-муви, гангстерская и семейная драма, комедия и трагедия, безумный пати-микс, озвученный «Патимейкером» Пики, «Грибами», Хаски и другими рэп-героями момента.

Впрочем, музыка в этом фильме (помимо рэпа это и элегическая «Я буду рядом» группы «Не твое дело», звучащая на финальных титрах) служит не только драйвовым фоном, но и проводником во внутренний мир главного героя, который считает себя крутым пацаном, живущим по заветам «Кровостока», но на самом деле — всего лишь мелкий гопник-миллениал, заигрывающий с бандитской эстетикой. Он приходит в ужас от столкновения с реальными ворами в законе — старыми подельниками Штыря, уже выкопавшими ему могилу в память о старом должке. И постепенно, когда герой начинает лучше узнавать и понимать отца, фильм из безутешного реквиема по девяностым превращается в бесконечно гуманистическое кино — историю человеческого преображения Витьки в тот момент, когда его уже сложно было ожидать.

«Нам надо развестись», — боязливо пишет героиня Ирины Горбачевой эсэмэску своему мужу в исполнении Александра Яценко, хотя тот находится совсем неподалеку, ждет ее хмельной и голый в кровати. Она не смогла произнести это вживую, но все равно первой отважилась завести этот разговор. Это сообщение как разряд для запуска сердца. Даром, что ли, оба персонажа — врачи: она из приемного отделения, он из бригады скорой. Они уверенно орудуют скальпелем, но не умеют говорить друг с другом. Буднично спасают людей на грани жизни и смерти, но в своих отношениях не хотят ничего решать. Точно ставят диагноз на работе, но не могут объяснить, что не так с ними самими. С этих пор двукратный обладатель приза «Кинотавра» за лучшую мужскую роль Яценко — редкий 40-летний российский артист, способный воплощать абсолютно детское состояние мужчины, уходящего пожить на кухне на матрасе, пока не найдутся раздельные съемные квартиры. Горбачева — пластичная актриса, которая наконец проявила себя в кино с большой ролью безо всяких экивоков. Этот дуэт играет так, что через все эти косноязычные дежурные фразы «что ты себе накрутила» и «нам надо поговорить» проявляется осязаемый и знакомый почти всем тупик в отношениях.

Второй за год российский фильм-катастрофа о подвигах советских космонавтов, но в этот раз без громкоговорителей Тимура Бекмамбетова, а от студии Сергея Сельянова при участии Бакура Бакурадзе — то есть большой проект, но с прививкой авторского кино. В режиссерском кресле — умелый жанровик Шипенко. В кадре за рулем космической станции — Владимир Вдовиченков и Павел Деревянко. В роли земных жен — Мария Миронова и Любовь Аксенова. В основе сюжета — реальная драматическая история спасения неуправляемой орбитальной станции в 1985 году. Как бы этого не хотели создатели, фильму не избежать сравнений с «Временем первых», который косвенно уже принес «Салюту-7» миллионные убытки из-за переноса даты релиза (изначально обе картины должны были выйти весной). Однако если за это время авторы учли все ошибки коллег и сделали по-настоящему эмоциональное зрительское кино, у «Салюта-7» все будет хорошо.

Уже точно самый перехайпленный российский фильм года, вокруг которого внезапно разгорелся костер предубеждений. Где-нибудь в параллельной вселенной в здоровом обществе эта степенная костюмная мелодрама Алексея Учителя вообще вряд ли смогла бы вызвать раздор — а теперь практически все хотят посмотреть злополучный фильм и составить о нем свое мнение. Некоторые желают углядеть в этом хитрую пиар-стратегию, но такого безумия нарочно не придумаешь. По фактам: в роли Николая II — немецкий актер Ларс Айдингер из фильмов Питера Гринуэя и Оливье Ассайяса, в роли балерины Матильды — польская звезда Михалина Ольшаньская (русалка-убийца из мюзикла «Соблазн» и террористка Гепнарова из «Я, Ольга Гепнарова»).

Дерзкий победитель омского кинофестиваля «Движение» — дебют выпускницы Академии медиаискусств из Кельна Ани Крайс, которая сейчас живет в Берлине, подрабатывает официанткой и пытается снимать независимое кино. В полнометражном дебюте она гротескно переосмыслила свое детство в российской глубинке 90-х. Здесь Ксения Кутепова во взрывной роли сектантки из свидетелей Иеговы, которая верит в конец света и, мечтая спастись, приглашает на непредсказуемый ужин голодного бомжа. Вернувшийся с Кавказа солдат занимается сексом на фоне надписи «Телочка», а потом ввязывается в войну за гараж. Здесь, как и в «Тесноте», есть жесткий комментарий к чеченской войне, где слово дается обеим сторонам, но потом чеченцы насилуют русскую девушку матрешкой. Это уже как будто «Южный парк» встречает кино Василия Сигарева. Заканчивается все новогодним видеообращением президента Ельцина «Я устал, я ухожу», наступает 2000 год, где-то между делом мелькает фотография Путина на газете, в которую завернута колбаса. Но не стоит воспринимать все это всерьез (как и любой другой фильм, который начинается с песни группы «Король и Шут»). Кажется, выросло то новое поколение, которое может почувствовать дистанцию по отношению к той эпохе и наконец-то усмехнуться. В 90-х на такое кино сложно было смотреть без слез, сейчас — без смеха.