На прошедшем Каннском фестивале (а до этого — на «Сандэнсе») состоялась премьера режиссерского дебюта Кристен Стюарт — короткометражного фильма «Come Swim», поставленного по мотивам ее собственного стихотворения. До конца года фильм появится на интернет-портале, который поддерживает женщин-кинематографистов. Сама Кристен, во время работы над проектом опубликовавшая научную работу о нейросетях в кино, готовится к полному метру и явно планирует удивить мир еще неоднократно.
В фильмографии Кристен Стюарт достаточно фильмов, которые не стоит пересматривать — и речь даже не о «Сумерках». Пока тянулась пятисерийная вампирская франшиза (которая вовсе не так плоха, как принято думать, особенно первый фильм), она снималась в бесконечных негромких инди, кормила папарацци сплетнями, писала стихи, раздражала Дональда Трампа, нервировала снобов, пугала стилистов несговорчивостью — пока не оказалась к двадцати семи годам главной звездой поколения, которую сегодня сравнивают чуть ли не с Джеймсом Дином.
Дочь телепродюсера и сценарного редактора, она на арене с восьми лет, и это жизнь кролика в свете фар, по которому бесконечно ездят медиа (когда ты повзрослеешь? Как ты одета? Зачем ты себя уродуешь? Что за чушь про вампиров? Зачем разрушаешь чужую семью? Бедный Роберт Паттинсон! Кто эта девушка? Когда каминг-аут?), пока кролик наконец не разгибается и не показывает миру фак. Она — тот самый миллениал, который выглядит слишком хорошо, чтобы обращать внимание на одежду, обожает текстинг и не особо рефлексирует по поводу своей сексуальной ориентации. Вольно или невольно, сегодня Кристен Стюарт — не столько ролями, сколько собственным присутствием в этом мире — переписывает гендерный, стилистический и поведенческий код голливудской звезды.
Автора романа «Сумерки» Стефани Майер часто упрекали в сексизме и эксплуатации архетипа «дева в беде» (вплоть до того, что в 2015 году ей пришлось написать новую версию, поменяв полами главных героев), и Белла Свон далеко не единственная роль Кристен Стюарт, в которой ей приходится поддерживать на лице трагически-встревоженное выражение. «Девой в беде» (или, по-голливудски, «девушкой в опасности») она явилась уже в первом своем большом фильме, в «Комнате страха» Дэвида Финчера, а потом в «Белоснежке», «Ультрамериканцах», «Посланниках» и «Равных». Вне жанрового кино ей приходилось не легче: в картине «Говори» она была изнасилованной школьницей, потерявшей дар речи; в «Сладкой полночи» ждала любви и умирала от редкой болезни; в «Парке культуры и отдыха» встречалась с женатым врунишкой; в «Долгом пути Билли Линна» приходила в себя после тяжелой аварии. Трижды три разных режиссера бросали ее в объятия Джесси Айзенберга, над чем сам Айзенберг скорее посмеивается: «…У меня в фильме может быть роман с Кристен Стюарт, и мы выглядим как бы нормальной парой. Хотя она самая красивая женщина на планете, а у меня осанка как у маленькой буквы «r». Примерно так же складывались отношения Стюарт с американским (будь то Голливуд или инди) кино, которое беспомощно эксплуатировало или ее миловидность, или спрятанное в глубине зеленых глаз отчаяние — вот есть она, самая красивая женщина на планете, а есть эти фильмы, не заслуживающие внимания, похожие на маленькую сгорбленную букву «r», и она стоит в кадре, сдержанно кивает и говорит надтреснутым голосом: «Все в порядке».
Но недавно в восприятии Кристен Стюарт произошел перелом. По доброй традиции инициация молодой американки случилась в Старом Свете, во Франции. Человеком, объяснившим ей, что искусство — это риск, она называет Шарля Жильбера, продюсера Ксавье Долана, Ассайяса, Кешиша, Аббаса Киаростами и экранизацию Керуака «На дороге», с которой Стюарт в первый раз оказалась в конкурсе Каннского фестиваля. Два спродюссированных Жильбером фильма Оливье Ассайяса — «Зильс-Мария» и «Персональный покупатель» — изменили для Кристен Стюарт многое. Единственная американская актриса, получившая французскую кинопремию «Сезар», из королевы подростковой франшизы она внезапно превратилась в любимицу Каннского фестиваля — что, опять-таки, совпадает с традицией: теоретики и практики французской «новой волны» с преувеличенным восторгом поднимали на щит голливудское жанровое кино и его героев.
Кажется, именно работа с Ассайясом научила Кристен Стюарт самоиронии. В «Зильс-Марии» в роли саркастической ассистентки великой актрисы (Жюльетт Бинош) она, как будто говоря о другом человеке, о вымышленной голливудской старлетке, пересказывает собственную запутанную биографию и пытается объяснить европейской интеллектуалке глубокое содержание голливудских кинокомиксов. Интеллектуалка хохочет, ассистентка смущается и смотрит на себя со стороны, а три года спустя Кристен Стюарт появляется в комическом амплуа в эфире «Saturday Night Live», поистине психотерапевтическом шоу, где проговариваются и высмеиваются все актуальные проблемы и противоречия: как журналистка на пресс-конференции в Белом доме, как роковая соблазнительница порабощенной домохозяйки в пародийной рекламе замороженной пиццы, и наконец, с монологом от первого лица, в котором ругается, повторяет свое любимое словечко dude, иронизируя и над «Сумерками», и над твитами Трампа, обращенными к Роберту Паттинсону, над собственной теперешней ориентацией.
Поглаживая во время каннского интервью недавно обритую голову
, Кристен Стюарт пожимала плечами и объясняла, что ей просто захотелось почувствовать легкость. Очевидно, что за ее постоянными внешними трансформациями, за экстравагантными платьями и растянутыми трениками, за демонстративным скепсисом по поводу дресс-кода не стоит расчет стилистов (личный стилист, собственно, у нее всю жизнь один — Тара Свеннен). Что это путь и поиск, который человек, с детства пребывающий под колоссальным давлением, ошибаясь, падая и вставая, проходит на глазах у всего мира. Это состояние поиска хорошо почувствовал Ассайяс, в обоих фильмах отдавший ей роль ассистентки, младшего и подчиненного существа. В «Персональном покупателе», где героиня Стюарт пытается вступить в контакт с умершим братом, сама идея экзистенциального поиска становится драматургической пружиной триллера.
Во все времена предметом интереса кино и литературы — от «Трех мушкетеров» до «Жизни Адель» — был персонаж, который не до конца определился, не сформировался, не застыл. В свои двадцать семь Кристен Стюарт, актриса, поэт, икона и режиссер — все еще воплощенный coming of age, который никак не закончится и, возможно, не должен заканчиваться.