Сытые австралийские подростки, оставшись дома без родителей, не курят, не пьют и даже не колются, а играются со старинной гипсовой рукой. Если ее пожать и произнести нехитрое заклинание, увидишь привидение, с которым можно поговорить или предложить в себя вселиться, без всяких уловок и саспенса.
Как такая прямолинейность может быть страшной? Режиссер Дэнни Филиппу отвечает: «Наверное, эта прямота вытекает из нашей работы на ютубе, из страха наскучить аудитории. Хотелось, чтобы темп все нарастал и нарастал, а потом резко замирал в точке трагедии. Именно когда героиня шокирована, время замедляется».
И правда, подстрекательская бравада и угар героев от съемок оккультных тиктоков резко обрываются, когда один из призраков уничтожает лицо чьего-то младшего брата об угол стола, а из ада возвращается мама-самоубийца. Сам же образ высушенной руки, покрытой гипсом и когда‑то якобы принадлежавшей знаменитому медиуму, вдохновлен не мифологией и религией, а реальным юношеским опытом режиссера.
«Я помню, как мы всю ночь бегали с вечеринки на вечеринку, без конца веселились. В какой‑то момент я ехал на машине с пьяным другом за рулем, и произошла авария, которая все изменила. Помню дезориентирующий круговорот из больничных палат и коек, ту бесконечную ночь в замедленной съемке. Мое сознание разлетелось на осколки. Кроме того, у меня была рассечена верхняя часть лица — до сих пор есть шрам на глазу. Врачи даже думали, что мой позвоночник мог быть переломан. И пока я лежал в больнице, меня не переставало трясти. Просто все время физически трясло.
А потом ко мне зашла моя сестра, взяла меня за руку, и тряска прекратилась. Лишь прикосновение любимого человека вывело меня из того состояния шока, в котором я застрял».
Европейская премьера «Два, три, демон, приди!» прошла на Берлинале этого года, где также показывали другой фильм от режиссера, пришедшего в большое кино с ютуба, — «Кто убил BlackBerry» Мэтта Джонсона, начинавшего в нулевые с веб-сериала «Nirvana the Band the Show». На студии A24 кино уже снимал видеоблогер и стендапер Бо Бернэм — «Восьмой класс» был тончайшим исследованием влияния соцсетей на современных подростков. Это начало большого тренда? Ведь братья Филиппу тоже пришли в кинотеатры прямиком с ютуба, где на канале RackaRacka успели набрать под семь миллионов подписчиков. Но их нельзя назвать неопытными кинематографистами.
«Я рос, снимая видео с [Майклом]. Начиная с тех пор, как нам было по девять лет, вы все делаем вместе», — вспоминает Дэнни. «Ютуб был хорошей тренировкой для нас как для кинематографистов. Мы только учились, как вести себя на съемочной площадке и как воплощать идеи на практике. Изучали с нуля грим, спецэффекты и цветокоррекцию. Это наша киношкола».
Несмотря на то что братья — близнецы, они обладают непохожим темпераментом. В процессе производства фильма они распределяли обязанности следующим образом. Дэнни признается, что не только написал сценарий, но и был «главным голосом на площадке». Если Майкл хотел что‑то сказать актерам, то передавал это через Дэнни. В то же время Майкл «фокусировался на маленьких деталях», а также придумывал звуковой дизайн фильма. В нашем разговоре Майкл не смог поучаствовать, отменив присутствие на интервью по неназванной причине в последний момент.
На ютубе братья Филиппу снимали мини-боевики до 10 минут, где не было ни рассусоливаний-экспозиций, ни драматических арок, ни травмированных героев, а сразу же начиналось рубилово и мочилово с участием Рональда МакДональда, Пикачу, Наруто, героев «Улицы Сезам» и кого только не. Возможно, в этом и состоит секрет, почему «Два, три, демон, приди!» — очень стремительный, брутально прямолинейный и пугающий до костей чистой виртуозностью постановки фильм. Однако Дэнни, называющий крайне успешную десятилетнюю онлайн-карьеру «тренировкой», не уверен в художественных достоинствах роликов и вообще в том, что это творчество можно назвать словом «кино»: «Все это кажется очень поверхностным. В наших роликах на ютубе только насилие и экшн. Ради насилия и экшна».
В то же время на вопрос, как бы братья отреагировали, если бы Criterion Collection предложили издать бокс-сет с их ютуб-работами, Дэнни отвечает: «Я был бы польщен. Я все-таки горжусь этими работами. И я вырос как режиссер и как личность на этих видео, познакомился в процессе работы с будущими коллегами — например, с гримершей „Два, три, демон, приди!“ Ребеккой Буратто».
Среди источников, повлиявших на их ютубовские ролики, «лишенные драматургии», режиссер называет Сэма Рейми, Квентина Тарантино и «Зену — королеву воинов». А уже на полнометражный дебют повлияли «Изгоняющий дьявола» Уильяма Фридкина («дедушка всех хорроров»), «Возвращение» Андрея Звягинцева («действительно сильный фильм о взрослении»), «Воспоминания об убийстве» Пона Чжун Хо (из‑за «смешения тональностей и жанровых переходов») и оригинальное «Исчезновение» Джорджа Слейзера («это своего рода поучительная история, где персонаж принимает все возможные неправильные решения»).
Во времена претенциозных постхорроров, больше похожих на проходные фестивальные драмы, DIY-энергетика, ютуберская безбашенность «Два, три, демон, приди!» бесценна. Но все же это кино не лишено морализаторского измерения и тропов из других ужастиков студии A24, бесконечная проработка травм в которых превратилась в мем.
«В молодых людях есть определенное безрассудство, они считают себя непобедимыми, у них еще не сформирована до конца эмпатия.
Рука олицетворяет пороки и использование этих пороков в качестве костыля для преодоления эмоциональных ям. Это могли бы быть, скажем, наркотики, алкоголь или секс. Все эти вещи люди впускают в свое тело для преодоления каких‑то проблем — и часто c отрицательными последствиями. Я соотношу себя с этими персонажами. Я оглядываюсь на свою молодость и не понимаю некоторых решений, которые принимал».
Что все-таки важнее в хорроре — концентрация жутких образов или достоверность драматургии? Несмотря на присутствие в кадре чрезвычайно убедительного пластического грима, литров крови и прочих мерзких вещей, легко затыкающих за пояс наработки конкурентов по жанру, Дэнни утверждает, что они могли бы пойти еще дальше. «В процессе монтажа мы сократили некоторые сцены. Есть сцена, где Миа попадает в ад, и это 15 секунд в фильме, но в оригинале это были почти три минуты. В то же время сцена была совершенно неоправданной. Я не ставил перед собой задачу превзойти кого‑то в жестокости. Мне хотелось, чтобы все моменты фильма были пронизаны драмой, имели смысл и цель. Чтобы за ними был какой‑то вес, вес травмы».
С другой стороны, адреналиновая зависимость, жертвами которой становятся герои фильма (а также некоторые хоррор-режиссеры), кинематографисту тоже не чужда. «Да, честно говоря, я чувствую, что не смог бы удержаться. Я обязательно воспользовался бы рукой и непременно умер бы первым».
