«Манодром» и «Реалити»: Айзенберг, Броди и Сидни Суини в триллерах, осмысляющих Америку

Джесси Айзенберг косплеит на экране сразу несколько поп-культурных злодеев. Водит «убер» и с презрением разглядывает пассажиров, будто он Трэвис Бикл из «Таксиста». Но это не перенос образа в наши дни, а именно косплей, ведь Ралфи (герой Айзенберга) не спасает ребенка от сутенера, а наоборот, сам грабит школьника, сдает его телефон в ломбард, а своим главным врагом назначает не бандитов, а Деда Мороза, звенящего в колокольчик у торгового центра. Всему виной не вьетнамский ПТСР, но травма детства: папа ушел из семьи как раз на Рождество.

Волосы у героя выкрашены в неестественный рыжий, как у Джеймса Холмса, массового убийцы, ответственного за расстрел на премьере «Темного рыцаря», который, в свою очередь, косплеил Джокера. Ралфи, впрочем, не одиночка и незнакомцев убивать вроде бы не собирается — он состоит в тайном братстве мужчин-женоненавистников (не инцеловОт английского involuntary celibates, то есть «невольно воздерживающиеся от секса»., а волцеловОт английского voluntary celibates, то есть «добровольно воздерживающиеся от секса». ), на которых рано или поздно и срывается.

Еще Ралфи качается, как Тайлер Дерден, хотя Айзенбергу с его кривым позвоночником и угрюмым лицом до аполлоновского тела Брэда Питта далеко. Да и дерется он не со спарринг-партнерами из бойцовского клуба, а с собственной беременной девушкой.

В общем, должно быть понятно, что «Манодром» (название — перевранный термин manosphere, описывающий онлайн-комьюнити инцелов, активистов за права мужчин, пикаперов и прочих женоненавистников) — кино про отвратительного героя внутри чудовищного сюжета, этакого Джокера на минималках. Кто‑то скажет, что это своевременное развенчание токсичной маскулинности, но, кажется, для такой характеристики не мешало бы иметь прямое отношение к реальности. Иначе набор штампов и больная режиссерская фантазия сводятся к банальной эксплуатации шумной (по крайней мере, в американской публицистике) тематики.

Скажем, сообщества волцелов действительно существуют, но едва ли они, как анонимные алкоголики, с гордостью отсчитывают месяцы и дни целибата, а потом, как сектанты, хором обзывают женщин нехорошими словами. Да и лидер волцелов вряд ли выглядит как харизматичная голливудская звезда Эдриен Броди, которого герои фильма называют «папа Дэн» (по-английски звучит как Dad Dan — очень смешно, вопреки задумке режиссера, снимающего тяжеловесный триллер с оперной музыкой). Пожалуй, глупее всего смотрится сюжетное ответвление с конфликтом главного героя с темнокожими южноафриканцами в качалке (Ралфи предпочитает хеви-метал, а мужчины — гиперпоп). Когда потасовка и преследование оборачиваются спонтанной сценой секса в заброшенном туалете, а потом насилием, становится невыносимо стыдно за просмотр этого бессмысленного и беспощадного эксплуатационного кино, состоящего из набивших оскомину клише. К счастью, ближе к концовке действие просто скатывается в пародию и кринж и уступает место добродушному хохоту: волцелы объявляют суицидального героя своим богом, но его спасает нежный линчевский великан из дома престарелых, который рассказывает сказку и на некоторое время возвращает в его жизнь фигуру отца.

Последний маленький спойлер: когда девушка в конце концов бросает главного героя и новорожденного сына, она приклеивает записку «прости меня» на банку со спортпитанием. Если вашему знакомому мужчине эта деталь покажется трагичной, а не абсурдно смешной, то это уже повод обеспокоиться о его потаенных страстях.

Сидни Суини из «Эйфории» с экстремальной документальной точностью, вплоть до каждого «эм», «кхм» и «кхе-кхе», изображает на экране девушку с чудным именем Реалити Уиннер (дословно «победительница реальности»). Реалити — настоящая американская экс-госслужащая, севшая в тюрьму за слив секретных документов, посвященных российской интервенции на президентских выборах 2016 года (тогда победил Трамп). На Сноудена и Ассанжа, селебрити-уислблоуэровWhistleblower — в переводе с английского «разоблачитель»., которых в кино играли в перерывах между супергеройскими ролями актеры Бенедикт Камбербатч и Джозеф Гордон-Левитт, эта героиня максимально непохожа. Экспериментальный режиссерский метод Тины Саттер эту непохожесть как раз и призван обнажить.

Дело в том, что постановщица здесь не пытается скомпрессировать выдающийся жизненный путь в полтора часа, а наоборот, идеально точно воссоздает в реальном времени одну 100-минутную диктофонную запись, на которой слышно, как агенты ФБР проводили первый обыск и допрос девушки. Слушать реальный шумный файл .wav (отрывки из него вошли в фильм) — сомнительное удовольствие даже для интересующихся, зато благодаря участию голливудских актеров действие поразительным образом превращается в остросюжетную пьесу. Кроме Суини, на экране задействованы ветеран второго плана Джош Гамильтон, напоминающий чуточку зловещего двойника Кайла МакЛоклена, и катастрофически недооцененный Маршан Дэвис, заслуживавший «Оскар» за роль террориста-аутиста в сатире «Наступит день».

Прослушивание в реальном времени диалогов между правоохранителями и подозреваемой раскрывает перед зрителем много крайне интересной, противоречивой информации — то обстоятельство, что режиссерка не имела полного контроля над сценариемСценарий представляет собой дословную расшифровку аудиозаписи. , дарит чудесное пространство для интерпретаций. Неловко шутящая, сыплющая сленгом, рисующая анимешки на цветной бумаге и спящая на простыне с Пикачу героиня Сидни Суини — икона политического активизма или просто наивная дурочка? Пара спецагентов, добивающихся контакта с девушкой через добродушные американские улыбки, бесконечные смолл-токи про домашних животных и жилой район и лишь в самый последний момент бьющих прямыми вопросами по делу — это трампистские Люцифер и Мефистофель или же просто достойные восхищения провинциальные профессионалы? Авторы не настаивают ни на какой позиции — что прекрасно.

Впрочем, это вовсе не значит, что фильм сухой, что в нем отсутствует субъективная авторская интонация. Сочувствие к героине, оказавшейся в незавидном клаустрофобном положении, режиссерка выражает через приемы триллера: очень точно дозированную нагнетающую музыку, хирургический монтаж между общими планами пустого пространства и эмоциями на лице артистки Суини, глитч-эффекты, когда агенты по-линчевски исчезают на цензурированных местах в аудиозаписи, а героиню заливает ее любимый розовый неон. Не сказать, что в качестве жанрового кино это полностью работает (саспенс банальной по своей сути ситуации исчерпывается быстрее, чем кажется авторам), но и расслабленный познавательный просмотр без искусанных ногтей скучным не назвать.